Геката

часто думает

будто их кто-то сглазил

и он может надолго

замереть в себе

перебирая в уме

вымышленные объяснения

и предвестия

тогда ему нужно

питаться рассказами о других

чтобы снова увидеть

другими глазами —

друга

«вечерние...»

вечерние,

утренние службы

и ночные — когда

особенно не хватает

надежды или

в память о таких временах

это будничное задание

для тех кто готовится

переступить в завтра

с заботами

а кто-то сидит

над старыми книгами

ищет в них зёрна

и сеет в поле

своей памяти

«учительница...»

учительница

учится видеть

в ученице особое

хотя всем приносит общее

её руки вместе с голосом

мнут и месят

как хлебное тесто

долгосрочное знание

и так её жизнь

по мере течения

участвует

в чужой памяти —

на пороге

внимания

«опыт первого раза...»

опыт первого раза

(раньше никогда):

чистота рождается в памяти,

познаётся как память,

её правда —

в превращении

и обратном вращении в первое;

вертишейка привязана к колесу — это йинкс —

не только для чар

но и чтобы вернуть чары

назад в вертишейку

«в зимнее солнцестояние...»

в зимнее солнцестояние

сам календарь

требует праздника

обоснования года

нужно заполнить

рассказами

длинные вечера

и рассказчики

в это время в цене:

их работа

им заслужила право

на оглашение

перехода

в первую точку —

возвращение даты начала;

было бы справедливо ввести

вокруг неё

три интервала

для повествований

«где-то на пороге...»

Марии Степановой

где-то на пороге

между забвением и памятью

где над дверью висит глаз от сглаза

или маленький свёрток

приделан к её косяку

хранится малая

но сгущённая память

там все даты

упакованы плотно —

то что в облаке данных

может забыться,

в упаковке останется —

пусть и воспоминанием — о памяти

«древний папирус был многое...»

древний папирус был многое:

верх несущей колонны,

<