Гексаграмма
Шрифт:
— А, ладно! Я человек рисковый. Яо — они всегда темными делами ворочали, что при старом императоре, что при новом… Не знаю, удержат они власть или не удержат, но шороху немало будет, помяните мое слово. А мне что? Мы люди маленькие. Водим тихонько свои маршруты…
Проснулся, шумно всхрапнув напоследок, Джерсо. Долго возился, выпутываясь из спальника, фыркал, умываясь ледяной водой. Потом подошел сменить Ала.
— Призраков видел? — спросил он деловито.
— Ни одного, — покачал головой Альфонс. — Наверное, они нас испугались. Столько народу!
Проводник хмыкнул и выпустил кольцо дыма.
Ал улыбнулся.
А вот вести о Лине Яо его встревожили. Мало ли, с чем он официально выступает по аместрийскому радио; если в стране в самом деле свирепствует тайная полиция, не проще миновать Син стороной?
Но как же письма? И обещания?
Альфонс Элрик спал. Ему снились пустынные улицы, одинаковые квадратные дома с плоскими крышами; люди, одетые, словно ишвариты, с белой, как у аместрийцев, кожей и золотыми волосами. Широко раскрытыми ястребино-желтыми глазами хозяева его сна — мужчины, женщины и дети — смотрели в безоблачное синее небо. Все они были мертвы.
Алу снилось, как он идет по этим улицам под палящим солнцем и ищет воду. Он знает, что если напоить горожан, они проснутся. Тут есть вода, он точно знает, точно помнит это. Но фонтан с одинокой струей журчит где-то за домами, под аркой, вон в том тупике, вон за тем домом, и никак не находится.
Ал идет через один проходной двор, через другой. Попадает в богатую усадьбу, затем в лавку, заваленную отрезами тканей. Начинает метаться туда-сюда, хватать за плечи то одного, то другого мертвеца, звать по имени — во сне он знает их имена. Больше всего он боится увидеть среди них отца и брата — ведь у них тоже золотые волосы, золотые глаза!
Понемногу Альфонс начинает узнавать своих знакомых: вот сержант Брэда — только почему-то блондин — и вот та симпатичная медсестра из госпиталя… «Это не Ксеркс! — понимает со страхом Ал. — Это Аместрис, и мы потерпели поражение два года назад! Один я уцелел, потому что у меня не было тела!»
Но тут же Альфонс Элрик поправляет себя. «Нет, — говорит он. — Я сплю. Это все сон. Все кончилось хорошо, мы победили. Почти никто не погиб — потому что эти люди из Ксеркса помогли нам.
Слышите, люди? Я пришел сюда, и вы все живы!»
И правда — тел больше нет на улицах, а из дверных проемов, из-под арок выходят к Алу жители бывшей столицы мира, чьи лица странно знакомы. Все радуются ему, жмут руки, хлопают по плечу. Одна девушка, смутно напоминающая разом и Уинри, и лейтенанта Хоукай, и, может быть, еще кого-то, берет Альфонса за руку и ведет за собой. «Это сон», — говорит Ал. Ему уже не хочется просыпаться.
«Все правильно, — отвечает девушка, — не просыпайся, идем со мной…»
Они идут, к окраине города, где кончаются коробки домов и начинаются ветер и песок, но не доходят до самой границы. Поднимаются вверх по широким ступеням. Останавливаются под квадратной аркой дверного проема, на красивых мозаичных плитах.
Это смотровая площадка. Внизу, сколько хватает глаз — золотое море.
Уже не утро — но отчего так ярко, победно, словно на рассвете, сияет солнце? Радуги танцуют в золотых волосах спутницы алхимика, сверкает ее улыбка. «Вот оно, — говорит девушка, — солнце пустыни».
И обнимает, и целует крепко-крепко — только в глазах ее стоят слезы.
Глаза ее как пустыня, кровь ее как песок…
— Эй, парень, просыпайся! —
Зампано потеребил Ала за плечо. — Кто плачет? Зачем плачет?Ал просыпался с трудом. Воздух был сер и холоден: раннее-раннее утро.
— Зачем ты меня разбудил?
— Ты говорил во сне.
У меня самого кошмары всю ночь, — коротко ответил Зампано.
— Не то что этому увальню, — он махнул рукой на все так же звучно храпящего Джерсо. — Вот и решил, что пора поднимать.
— Да нет, мне девушка снилась… — пробормотал Ал, растирая лоб. Мысли ворочались очень туго, как будто тоже замерзли.
— А, ну извини, — ухмыльнулся Зампано. — Тогда спи дальше, дело святое.
— Да нет, — Ал вспомнил все-таки кончик сна, ухватил его за хвост, — не в этом смысле. Тут такое дело…
Какое дело, он не сказал, а сразу полез из спального мешка. Вздрогнул, торопливо укутался в плащ.
— Ты отлить или еще куда?
— Проверить надо, — ответил Ал. — Есть у меня теория.
— Я с тобой, — Зампано тут же поднялся.
Они с Джерсо, не особенно скрываясь, начали охранять Ала с момента отбытия из Централа. То ли они инстинктивно оберегали младшего спутника, то ли вполне сознательно берегли свой единственный шанс на освобождение от звериного проклятья — сказать трудно. Альфонс не вникал и обычно не протестовал.
— А если здесь кто объявится? — спросил алхимик.
— А если объявится, я проснусь, — вдруг совершенно не сонным голосом произнес Джерсо. — Идите, развлекайтесь.
И тут же снова захрапел.
«Отлично, — бормотал Ал себе под нос пару минут спустя, пробираясь между развалин, — тогда на кой черт этот цирк с ночными караулами?»
— Доверяй, но проверяй, — весело отозвался сзади Зампано; его чуткое ухо слышало самую тихую речь. — Эти наши сверхспособности — дело такое… И потом, парень, тебя нужно тренировать или нет?
— Так вы меня тренируете? — засмеялся Ал.
— А что тут смешного?
— Ребята, не обижайтесь, но по сравнению с учителем Изуми…
— Это та страшная женщина-алхимик в белом халате?
— По-моему, это у нее платье такое.
— Я в столичной моде ничего не понимаю.
— Так она и не из Централа…
Так, переговариваясь, они шагали между колонн и обломков стен, скрипя песком, перемешанным с мраморной крошкой. Ишвариты, которые жили здесь несколько лет, пытались приспособить город под себя. То тут то там Ал замечал их следы. Вот колодец с фанерной крышкой — нужно будет сказать проводнику, вдруг кому пригодится. Вот навес непонятного происхождения, сооруженный из обломков камня… Вот что-то написано над дверным проемом по-древнеишварски — Ал помнил, как выглядят их письмена со времен расшифровки старого дневника. То ли молитва, то ли ругательство.
А вот и то, что он искал.
Арка за прошедшие годы разрушилась, но каким-то наитием Ал ее опознал. Лестница… лестница, конечно, обвалилась тоже. И смотровая площадка вместе с ней. А даже если бы и нет: нашли дурака туда лезть! И внизу поищем.
Ал, правда, очень слабо представлял, что именно он собирается найти. Кровь уже давно бы высохла, алхимическую печать стер ветер. Но что-то тут должно было остаться…
Ал носком разгонял мраморную пыль. Да, кто-то тут проходил не так давно, счистил песок, ветровая тень от колоннады не дала совсем занести снова… А, вот оно. Бурые пятна. Еле заметные, но все-таки…