Гелиос. Эффект Приона

И да, это сработало.

Срабатывало раньше и будет срабатывать ещё много раз. Такова человеческая природа. И неважно в какой звездной системе и в каком веке ты родился.

Самсон Файервуд сразу обмяк и подобрел, сам от себя того не ожидая. Спокойно и ровно он спросил:

– Текущее состояние пациента?

– Стабильное, удовлетворительное. Все необходимые манипуляции проведены в соответствии с утвержденным регламентом. Угроза жизни и здоровью отсутствует. Пациент полностью здоров. Протокол хирургического вмешательства…

– Спасибо, майор. Вы свободны.

Военврач приставил ногу к ноге, вытянулся смирно и счастливый, что легко отделался, пулей умчался вон.

Уровень медицины существенно поднялся за время колонизации Гелиоса. В рамках освоения новых территорий и высокой инженерно-строительной загрузки работы для медиков было хоть отбавляй.

Первым делом автоматизировали и значительно улучшили работу дройдов для нужд простейшей хирургии. Почти втрое улучшили показатели скорости выращивания био-синтетических тканей. Ну и конечно же, вирусологи совершили прорыв в изучении причин токсического воздействия органических паров Иав Фадама и выработки противоядия, пусть и с краткосрочным эффектом: одна капсула на 6 часов.

Примечательно, что синтезировать антидот, получивший название Citochrom-X, удалось из бронхов болотной жабы Квадо-Туна. А из её слюны создали целое поколение мощнейших адреналиновых стимуляторов.

Прошло всего 4 часа после нападения Драка, а все последствия его уже канули в прошлое, не оставив даже неприятных воспоминаний.

По полу пробежала легкая дрожь, столешница с инструментами едва заметно подпрыгнула, разбавив идеальную тишину звоном соприкоснувшихся разноцветных бутыльков. Сэм напряглась:

– Землетрясение?

– Нет, мы ещё в воздухе. Шторм нагнал полчаса назад.

Полковник присел на кушетку, девушка наклонила и положила голову ему на плечо:

– Отец, я очень испугалась.

– Сэм, пойми, я переживаю за тебя. Очень сильно. Не хочу однажды опоздать и увидеть то, к чему не готов. Ты слишком часто и слишком напрасно рискуешь.

– Но ты же спасешь меня? Всегда-всегда?

– Всегда-всегда.

– Надеюсь… Можно мне копию файла, чтобы похвастать ребятам?

Полковник медленно встал, обошел кровать, приблизился к двери:

– Спутниковый Экстранет «висит» уже четыре дня. Проблемы с цифровой связью, ты сама прекрасно знаешь это, Сэм. Теперь, что касается видеозаписи – её ты не получишь.

– Но…

– На следующей неделе ты собиралась отправиться в палаточный спортивный городок в ЮКЛ на соревнования. Так вот, – Файервуд сделал паузу. – Ты никуда не поедешь. Ты наказана на месяц.

– Но…

– Это моё решение и оно не обсуждается. Я тебя очень люблю. А ты держишь меня за марионетку, которую за веревочки можно дергать, чтобы прощения просто так сыпались. Вырастешь, будут свои дети, поймешь это. У меня всё.

Полковник хлопнул дверью и вышел. Немного зависнув, но тут же придя в себя, Сэм уставилась на робота:

– А ты, кофеварка на колесах, никогда этого не поймешь. Не будет у тебя детей.

Дройд так и не подал ни единого признака жизни. Уж он-то знал наверняка, когда и как лучше промолчать.

Хаос в яйце

Быстрым шагом Файервуд преодолел лабиринт извилистых коридоров. Встречавшийся на пути персонал официально приветствовал высокого начальника. Те, кто сидел, – вставали со стульев, кто шел навстречу – кивком головы и фразой «генерал, сэр» провожали его взглядом.

Авторитет командующего был непререкаем. Подчиненные уважали его за смелость в принимаемых решениях, ответственность, которую он всегда брал на себя, за справедливый подход и холодный расчет в конфликтных ситуациях.

Именно по его приказу, много лет назад была проведена внеплановая инспекция торпедных отделений флагманского боевого крейсера и выявлена неисправность в электропроводке запуска баллистических ядерных ракет, которая чудом не унесла тысячи жизней.

Благодаря полковнику на пятом году после высадки на Гелиос экипаж Эспайера пережил период смуты и всеобщую колониальную депрессию. Именно Файервуд составил и утвердил декларацию об индивидуальном праве выбора образа и места обитания для каждого колониста. Кто хотел сохранить место в военной системе – остался. Те, кто мечтали жить обособленно, устали от иерархии, металлических стен и запретов на свободу деторождения, – были уволены со службы.

Общество разделилось, но сохранило лицо.

Люди долго привыкали к новым ролям и снова учились сосуществовать друг с другом. Не сразу, но все устаканилось.

Главное, генералу удалось избежать гражданской войны.

В рамках стимулирования полезного труда и предотвращения утечки мозгов была реализована балльная экономическая кредитная модель – так называемая система услуг и технологичных поощрений Metropolis-2147.

Каждый колонист или Намгуми, зарегистрированный в базе данных ИВК, мог выполнять значимые для Центра поручения: организовывать промысловый отлов и последующую обработку летучей рыбы, трудиться на строительстве и ремонте периметральных ограждений, патрулировать территорию, обслуживать ветряной парк и пр.

Выполненный труд тарифицировался в зависимости от объема и ценности, по ранжированной модели премирования.

Виртуальные баллы – квалификационные кредиты – начислялись в электронную личную карту на удаленном командном сервере, а снимались по приложенному к сканнеру отпечатку пальца в едином обменном центре.

Баллы можно было тратить на сервисные услуги и препараты, бесконтактную стоматологию, помощь при родоразрешении, пищевые добавки и эко-витамины, упаковки антидота Citoсhrom-X, питьевую воду, батареи, запчасти, детские принадлежности, а в особых случаях – по спец-допуску – даже на оружие и боеприпасы.

За кредиты можно было приобрести практически всё, включая кибернизированного секс-дройда. Но популярностью они не пользовались. Более того, официально были зафиксированы случаи спаривания людей с Намгуми. Разумеется, без последующего деторождения.

Двое вооруженных постовых охранников расступились, и, пройдя через автоматически открывшиеся двери, генерал очутился в оживленном помещении командного пункта с большими панорамными окнами и десятком сидячих операторов, уставившихся в моргающие экраны.