Ген человечности
Шрифт:
– Ну, когда мне надоест рассказывать о том, что я ничего не помню, вот тогда и перестану давать интервью. А пока можно.
Самохлеб развеселился, услышав такие рассуждения. Андрею нельзя было отказать в чувстве юмора.
– Проходи в мою комнату, – пригласил мальчишка, – а я пока попрошу маму, чтобы она приготовила для нас с тобой чай.
Илья давно уже не видел такую занятную обстановку. Все стены в комнате были украшены постерами музыкантов из английской группы «Баттерфлайс», что в переводе, как известно, означало «Бабочки». Последние пару лет эти ребята завоевывали самые высокие места в хит-парадах, а их песни круглые сутки
Илье «Баттерфлайс» тоже нравились, но не настолько, чтобы глазеть на них целыми днями в своей комнате. Вообще, в общежитии уфологов, где у каждого из них была отдельная квартира, все было гораздо проще и стороже. Люди там подобрались серьезные, занимались исключительно наукой и им было не до развлечений.
Зато Андрей, похоже, являлся настоящим музыкальным фанатом. Дисков в его комнате оказалось невероятное множество. Самохлеб присмотрелся и, к своему удивлению, обнаружил целые залежи классики. Тут были и Моцарт, и Бетховен, и Бах с Рахманиновым. Вот это уже выглядело действительно необычно. Как правило, люди, слушающие «Баттерфлайс», классику не жаловали и уж по крайней мере дома ее не держали.
– Чай готов, – заявил Андрей, входя в комнату. Из маленького окошечка в стене появился поднос с чашками и целой горой пирожных. Чего тут только не было: и бисквиты, и зефир, и бизе в шоколаде! Настоящее пиршество.
Такая теплая и уютная домашняя атмофера располагала к самая обычной, едва ли не дружеской беседе, какая может случиться между двумя только что познакомившимися мальчишками. Илья не настаивал на том, чтобы обговаривать события последних дней. Ему и так было понятно: под действием гипноза или других методов подобного плана (мало ли чего там эти ученые инопланетных цивилизаций практикуют?), но память Андрея была подавлена.
Говорили, конечно, и о том, кто чем интересуется. Оказалось, что у Андрея помимо «Баттерфлайс» есть и еще одно увлечение: он очень активно принимал участие в рыцарских играх, которые проводились, как правило, под Питером в конце лета. Очередной турнир должен был состояться очень скоро.
– И ты поедешь туда? – поинтересовался Илья.
– Обязательно. Первый раз я был там в прошлом году, и до сих пор вспоминаю эти дни в самых мельчайших подробностях, – признался мальчишка. – Это невероятно здорово! Как в сказке! Каждый получает роль и играет ее по-настоящему, словно он и в самом деле жил во времена рыцарей.
Глаза у Андрея засверкали, а щеки стали розовыми от волнения. Он с таким восторгом рассказывал о своих приключениях, словно побывал, по меньшей мере, на Луне или на Марсе.
– И кем же был ты?
– Всего лишь пажом, – Лебедев смущенно улыбнулся, – но в следующий раз мне уже обещали роль Солнечного рыцаря.
– Есть и такие?
– Конечно! А какой там сюжет! Злые маги нападают на рыцарей, а те защищают прекрасных дам…
Признаться, Илья уже неоднократно слышал о таких турнирах. Планируемый изначально в качестве тинейджерского, развлекательно-познавательный проэкт всерьез увлек и вполне взрослых дядей и теть. И они тоже с радостью и азартом переодеваются в средневековые костюмы, сбрасывая с себя вместе с обычной деловой одеждой и пару десятков лет. Вместе с собственными детьми изготавливают бутафорское средневековое оружие, которое часто не уступает настояшему по красоте и силе…
– Хочешь, посмотрим с тобой записи? – предложил Лебедев. – У меня полно фотодисков
и пленок, которые остались с прошлого лета.Илья не отказался. И еще добрых полчаса они провели возле компа, рассматривая забавные снимки и видеозаписи, которые трудно было бы, наверное, отличить от какого-нибудь грандиозного исторического видеофильма.
Мало-помалу они добрались и до детских фотографий. Маленьким Андрей был очень серьезным. Почти нигде он не улыбался и только хмуро и сосредоточенно смотрел в объектив.
В комнату вошла мама мальчишки. Сейчас она уже не казалась такой неприветливой, как пару часов назад. Она улыбнулась и начала комментировать изображения, которые появлялись на дисплее.
– Это Андрюше семь лет, – вздохнула женщина, – даже не верится. Вроде бы совсем недавно, а уже пять лет прошло. А здесь он еще меньше, кажется, и пяти не исполнилось. Он тогда катался на электрическом мобиле, игрушечном, конечно, и так сильно ударился, что мы опасались за его здоровье… А вот и самые первые Андрюшины фотографии. Видите, еще качество хромает. Никаких тебе объемных изображений, все плоское, двухмерное…
С монитора очень пристально глядел малыш лет трех-четырех. Брови его были сведены к переносице, а губы плотно сжаты.
– Он тогда очень сильно болел у нас, – мама Андрея покачала головой и на мгновение погрустнела, видимо, вспомнив что-то очень неприятное. – Всем врачам показывали, но никто так и не смог установить точный диагноз. И, что самое удивительное, болезнь сама прошла через две недели после того, как началась. А говорят, медицина у нас сейчас может творить чудеса… Как бы не так! Ничего они по-прежнему не понимают.
Самохлеб почему-то вспомнил свою маму и живо представил, как она улыбается и вздыхает, разглядывая его диск с фотографиями – у Ильи их было множество, от младенческих до самых последних, присланных с выпускного в школе уфологии.
После просмотра семейного альбома они еще долго пили чай вместе с мамой Андрея. Женщина оказалась очень общительной. Илья, впервые увидев ее не в самый благоприятный момент, составил о ней неверное представление – как о человеке замкнутом и нелюдимом. А на самом деле мама Андрюши Лебедева была очень общительной и обаятельной: он давно уже так не смеялся, не слышал столько шуток, анекдотов и веселых историй.
«Видимо, характером Андрей пошел в маму,» – думал Илья, глядя на хохочущего мальчишку и веселую, жизнерадостную женщину. Но вот внешне они были мало чем похожи – он бы ни за что не подумал, что видит перед собой кровных родственников. Впрочем, маьчишка мог быть похож на отца или деда – так бывает нередко: генетическая наследственность штука коварная и непредсказуемая.
Уходил он из дома Лебедевых уже после обеда, унося с собой гору пирожных для Аманы и Тома и неясное ощущение, что пропустил нечто важное. Хотел спросить – да забыл. Вот только о чем спросить и кого?
Глава пятнадцатая
Шар вел себя престранным образом. Казалось, давно уже он должен был поддаться достижениям научно-технического прогресса, ведь за последние три часа что только не делала с ним Амана: и лучами светила, и действию химических препаратов подвергала, и даже «царской водкой» – смесью сильнейших кислот – на него капнула. Дойдя до остервенения, она даже разочек треснула по шару молотком, но тот только подпрыгнул на месте, словно возмущаясь таким поведением, и больше ничего не произошло.