Ген празаниса
Шрифт:
– Здравствуйте! Господин заказывал у нас столик?
Тулос улыбнулся вежливому старшему официанту в ответ:
– Нет, не заказывал…
– У нас как раз есть три свободных столика, - опередил его вопрос молодой латокр, - или может господин желает знакомства с прекрасной латокзой или латокром?
На лице официанта продолжала играть услужливая улыбка, это означало, что заведение не относится к числу тех, где можно только кушать и куда приходят исключительно парами.
– Я бы не отказался, - честно признался посетитель, - от симпатичной подруги.
– Отлично!
– обрадовался молодой
– Конечно-конечно, - с готовностью согласился Тулос.
Официант приблизился к нему вплотную, взял под руку и, повернувшись к залу, начал предлагать:
– У нас как раз свободны два прекрасных цветка Амиоклы. Одному цветку около шестидесяти, в самом соку, так сказать, а второй бутончик, - латокр указал на столик в правом углу зала, - совсем юный, ей на вид лет тридцать.
Гость внимательно посмотрел в обе стороны и, немного подумав, сообщил о своем решении:
– Подсяду, пожалуй, к молоденькой.
– Отлично, - визуально обрадовался официант, хотя выбор гостя был ему по большому счету безразличен, - пойдемте, я вас проведу…
Уже через пять минут Тулос во всю улыбался новой знакомой, отвечавшей ему тем же, у парочки завязалась непринужденная и откровенная беседа, которая очень быстро привела их к нужным вопросам.
– Я так понимаю, мы еще ни разу не занимались с вами сексом, да? – игриво поинтересовалась молоденькая латокза, которую, кстати, звали Зокрой.
– Насколько я могу вспомнить, нет, - подтвердил ее догадку глава лаборатории, на самом деле не очень-то помнивший так это или нет, но в сущности, кого это интересовало, ведь парочка всего на всего соблюдала негласные правила игры.
Зокра скромно посмотрела на свои заломленные руки, опыта у нее было еще маловато. Слегка заикнувшись, она неуклюже предложила:
– Так чего же мы ждем… может уже… - перед решающими словами она все-таки запнулась.
Латокр понял, что срочно должен прийти на помощь новой знакомой, и поэтому уверенным тоном сказал:
– Дорогая моя, может, поедем ко мне и предадимся любви?
– Да-да, - закивала латокза, я только за, давайте отправимся прямо сейчас.
– Хорошо, только дайте мне минутку, - попросил он и подозвал к себе официанта.
Тулос заплатил работнику заведения сумму минимального заказа и, более не задерживаясь, увел свою спутницу из ресторана…
Всю ночь пара латокров, не стесненная моральными табу людей, купалась в сладострастных ласках друг друга и только ближе к утру, вдоволь насладившись безудержным сексом и окунувшись в приятную тягучую усталость, решила расстаться.
– Хочешь, выпьем чаю, а потом поедешь домой?
– предложил хозяин дома своей гостье.
– А это будет корректно? – засомневалась та.
Тулос махнул рукой:
– Вполне. Зокра, дорогая моя, я думаю, что чашка чая особо не нарушит нашего законодательства. К тому же, кто нас сейчас видит?
– Да, пожалуй ты прав, - согласилась латокза и послушно отправилась за любовником на кухню.
Похлопотав немного у плиты, хозяин дома поставил на стол две высокие узкие чашки бирюзового цвета и наполнил их ароматной дымящейся
жидкостью. Чай щедро отдавал воздуху дурманящий запах какого-то легкого наркотика.– Ты добавил что-то запрещенное? – приподняла брови Зокра, шумно втянув носом над своей чашкой.
– Нет, что ты, ничего незаконного.
Отхлебнув немного терпкой жидкости, латокза расслабленно откинулась в мягком кресле. Тулос приоткрыл небольшое окно, и прохладный ветерок тут же обласкал их белоснежные обнаженные тела. Было так приятно, что любовники прикрыли глаза и синхронно замолчали, наслаждаясь безмятежным шелестом сада за окном. Тихий убаюкивающий звук лишь изредка нарушался сигналами транспортных средств бесшумно летавших над домами по воздушным трассам.
Хозяин жилища нехотя открыл утомленные глаза и неожиданно заметил в окне какое-то движение.
– Это еще что такое?!
– Что случилось?
– немного испугалась Зокра.
Тулос вскочил с кресла и метнулся к окну. Напрягая зрение, он попытался рассмотреть за стеклом хоть что-нибудь, однако утро еще не вступило в свои права, а предрассветный сумрак превращал весь сад в беспорядочное сборище теней. Сердце его бешено стучало, а ноги и руки разом похолодели, латокр готов был поклясться, что видел в темном проеме ужасные мутно желтые глаза.
– Что случилось, милый?
– повторила свой вопрос гостья и, встав на ноги, добавила, - что ты там увидел?
– Не знаю, - дрожащим голосом ответил любовник, - точнее ничего, мне просто привиделось.
На самом деле хозяин дома очень даже сомневался в том, что ужасные глаза ему привиделись, хотя разум и пытался убедить его, что это всего лишь игра воображения, вызванная недавней трагедии в лаборатории. Страх, тем не менее, никак не отпускал и Тулос продолжал всматриваться во мрак за окном.
– Ты чего так испугался?
Латокза подошла к любовнику и, погладив его по плечу, попыталась сделать расслабляющий массаж, однако он остановил ласковые руки и, повернувшись к ней лицом, сказал каким-то не своим сдавленным голосом:
– Быстро, одевайся и беги в гараж! Нам нужно убираться отсюда, как можно скорее!
– Но зачем?
– удивилась Зокра, - разве дом не на сигнализации?
– Это нас не спасет…
В этот момент из-за спины латокра послышались какие-то шорохи, в саду явно что-то происходило. Оба любовника повернулись в сторону окна и уставились в предрассветный полумрак. Нервы Тулоса были на пределе. На его глазах густые заросли влажных кустов распахнулись как книга и оттуда прямо на окно выскочил самый настоящий празокр.
– Нет! Только не это!
– успел воскликнуть хозяин дома перед тем, как уродливое существо с оглушительным грохотом врезалось в проем.
Металлическая рама отвратительно заскрипела, а стекло моментально покрылось густой сеткой мелких, но глубоких трещин.
Зокра закричала во весь голос и инстинктивно бросилась бежать. Тулос, не веря своим глазам, простоял на месте еще несколько секунд, пока не осознал, что празокр берет разбег для нового прыжка.
Метнувшись вслед за любовницей в соседнюю комнату, он перехватил ее посреди помещения и потащил за собой в направлении гаража. Вмиг домчавшись до спасительной двери, латокры услышали треск, а затем тяжелый грохот.