Ген празаниса

– У нас это редкость, как у вас зеленые, - объяснил Акти.

Как ни странно, голос его перестал дрожать, тепло от руки, застывшей на его щеке, проникло, казалось, в самое сердце и в один миг будто отпустило тугую пружину, годами скручивавшую его естество в уродливый узел.

– У вас у всех такие красивые глаза!
– Полина продолжала неотрывно смотреть на доктора, - а ваши меня вообще завораживают!

– Ваши нам тоже кажутся невероятными, - ответил Акти и медленно и очень робко потянулся своей рукой к щеке девушки.

– Смелее, - поддержала его Полина, к жалости, охватившей ее сердце начало примешиваться странное любопытство.

Прикоснувшись к нежной теплой коже, латокр прикрыл от удовольствия глаза.

– Это так трогательно, - неожиданно сказала Горбань, - тебе приятно просто прикасаться ко мне, я никогда такого не испытывала.

Это неожиданное "ты" обескуражило Акти, он снова заглянул девушке в глаза и почти прошептал:

– Я тоже.

– Давай на этом пока остановимся, - максимально ласково предложила Полина, - я приду завтра, в это же время, и мы просто поговорим и… может быть немного больше, хорошо.

– Ты обещаешь?
– с надеждой переспросил латокр.

– Конечно, - прошептала она и погладила его по второй щеке.

Акти снова блаженно прикрыл глаза…

19

Лилия в отличие от остальных пациентов Клиники последние две недели занималась только тем, что посещала психиатра выписанного специально с Земли. За это время она окончательно усвоила, что головная боль у нее вполне может случаться, но она будет совсем другого характера. Психиатр не просто объяснил ей, что голова может болеть не только в результате ее бывшего недуга, но и показал ей это наглядно. Четыре дня назад он буквально напоил свою пациентку алкоголем и отправил спать. Естественно Буркова встала с сильной головной болью, которая едва не вызвала приступ паники, однако стоило ей под наблюдением врачей переждать похмелье и боль ушла сама.

С того момента женщина просто ждала второго этапа эксперимента, наслаждаясь бездельем и ленью, так как Титра предписала начинать создание и подсадку гибридов со всеми пациентами одновременно.

Возвращаясь в свою палату, у самой, двери она уловила краем уха какой-то странный звук. Остановившись и прислушавшись, Лилия поняла, что этот звук – приглушенный плач, и слышится он из соседней с ней палаты. Желая удостовериться, она подошла к двери, за которой жила Светлана Вилкова, и снова замерла. Звук шел действительно из этой комнаты и Буркова, не раздумывая больше ни секунды, постучалась.

Плач прекратился, затем послышались мягкие шаги, и дверь палаты открылась. На пороге стояла хозяйка помещения, вся сгорбленная и заплаканная.

– Привет, Света, - озадаченно поздоровалась гостья, - что случилось, почему ты плачешь?

– Мама умерла, - выдавила из себя девушка и снова залилась слезами.

– О боже, - выдохнула Лилия и, подхватив соседку под руку, втолкнула ее в помещение.

Она помнила, что мать девушки привезли в клинику одновременно с ней. Это была единственная пациентка в учреждении, участие которой в эксперименте не планировалось, врачи просто пытались спасти ей жизнь.

Уложив соседку на кровать, Лилия принесла ей сначала просто воды, а затем решила сделать ей чай с мятой и медом. Только заставив ее все это выпить, Буркова решилась задать главный вопрос:

– Как это случилось? Она же вроде и в себя уже приходила.

Все еще всхлипывая, Света посмотрела в искренние глаза женщины и решила, что ей совсем не помешает кому-нибудь выговориться:

– Приходить-то приходила, только меня уже не узнавала, да и вообще была, мягко говоря, неадекватной.

– Вот сволочи, эти латокры, а говорили, что лечат любые болезни. Чем она болела-то?

– Нет-нет, - замахала головой Вилкова, - врачей я абсолютно не виню, они и так столько для нее сделали…

– А что же тогда пошло не так?

– На самом деле все было предрешено еще на Земле. Еще там у нее началася этот… э-э-э… менинго…энцефалит, кажется так. Как следствие начался отек мозга. И все это на фоне легочной формы сибирской язвы, запущенного рака легких и обширных зон некроза.

Лилия с выпученными глазами посмотрела на девушку:

– Вот это букет!

– Да уж, - грустно подтвердила Вилкова, - отек и менинго… как там эту хрень, врачи победили, однако, оказалось, что в мозге произошли необратимые изменения. Ее память и сознание сильно пострадали…

Девушка упала на грудь соседки и снова зарыдала.

Буркова не стала ничего говорить, она просто прижала ее к себе и стала ждать. Немного успокоившись, Светлана сама продолжила рассказывать:

– Потом они начали бороться с раком и некрозами и в итоге приняли решение вырастить ей новые легкие и подсадить их вместо разрушенных старых. Однако вовремя операции у нее неожиданно отказало сердце. Произошло это как раз тогда, когда старые легкие были удалены, а кровеносная система была временно подключена к какому-то аппарату. Как они мне объяснили, он напрямую насыщал кровь кислородом, но работал от электричества, поэтому традиционный способ реанимации сердца был недопустим, он бы просто сжег этот аппарат. Получился замкнутый круг: если делать эффективную реанимацию – прекратилась бы доставка кислорода в кровь, если не делать - не возобновилась бы доставка самой крови. Они конечно попытались сделать прямой массаж сердца и сделали какой-то укол прямо в него, но все это не помогло… так что в итоге…

Вилкова снова заплакала.

– Это когда, сегодня случилось?
– тихонько спросила Лилия.

– Вчера ночью.

– Я тебе искренне сочувствую, дорогая. У тебя кто-то из родных остался: папа, бабушка, дедушка?

Девушка замотала головой и снова зарыдала, выдавив перед этим:

– Папа умер перед нашим прибытием сюда, и тетка, оказывается, тоже умерла на прошлой неделе от той же болезни…

– О господи, надо же!
– ужаснулась Буркова, - за две недели потерять всех ближайших родственников! У тебя хоть деньги на жизнь есть? Ты работаешь?

– Нет, - помимо горечи, Светлане стало еще и страшно, обо всем этом она еще даже не думала.

– Ну, ничего, если что, я тебе помогу, - постаралась успокоить ее женщина, - хорошо хоть, что ты уже совершеннолетняя, значит, социальные службы тебя беспокоить не будут.

– Социальные службы?

– А, не важно, - махнула рукой Лилия и встала с кровати, - давай-ка я еще чая приготовлю, и ты мне расскажешь побольше о себе, ладно?

Вилкова кивнула, до этого момента она почти не знала свою соседку по палате, но сейчас она казалась ей едва ли не самым близким человеком в мире. Испуганная девочка внутри Светы отчаянно хотела помощи и заботы, а новоявленная подруга щедро дарила ей сострадание и жалость. Усевшись через пару минут за стол, соседки погрузились в теплый аромат черного чая и призрачный мир своих воспоминаний, омываемых время от времени слезами…Так они просидели до самого вечера, пропустив обед и не особо собираясь на ужин. Полуфабрикаты у Светланы были и они решили, что на сегодня с них вполне хватит.

Где-то за час до вечерней трапезы в дверь палаты тихонько постучали.

– Войдите!
– громко сказала Вилкова.

Дверь медленно открылась и в помещение вошла обеспокоенная латокза.

– Доктор Титра?
– удивилась подруги.

– Здравствуйте, - смущенно улыбнулась та, - хотела узнать, как вы тут, Светлана. Но вижу, у вас уже есть с кем поговорить, так что, наверное, не буду вам мешать.

Девушка благодарно улыбнулась, глаза ее выглядели все еще припухшими, но уже не красными - общение с Лилией действительно помогло ей отвлечься.