Гендальев

Несмотря на противоречивую внешность, Семён Вадимович Полуоткатов оказался человеком житейским, даже немного приятным. Хотя, быть может, это всего лишь профессиональная привычка к лицемерию и фальшивому дружелюбию.

– Из армии значит? – весело спросил он на собеседовании. – Молодец!

Семён Полуоткатов был человеком таинственным. Он искусно распустил слух, что где-то там, в другом городе, у него осталась жена с ребёнком, которым он добровольно помогает алиментами без всяких судов. Однако в отделе кадров, как-то проболтались, что в паспорте у него отсутствует запись о детях.

– Это потому, что официально ребёнок не имеет отца, – заявил Полуоткатов, когда кто-то осмелился упомянуть об этом.

Он его, мол, не признал в своё время, а мать не настаивает, поскольку он, Полуоткатов, по доброте душевной, регулярно помогает им деньгами.

Много странного было в его биографии, ну да с обязанностями начальника отдела над двумя подчинёнными он справлялся и с Витей Гендальевым общий язык найти смог.

– Ты будешь занимать должность юрисконсульта, – сказал он, после собеседования. – Между мной и тобой в отделе есть ещё одно промежуточное звено, старший юрисконсульт, и в случае чего мелкие вопросы ты можешь уточнять у неё. Эй, Милана, поди сюда, – сказал он в трубку стационарного телефона.

В кабинет вошла толстая тётка неопределённой национальности и, жуя с наглым выражением лица жвачку, сказала низким голосом:

– Да?

– Это наш новый сотрудник, Милана, познакомься. Виктор Гендальев, юрисконсульт. Недавно из армии, год назад закончил ПШИК.

– Я тоже заканчивала ПШИК, – сказала Милана дружелюбно.

– Вот и хорошо, покажи пожалуйста Виктору его рабочее место. Ладно, мне пора ехать в суд.

Примерно так и прошло собеседование. Семён Вадимович ничего не спрашивал у Виктора, даже не взглянул на его диплом. По всему было видно, что его мало что интересует в успеваемости по учёбе нового сотрудника. Вполне достаточно было того, что какой-то знакомый Оксаны позвонил и попросил взять его на работу. Начальник вообще был человеком непринуждённым, он никогда не докапывался до неточностей в работе, снисходительно относился к опозданиям, да и сам периодически отсутствовал по полдня.

Бывало, Полуоткатов позвонит утром в офис и скажет Милане:

– Слушай, мы тут погуляли вчера немного, ты там скажи, если кто спросит, что я в суд поехал…

Так и работали.

Милана оказалась человеком хорошим, несмотря на непривлекательную внешность и грубые манеры. Толстая женщина, по возрасту, тем не менее, ещё не достигшая и тридцати, Милана выглядела лет на десять старше. Неряшливый внешний вид и полное отсутствие макияжа не вызывали у мужчин никаких, связанных с процессом деторождения мыслей.

Довольно скоро, они с Виктором подружились.

В течение первых трёх месяцев работы он, что называется, «носил боссу кофе». Милана стала его фактическим шефом и они даже немного подружились. Разумеется, ни о каких интимных отношениях речи не было, поскольку Гендальеву, как и всем остальным, Милана не нравилась, а ей, как выяснилось позже, не нравились мужчины вообще.

Структура организации «И рыба и мясо» была типичной для любого подобного предприятия. Небольшой мясоперерабатывающий заводик, бывший, в стародавние времена государственным, перешёл после известных политических событий в частные руки. И теперь производство пользовали уже третьи, или четвёртые по счёту коммерсы. Впрочем, сейчас это были нормальные коммерсы, так как за последние пять лет производство колбасы и рыбных консервов на комбинате только увеличивалось, прибыль росла, а зарплаты трудящимся выплачивали регулярно.

Иерархия здесь была также типичная. Семьдесят процентов персонала – производственные рабочие, занятые в скотобойнях и цехах, и тридцать процентов – офисный персонал. Разнообразные бухгалтера, юристы, экономисты и прочие служители бюрократии.

За полгода Гендальев надёжно влился в коллектив и стал его неотъемлемой частью, а вскоре у него здесь даже закрутился первый серьёзный роман.

***

Как и в любом акционерном обществе, в «И рыбе и мясе», главными были люди, владеющие акциями. Они редко появлялись в административном здании и большинство работников их никогда не видели. Чаще всего, если хозяевам было что-то нужно, они просто вызывали директора к себе.

Директор здесь был простым наёмным сотрудником и по большому счёту никаких стратегических вопросов не решал, оставаясь всегда исполнителем чужих распоряжений.

Конечно, в его задачи входили координация и контроль рабочего процесса, однако фактически, он имел здесь гораздо меньше прав, чем даже любой его подчинённый, ибо при желании его можно было уволить одним днём, согласно решению совета акционеров, в отличие от, защищённых трудовым кодексом, простых работников.

Зато обязанностей и гипотетической ответственности, в том числе и уголовной, за общие косяки, у директора было хоть отбавляй. И это отнюдь не придавало ему жизнерадостности и позитивного настроя.

Его звали Сергей Иванович Сочный.

Подчинённые никогда не позволяли себе вольностей в присутствии Сочного, директор не был склонен к братанию с теми, кто ниже его и с удовольствием пользовался своим правом лишения премий, если с ним, например, вдруг кто-то поздоровался с недостаточным подобострастием.

Лысая, как коленка женщины голова, выше среднего рост и напускная серьёзность Сергея Ивановича, постоянно забавляли некоторых работников офиса. И если бы не страх перед вечным отсутствием работы в вольной жизни, они бы, наверное, с радостью поглумились над этим хорохорившимся индюком. Что и говорить, директор всегда старался казаться окружающим лучше, чем он был на самом деле. Сорокалетний, лишённый воли мужчина, находившийся в полном подчинении у собственной жены, родители которой обеспечивали его карьеру.

Возможно, в глубине души Сергей Иванович сильно страдал, поэтому и не упускал никогда случая проявить силу на работе. Будучи ничтожеством дома и в глазах акционеров компании, он всячески компенсировал своё подавляемое желание доминировать на нижестоящих работниках.

Гендальеву, впрочем, Сочный ничего плохого не сделал и, проходя собеседование с непосредственным начальником, его мимолётно представили и директору.

Он не нашёл в Сергее Ивановиче ничего забавного и позднее, всегда игнорировал подначивания коллег, желающих обсудить и в очередной раз высмеять директора. Он не хотел больше подводить Оксану и вылететь с первого места работы за склочничество, было последним из его желаний.

К тому же, напрямую с директором всегда контактировала Милана, или Полуоткатов. Гендальева же, лишь периодически отправляли в приёмную, где он оставлял на подпись разные документы. Здесь он всегда был вынужден терпеть сальные заигрывания со стороны немолодой и вульгарной секретарши.

Многозначительные подмигивания и эротические телодвижения со стороны сорокалетней, потасканной жизнью женщины, не вызывали у Виктора ничего, кроме отвращения.

– Ух ты, какой милашка у нас теперь работает! Ооо, – сказала она, когда он впервые вошёл в приёмную.

Дряблая кожа лица, жирно намазанные красной помадой губы и желеобразное тело под излишне коротким, для её фигуры, платьем. Складывая ногу на ногу и выставляя на всеобщее обозрение целлюлит, секретарша видимо даже и мысли не допускала, что это может кому-то не нравиться. Словом, то ли неадекватное восприятие реальности, то ли просто проблемы с головой.

В конце концов, она оставила свои попытки соблазнить молодого, черноволосого очкарика и принялась пускать слухи по офису, что, дескать, Гендальев, на самом деле, гомосексуалист.