Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Все просто и ясно, если не считать, что осенью 1948 г. участники ликвидации были удостоены боевых орденов: генерал Цанава - ордена Красного Знамени, полковник Шу-бяков и еще два офицера (полковник и старщий лейтенант) ордена Отечественной войны 1 степени, а два майора - ордена Красной Звезды.

* * *

Как-то Абакумов вызвал к себе М.М. Зарубина и поинтересовался:

– Нет ли чего интересного по Молотову?

Ветеран вспоминал:

«Вести оперативную работу против членов Политбюро мы не имели ни малейщего права. Но приказ министра есть приказ.

Я аккуратно, не произнося прямо фамилий, проинструктировал ребят. Они вспомнили об агентурной информации, положенной в свое время под сукно: кто-то из ближайшего окружения жены Молотова сообщал о ее, мягко говоря, не вполне скромном образе жизни.

Полина Семеновна Жемчужина была начальником текстильно-галантерейного главка Министерства легкой промышленности. Пока ее супруг надрывался в Совете Министров, Министерстве иностранных дел и Комитете информации, Полина Семеновна переживала третью молодость - уделяла много внимания своей внешности, принимала молочные ванны. Довольно свободно вела себя с мужчинами - на улицах, конечно, никого не ловила, но грань дозволенного перешла уже давно.

Абакумов, выслушав эту информацию, поморшился: “Слухи нам ни к чему, но направление интересное. Попробуй вместе с охраной что-нибудь организовать такое''» (его рука изобразила что-то напоминающее вращение катушек магнитофона). Мы залегендировали свой интерес к Жемчужиной и вскоре получили то, что ждал министр. Жемчужина для какого-то небольшого ремонта вызвала к себе электрика. Сделать этот молодой и симпатичный парень ничего не успел — почтенная дама почти насильно уложила его в постель. Виктор Семенович остался доволен».

Жена второго человека в Советском Союзе (Молотова) покровительствовала Михоэлсу, и прямо скажем, не без ее поддержи директор Государственного еврейского театра бьш удостоен звания народного артиста СССР, награжден орденом Ленина и избран депутатом Моссовета.

Как раз с этого времени, в конце 30-х — начале 40-х, на многих известных деятелей еврейской культуры в НКВД стали собирать компромат, который нередко выбивали из арестованных.

Например, у директора одного из институтов И. Белахова выбивали показания о его шпионской, контрреволюиионной деятельности начиная с 1918 г., а потом ему «шили» интимную связь с женой Молотова. Но, ничего не добившись, расстреляли без суда в 1941 г.

Белахов писал из тюрьмы:

«С первого же дня моего ареста меня нещадно избивали по 3-4 раза в день и даже в выходные дни. Избивали резиновыми палками, били по половым частям. Я терял сознание. Прижигали меня горящими папиросами, обливали водой, приводили в чувства и снова били. Потом перевязывали в амбулатории, бросали в кариер и на следующий день снова избивали.

Дело дошло до того, что я мочился кровью, перешибли позвоночник, я стал терять сознание, и появились галлюии-наиии. Врач все это видел и санкиионировал дальнейшее избиение. Избиение происходило в Наркомате в комнате N9 552-а. Избивали Визель, Зубов и еще одно лиио, потом Иванов (комната 234) и Подольский.

Избивая, от меня требовали, чтобы я сознался в том, что я сожительствовал с гр. Жемчужиной и что я шпион. Я не мог оклеветать женщину, ибо это ложь и, кроме того, я импотент с рождения. Шпионской деятельностью я никогда не занимался. Мне говорили, чтобы я только написал маленькое заявление на имя Наркома, что я себя в этом признаю виновным, а факты мне они сами подскажут.

На такую подлость я идти не мог. Тогда меня отвезли в Сухановскую тюрьму и избили до полусмерти. В бессознательном состоянии на носилках отправили в камеру».

П.С. Жемчужина (Перл Карповская) была управляющей парфюмерным трестом и осенью 1936 г. (ей 39 лет)

побывала в Германии, Франции и в С^ША, где посетила косметические фирмы.

В 1937 г. она стала заместителем наркома пищевой промышленности, а в 1938 г. уже наркомом. В 1939 г. Жемчужина возглавила наркомат рыбной промышленности, но из-за массы и ее освободили от этого поста

«в порядке постепенности».

Правда, обошлись мягко, вскоре назначив начальником Главного управления текстильно-галантерейной промышленности наркомата легкой промышленности РСФСР. С тех пор прошло восемь лет. В 1948 г. на приеме по случаю 31-й годовщины Октябрьской революции, устроенном Молотовым для аккредитованных в Москве иностранных дипломатов, Жемчужина говорила с Голдой Меир (израильский посол) на идише. Объясняя свое хорошее знание языка, жена Молотова сказала:

— Я еврейская дочь.

И одобрительно отзывалась о посещении Меир синагоги. Так она набирала висты.

17 декабря в одном из протоколов допросов, представленных Абакумовым, «впервые говорилось о причастности жены Молотова к преступной деятельности еврейских националис-А через десять дней было готово и полное обвинение:

«В течение длительного времени поддерживала знакомства с лицами, которые оказались врагами народа, имела с ними близкие отношения, поддерживала их националистические действия и была их советчиком... Вела с ними переговоры, неоднократно встречалась с Михоэлсом, используя свое положение, способствовала передаче политически вредных, клеветнических заявлений в правительственные органы. Организовала доклад Михоэлса в одном из клубов об Америке, чем способствовала популяризации американских еврейских кругов, которые выступают против Советского Союза. Афишируя свою близкую связь с Михоэлсом, участвовала в его похоронах, проявляла заботу о его семье и своим разговором с 3ускиным дала повод националистам распространять провокационные слухи о его насильственной смерти.

Игнорируя элементарные нормы поведения члена партии, участвовала в религиозном еврейском обряде в синагоге 14 марта 1945 г., и этот порочащий ее факт стал широким достоянием в еврейских религиозных кругах».

Как пишет Г.В. Костырченко, «Жемчужиной при помнили, что в 1943 г. она попросила Михоэлса встретиться в Нью-^Йорке с ее братом, бизнесменом Сэмом Карпом. Не укрылось от недреманного ока власти и то, что летом 1946-го Ми-хоэлс, придя однажды к Жемчужиной на работу, поделился с ней поступавшими к нему жалобами евреев на притеснения местного начальства, а потом поинтересовался, к кому лучше обратиться по этому поводу - к Жданову или Маленкову? На что Жемчужина ответила:

“Жданов и Маленков не помогут, вся власть в этой стране скониентрирована в руках только одного Сталина. А он отри-иательно относится к евреям и, конечно, не будет поддерживать нас"».

Сегодня не всем известно, что еще осенью 1944 г. Сталин созвал расширенное заседание в Кремле, на котором присутствовали члены Политбюро и Секретариата ЦК, первые секретари республиканских и областных комитетов партии, руководители оборонной промышленности, армии и государственной безопасности. Во вступительном слове вождь с оговорками высказался за осторожное назначение евреев на руководящие должности в государственных и партийных органах. Более подробно на этом совешании выступил Маленков, который обосновал необходимость «повышения бдительности» по отношению к еврейским кадрам. Это было только преддверие.