Генерал армии Черняховский

За Днепром

После захвата стратегических плацдармов на западном берегу Днепра не прекращались крупные сражения. Целью их были с нашей стороны — закрепление успеха и расширение плацдармов для подготовки исходных рубежей дальнейших наступлений, а с немецкой стороны — Гитлер еще надеялся восстановить положение на «Восточном валу» по западному берегу Днепра. Последней надеждой гитлеровского командования и особенно самого фюрера был Корсунь-Шевченковский выступ. На этом участке гитлеровские части: 1-я танковая армия и 8-я полевая армия еще удерживали правый берег Днепра, и довольно широкая полоса была в их руках. Попутно следует отметить, что немецкие армии не такие малочисленные по количеству дивизий, как наши. Две армии имели здесь 9 пехотных дивизий, 1 танковую и 1 моторизованную.

Для нашего командования этот выступ был как кость в горле, он не позволял спокойно развивать наступление дальше на запад в сторону границы, потому что с «того клина гитлеровцы могли в любой момент ударить под основание наших наступающих частей. Например, наступлением с Корсунь-Шевченковского выступа и с юга (там еще находилась целая группа армий вдоль берега Черного моря) могли отсечь крупную группировку, или ударом с этого плацдарма на север при взаимодействии с армией «Центр» тоже могли причинить нам большие неприятности. Для гитлеровцев это был, как говорится, выступ последней надежды. И они действительно (мы об этом поговорим подробнее позже) готовили контрудар с целью восстановления своего «Восточного вала».

Надо было ликвидировать Корсунь-Шевченковскую группировку, чтобы она не мешала дальнейшему освобождению Правобережной Украины.

Ставка дала директиву, которая предусматривала: «Нанести два встречных удара под основание Корсунь-Шевченковского выступа, соединениям войск 1-го и 2-го Украинских фронтов в районе Звенигородки поручено окружение и ликвидация этой крупной группировки гитлеровцев.

Общий замысел нашего командования, утвержденный на совещании Ставки, заключался в том, чтобы освободить Правобережную Украину силами четырех фронтов и выйти к государственной границе и к Карпатам. Это огромное по пространству и по силам сражение — фактически от Полесья на севере и до Черного моря на юге, от Днепра на востоке и до Карпат. Сначала надо было расчленить войска противника, находившиеся на этом театре боевых действий, и поочередно их уничтожить. Первую часть этого плана как раз и должно было составить уничтожение Корсунь-Шевченковского выступа силами 1-го и 2-го Украинских фронтов, действия которых координировал Жуков.

24 января началось наступление, которое вошло в историю войн как Корсунь-Шевченковская операция. Первым перешел в наступление 2-й Украинский фронт Конева, нанося главный удар в направлении Звенигородки. 1-й Украинский фронт перешел в наступление на сутки позже. Именно здесь на наблюдательном пункте Ватутина находился Жуков.

Противник предпринял яростные контратаки на флангах наступавших советских войск, пытаясь отразить вырвавшиеся вперед подвижные соединения 5-й гвардейской и 6-й танковой армий от основных сил и ликвидировать прорыв. Однако командование 1-го и 2-го Украинского фронтов, быстро подтянув к флангам артиллерийские и танковые части и соединения, при поддержке авиации, отбило контратаки противника. Ударные группировки обоих фронтов продолжали наступление и 28 января соединились в районе Звенигородки, отрезав пути отхода фашистским войскам.

После того как кольцо окружения замкнулось, дальнейшее уничтожение окруженной группировки, как говорится, было «делом техники». Опытные командующие фронтами Ватутин и Конев и руководивший действиями этих фронтов Жуков уже умели это делать и одновременно создали как внешнее кольцо окружения, так и внутреннее, понимая, что противник предпримет все возможное для того, чтобы выручить окруженных ударом не только извне, но и изнутри кольца. Кстати, в окружении оказались силы немалые: 10 дивизий и одна бригада, около 80 тысяч солдат и офицеров, 1600 орудий и более 230 танков. Было кому и командовать, и организовать прорыв: два штаба корпуса, восемь штабов дивизий, да еще и целиком мощная танковая дивизия СС «Викинг».

Часть сил немцев из окружения вырвалась. По поводу этого высказывали взаимные обвинения Жуков и Конев, но это не имеет прямого отношения к Черняховскому. Поэтому я расскажу, какие полезные боевые дела по обеспечению Корсунь-Шевченковской операции совершила 60-я армия.

Как было сказано, в описанной выше операции 1-й Украинский фронт Ватутина участвовал своим правым флангом.

Вот что происходило на левом фланге фронта, где находилась 60-я армия Черняховского.

Хотя Киевская наступательная операция и завершилась успешно, битва за столицу Украины продолжалась. Гитлеровское командование, стремясь поправить пошатнувшееся положение своих войск, в частности на киевском направлении, спешно перебросило туда новые соединения и в первую очередь танковые дивизии: 25-ю — из Франции, 16-ю — из Италии и 1-ю — из Греции. Враг был еще в состоянии на отдельных направлениях задержать наступление наших войск, перейти в контрнаступление и нанести чувствительные удары. Противник, сосредоточив крупные силы, вновь угрожал Киеву.

В этой обстановке Ставка приказала приостановить продвижение на запад войск центра 1-го Украинского фронта, усилить 38-ю армию, не допустить прорыва противника к Киеву.

Генерал армии Ватутин, исполняя директиву Ставки, приказал центру и левому крылу фронта с 13 ноября перейти к обороне. Правое крыло, на котором действовали 13-я и 60-я армии, продолжало наступать. 17 ноября войска Черняховского овладели городом Коростень — большим железнодорожным узлом, имевшим важное стратегическое значение в системе обороны врага.

Противник, не сумев прорваться к Киеву с юга, стал искать слабые участки в нашей обороне на других направлениях.

Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро… Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников:

— Товарищ командарм, противник прорвал позиции обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии.

— Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! — удивился Черняховский. — Почему же вы не докладывали, когда противник прорывал наш передний край, первую позицию, наконец вторую позицию? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона! — и положил трубку.

Донесение командира корпуса не только запоздало, оно казалось неправдоподобным, и командарм имел основание вспылить. Но Черняховский сдержался. Выдержка и спокойствие помогли ему.

Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова:

— Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону…

Черняховский прервал его:

— Каким же образом противник вышел на ваши тылы?

— Противник вклинился в полосу обороны моего корпуса через позиции тридцатого корпуса и зашел к нам с тыла.

Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил шестидесятую армию в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Противник на этом участке превосходил в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии.

Когда войска 1-го Украинского фронта пошли в наступление и очень активно продвигались вперед, Манштейн, верный своей тактике, решил прогуляться по тылам наступавшей группировки, как это у него очень хорошо получалось в битве на Крымском полуострове. Он сосредоточил 48-й танковый корпус в районе Бердичев — Казатин и нанес сильный удар во фланг наступавшим войскам 1-го Украинского фронта. Но здесь уже была не та ситуация, что в Крыму. Если в Крыму руководили тремя армиями пассивные, бездарные, растерявшиеся военачальники, то здесь был опытный командующий фронтом Ватутин, не менее опытные командующие армиями.

В этих сложных условиях Черняховский не растерялся, быстро сориентировался в обстановке. Спросил и начальника штаба:

— Что вы думаете об этой обстановке, Георгий Андреевич?

— Одно ясно: противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира, ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейи собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать врага.