Генерал Лебедь

В течение сентября 1996 года успехи и неудачи в делах Чечни сменяют друг друга. Лебедь сначала сам, а затем вместе с Черномырдиным принимает участие в мирном процессе, наконец, только премьер. В середине месяца вывод русских войск из республики приостановлен, так как мятежники не выполняют условия; они снова ссылаются на то, что освобождены не все пленные; хотя это и правда, но речь идет и об обычных преступниках, которых сепаратисты хотят вызволить из тюрем, пользуясь случаем.

Потом лениво тянутся переговоры о коалиционном правительстве. Черномырдин не хочет утвердить коалиционное правительство, предложенное Лебедем и Масхадовым; без него не текут деньги из России на восстановление, которое, в свою очередь, необходимо для соблюдения мира. Москва хочет оказывать влияние на те министерства будущего чеченского правительства, деятельность которых затрагивает интересы экономики России в регионе (это касается транспорта, энергетики и восстановления).

В конце месяца в Назрани (Ингушетия) Лебедь организует конференцию руководителей республик Северного Кавказа (Завгаев бойкотирует и ее); этим он хочет нейтрализовать потенциально конфликтные очаги. Медленно, но верно осуществляется план Лебедя.

Однозначное признание усилий Лебедя приходит из-за границы. Непосредственно перед подписанием соглашения швейцарский дипломат Эрнст Мюлеман [2] во время визита в Москву приглашает от имени Совета Европы Лебедя и Масхадова рассказать на открытии осенней сессии Европейского парламента о мирном процессе в Чечне. Россия была принята в Совет Европы только осенью 1996 года, после того как ей было отказано в приеме год назад из-за войны в Чечне.

2

Мюлеман — председатель комиссии по Чечне в Совете Европы

Почетный председатель и депутат бундестага Федеративной Республики Германии доктор Отто фон Габсбург публично называет Лебедя «российским де Голлем».

Лебедь принимает приглашение Мюлемана, Масхадов тоже. Но Масхадов хочет ехать в сопровождении других руководителей мятежников. Российское правительство выражает протест: оно боится, что выступление может вылиться в признание Чечни. Официально опровергая факты «вмешательства во внутренние дела России», представитель правительства принижает ожидания, связанные с этим приглашением. В действительности, вряд ли мог бы быть в этот перпод кто-нибудь в Российском правительстве (ив оппозиционном парламенте), который хотел бы видеть, как оценивают за границей действия Лебедя и его самого.

Однако это только вступление к богатой событиями осени, которая начинается 1 сентября возвращением Лебедя после успешной чеченской миссии в московские будни. Из-за отсутствия больного президента освобождается арена для разгорающейся борьбы преемников, в которой Лебедь становится мишенью.

В официальных заявлениях Лебедь демонстрирует уважение и лояльность к Черномырдину, например, он публично не только разделяет с ним свой успех в переговорах, но и выступает за то, чтобы президент во время своей болезни и долгого отсутствия передал (и письменно подтвердил) все полномочия главе правительства Черномырдину, как это предусмотрено Конституцией. На самом деле Ельцин передает премьеру роли всех заместителей: Черномырдин временно председательствует теперь и в Совете безопасности, в Совете обороны, в министерстве иностранных дел, силовых ведомствах. Главное командование армией и контроль за атомным арсеналом президент, правда, не передал и власть Черномырдина немного уравновесил дополнительными полномочиями Чубайса.

Однако Черномырдин соблюдает дистанцию между собой и Лебедем. Наблюдатели объясняют это ревностью к харизматической личности Лебедя и к его высокому авторитету среди избирателей, несмотря на возраст Черномырдина и его административную и финансовую власть (на Западе знают, в каких странах у него есть банковский счет). Как бы там ни было, премьер умаляет значение хасавюртовского соглашения, не признавая за ним, как и министр юстиции, «обязательной законной силы» и не видя «повода для эйфории».

Демонстративное отмежевывание Черномырдина от соглашения Лебедя 5 сентября, через пять дней после подписания документа, уравновешивается тем, что Солженицын, вернувшийся в Россию, публично хвалит мирное соглашение Лебедя как «правильное решение, которое подтверждает и полное поражение федеральных войск. Россия проиграла войну, длившуюся двадцать месяцев, и была не в состоянии навести порядок в маленькой республике, так как она продажна, глупа и безучастна». Писатель говорит о том, что в случае независимости Чечни север республики, учитывая его преимущественно русское население и казаков, должен остаться в России.

Что поддерживает Солженицын, с точки зрения российского национализма, принимает в расчет и Черномырдин, хотя и по другим причинам. При разделе Чечни на северную и южную прорусский север позволил бы русским контролировать месторождения нефти и трассу трубопровода для ее транзита из Азербайджана. Так как все руководящие места будут заняты русскими, больше не будет проблем с защитой русских интересов.

Между тем генеральный прокурор Юрий Скуратов публикует экспертизу соглашения. В ней констатируется, что оно отличается от обсуждавшегося до того в Совете безопасности проекта, где шла речь об определении статуса, — об этом теперь нет речи, а только об отношениях между Россией и Чечней. Лебедь возражает: «Статус республики определен Российской Конституцией, поэтому мы его не обсуждали». Но каждый «приглашается от всего сердца приехать в солнечную Ханкалу и самому посмотреть, что выбрано…».

Молчание Ельцина по поводу соглашения не расстраивает его. В интервью немецкому журналу «Шпигель» (№ 37. «Победа была невозможна») Лебедь даже защищает выжидательную позицию Ельцина — это его «право — хорошо и долго размышлять». При этом он, правда, добавляет, что этому договору на двух страницах «много палок вставляли в колеса. Итак, мы (Лебедь и его чеченские партнеры по переговорам) достаточно запаслись волей и доверием друг к другу, чтобы не разбиться об эти препятствия». Говоря о возмещении Россией ущерба, нанесенного войной, Лебедь вспоминает о том, что поскольку Россия настаивает на принадлежности Чечни к Федерации, речь идет о «восстановлении в собственной стране». «Россия вела войну на собственной территории, причем плохое слово «война» избегалось и заменялось менее страшным «конфликт» и «кризис»».

Расходы на войну Лебедь оценивает в 12 миллиардов американских долларов. На восстановление было предоставлено Москвой 1,5 миллиарда долларов в 1995 и 2,5 триллиона рублей в 1996 году — цитирует Лебедь преданного Москве главу правительства Завгаева, однако ничего не было сделано, и 90 процентов денег исчезли.

В появившейся позже статье в гамбургской «Цайт» Лебедь жалуется на «недостаток конструктивизма и сотрудничества в собственных рядах при доведении до конца и претворении в жизнь достигнутого». Вначале все призывали к миру, однако теперь он не слышит ничего, кроме мелочных придирок. «Очевидно, никто не хотел мира, кроме солдатских матерей», — говорит в заключение Лебедь.

6 сентября, через день после скептических заявлений Черномырдина, сообщают об «одобрении» Ельциным мирного соглашения Лебедя. План быстрого вывода российских войск, правда, из него исключается. Президент «вдохновляет» Лебедя «на дальнейшие усилия», но подчеркивает, что Чечня должна остаться составной частью России. Прикрываясь этим давно и с нетерпением ожидаемым одобрением президента, Лебедь может отмахнуться от громогласного требования Жириновского передать на него дело в Конституционный суд.

После публичного высказывания президента в процесс снова включается премьер-министр. Черномырдин, исключенный из деятельности чеченской миссии роспуском комиссии по Чечне в пользу Лебедя (что он, однако, постоянно опровергает), пытается теперь быстро снова вскочить в движущийся поезд.

В тот же день глава правительства с помощью Совета Федерации образует специальную комиссию по Чечне, в которую он приглашает конституционных экспертов, экспертов по региональной политике, обороне и международным делам, а также мэров Москвы, Петербурга и всех руководителей регионов Северного Кавказа. Руководство комиссией Черномырдин берет на себя, как и руководство дальнейшими мирными переговорами.