Генерал Скоблин. Легенда советской разведки

Тогда же председатель РОВС получил довольно резкое письмо от Шатилова: «Те общественные круги, которые раньше относились к тебе как к возглавителю РОВС с должным уважением, теперь не жалеют слов, чтобы обвинить тебя в отступлении от прежних позиций, в измене нашей идеологии и прежним друзьям. Мы уже потеряли много, но не приобрели ничего существенного».

Журнал «Часовой» пошел еще дальше: «Отметим то полное доверие, которое единодушно выражено генералу Скоблину на очередном собрании командиров частей и начальников групп 1-го армейского корпуса в Париже. К выражению этого доверия, уважения и симпатии присоединяется и „Часовой“ и просит Николая Владимировича полностью располагать нашей скромной помощью, если бы она потребовалась в деле защиты его доброго имени».

Скоблин подал Миллеру рапорт с требованием созвать суд чести для рассмотрения выдвинутого против него обвинения. Евгений Карлович об этом и слышать не хотел. Он считал генерала человеком кристальной честности и посоветовал ему не обращать никакого внимания на «писанину» Бурцева. Ответом Миллера Скоблин был польщен. Но все же подал новый рапорт. Председатель Русского общевоинского союза был вынужден согласиться.

Суд чести под председательством генерала Стогова рассмотрел представленные материалы и допросил свидетелей полковника Федосеенко. Сам Скоблин на разбирательство даже не явился, предоставив письменные показания. Вердикт «присяжных» никого не удивил: «Признать возведенные Федосеенко обвинения против генерала Скоблина необоснованными и ничем не подтвержденными».

Генерал Кусонский писал в тот же день генералу фон Лампе: «Кампания против Русского общевоинского союза складывается и строится также на многогранном основании. Тут и слабость главы, и обсуждение заместителя (хотя Евгений Карлович охотно передал бы власть, если бы таковой нашелся), тут и нападки на Шатилова, тут и деникинцы, тут и происки честолюбия Кедрова. И безработица играет роль — людям нечего делать, поневоле всякая чушь лезет в голову и занимаются пересудами. О более глубоких и постоянно действующих причинах (долголетнее пребывание, деклассирование, озлобленность и др.) я уже не говорю».

Точку в этом деле поставил, как и положено ему было по должности, председатель Русского общевоинского союза: «Примите от меня сердечные приветствия по случаю окончания этого неприятного для Вас, Надежды Васильевны и всех нас дела».

* * *

Едва оправившись от одного скандала, руководство Русского общевоинского союза оказалось втянутым в гораздо более страшную дрязгу. Ее нельзя было избежать. Более того, эту мину замедленного действия заложил под себя сам Евгений Карлович Миллер. Являясь категорическим противником авантюр из серии Боевой организации Кутепова, он противился даже тому, чтобы подобная работа велась отдельными чинами РОВС. Своим оппонентам он постоянно твердил, что даже десять сверхудачных выстрелов не способны, к нашему сожалению, свергнуть большевизм. Вот, Ларионов устроил терракт в Ленинграде. И что изменилось?

Проблема была в том, что такая позиция Миллера устраивала далеко не всех. Молодые «цветные» генералы Пешня, Туркул, Скоблин жаждали активных действий. Их нравам претила статика, в которую все больше погружался РОВС. Шатилов, находящийся временно в резерве, не сидел сложа руки и активно подогревал недовольство Туркула, который был известен своим склочным и неуживчивым характером. В свою очередь, главный дроздовец постоянно агитировал командира марковцев Пешню взяться за дело. Скоблин, наблюдая за их ежедневными призывами начать действовать, а не дожидаться окончательного превращение РОВС в сборище выживших из ума стариков, им время от времени поддакивал, а сам, выполняя распоряжение Шатилова, доносил обо всем Миллеру.

Масла в огонь подливала и финансовая нестабильность РОВС. Одним из первых шагов Евгения Карловича на посту председателя Русского общевоинского союза стало препоручение большей части средств жулику и махинатору, некому Ивану Крюгеру. К тому времени, когда он разоблачил себя, денег уже и след простыл. Антон Иванович Деникин мрачно высказывался в письме другу: «РОВС впал в оцепенение. Он больше не подает ни малейших признаков жизни, если не считать непрекращающихся внутренних интриг. Настоящая неразбериха».

23 февраля 1935 года в Париже произошло событие, вошедшее в историю эмиграции, как «бунт маршалов». Тринадцать лидеров Русского общевоинского союза, во главе с генералами Скоблиным, Туркулом, Пешней и Фоком, предъявили Миллеру ультиматум. Они требовали превращения Русского общевоинского союза в политический центр всего национально настроенного зарубежья. И возобновления вооруженной борьбы с большевиками. В противном случае, генералы выходят из организации, которая уже перестала быть передовым отрядом Белой России, а все больше превращается в ветеранский союз:

«1. Авторитет главного командования РОВСа совершенно утрачен в глазах 1-го армейского корпуса, многие или совсем отходят от союза или переходят во вновь создающиеся организации — младороссов, имперцев и др.

2. Авторитет борьбы, ведущейся РОВСом, уже более не существует: голос везде один — с трагического дня 26 января 1930 года активная борьба с коммунизмом прекратилась.

3. Авторитет РОВС упал в среде общественных деятелей и иностранных кругах.

4. Денежные средства РОВСа расходуются совершенно безотчетно и бесконтрольно.

5. Особый удар престижу РОВСа нанесен деятельностью Комитета по розыскам генерала Кутелова. Работа лиц, ведавших розыском, поистине была преступной.

6. Политика РОВСа не имеет никакой определенной линии.

7. Внутреннее положение РОВСа представляет совершенно хаотическое соединение частей Армии, объединений и союзов с разными правами и обязанностями и с разной юридической ответственностью.

8. На основе повсеместного недоверия к главному командованию родятся и ширятся слухи о Вашем уходе с поста Председателя, отсутствие единой воли и твердого руководства.

9. Сборы в фонд Спасения Родины катастрофически упали, и чины некоторых организаций категорически отказываются от внесения денег, большая часть которых уходит на печатание информации по теоретическим вопросам и оплату личного состава информационного отдела.

10. Вы, как председатель РОВСа, не отражаете идей, настроений и стремлений возглавляемой Вами национальной добровольной военной организации. Командование не может проводить только свои мысли, свои представления об активной работе, а обязано, по примеру погибших вождей белого движения, вести РОВСоюз по стопам действительно активной борьбы с большевиками.

11. В случае невыполнения наших условии мы, предвидя неизбежный конец РОВС, вынуждены будем выйти из его состава для того, чтобы, организовавшись, продолжать дело, начатое нашими вождями».

Миллер поручил создать смешанную комиссию из представителей ведущих организаций РОВС под председательством генерала Репьева. Впоследствии Евгений Карлович признавался в письме Абрамову, что хотел назначить Шатилова, но тот не проявил интереса. В состав комиссии вошли Фок, Скоблин, Туркул, Орехов, Мацылев, Соколовский, Чекотовский, Оприц, Лебедев, Кусонский, Ставицкий, Твердый. На первом же заседании были сформулированы причины, вызвавшие недовольство деятельностью РОВС и требовавшие необходимость реформы: