Генерал в Белом доме
Шрифт:
Во время поездки по стране в ходе своих многочисленных выступлений Хрущев много внимания уделял военным вопросам. Так, на морской прогулке вдоль побережья Сан-Франциско, восхищаясь красотой города, он обратил внимание на авианосец, входивший в порт. Гость сказал, что он не завидует команде этого корабля. Хрущев добавил, что столь огромные мишени, как этот авианосец, будут немедленно уничтожены, если разразится война. Он уверен, что морское оружие будущего – это подводные лодки. Подробно охарактеризовав преимущества атомных подводных лодок, Хрущев заметил, что Советский Союз пустил на металлолом несколько крейсеров, строительство которых было на 95% завершено. «Единственные военные корабли, которые строит Советский Союз, – это подводные лодки, эсминцы и сторожевые корабли» [824] , – сказал он.
824
Ibid., File: Khrushev visit. Sept. 59 (1), Memorandum 9.23.59.
Не
В своих беседах Хрущев несколько раз возвращался к оценке Маршала Г. К. Жукова. Генерал Э. Гудпастер, присутствовавший на одной из таких бесед, писал: «Хрущев говорил… что Жуков мог возражать Сталину. Он был человеком твердых убеждений и его нельзя было разубедить в том, во что он верил. (В этот момент господин Хрущев повернулся к президенту и сказал, что Жуков был человеком непоколебимых убеждений. Это прекрасное качество для военного человека, и добавил злобно: «Поскольку это касается военных дел»). Не приминул Хрущев упомянуть и о том, что Жуков, по его мнению, виновен в разгроме советских войск под Харьковом. «Жуков, – добавил он, – не понес никакой ответственности за это», – и привел русскую поговорку о том, что генералы берут города, а солдаты сдают их» [825] .
825
Ibid., File: Khrushev visit, Sept. 9.15. – 27.59 (1), Memorandum 11.13.59, p. 2.
И Эйзенхауэр, и Хрущев отмечали, что огромное значение для установления взаимопонимания между двумя государствами имеет взаимовыгодная торговля. Эйзенхауэр отмечал, что имеются серьезные трудности в развитии торговли между СССР и США. Одна из важнейших – проблема советской задолженности по ленд-лизу. Президент оптимистично смотрел в будущее. Он считал, что «и в рамках существующих торговых отношений определенное увеличение торговли возможно». Президент усматривал прямую связь между торговлей и политикой: «Любые серьезные изменения в нашем отношении к торговле с СССР должны в значительной мере зависеть от создания более благоприятного политического климата и лучших отношений между нашими странами…» [826] .
826
Ibid., Briffing… Sept… 28, 1959, p. 2.
Хрущев безо всяких дипломатических ухищрений заявлял, что «важнейшим фактором является необходимость отмены дискриминации (в торговле. – Р. И.) с СССР» [827] . В отношении проблемы ленд-лиза позиция гостя тоже была четкой: «Хрущев согласился, что СССР вернется к вопросу о ленд-лизе, имея в виду решение проблемы». Советский руководитель самым решительным образом опровергал слухи о том, что «он намерен залезть в карманы американских банкиров, и не упоминал о желании получить от США кредиты» [828] . Наоборот, он подчеркивал, что СССР будет развивать только взаимовыгодную торговлю: «Советский Союз не колония, а великая индустриальная держава с большим промышленным потенциалом, высоким уровнем развития науки, что дает нам возможность производить все необходимые промышленные и потребительские товары. Если кто-то намеревается продавать Советскому Союзу сосиски и ботинки, то вы не найдете рынка для этих товаров в нашей стране. Но мы готовы развивать с вами торговлю, покупая то, что нам нужно, и продавая вам то, в чем вы нуждаетесь. Это включает как промышленные товары, так и товары широкого потребления» [829] .
827
Ibid., File: Khrushev visit, Sept. 59 (1). Memorandum 6.9.88, p. 4.
828
Ibid., File: Khrushev visit, Background Paper, p. 2.
829
Ibid., File: Khrushev visit. 9.15-27.59 (1), Press Conference 9.27.59, p. 8.
Ход
дискуссий показал, что обе стороны понимали необходимость всемерного расширения связей в таких сферах, как наука, искусство, культура, спорт, и выражали готовность содействовать их развитию.25 сентября Хрущев возвратился в Вашингтон, и Генри Лодж подробно рассказал президенту о его «энергичном и непредсказуемом госте». Лодж информировал Эйзенхауэра о том, что с Хрущевым отнюдь не везде и не всегда все было просто и спокойно. В частности, он сообщил об инциденте, который произошел в Лос-Анджелесе. Н. С. Хрущев в последний момент высказал желание посетить «Диснейленд». Организовать ему эффективную охрану в этом всегда переполненном месте без надлежащей предварительной подготовки было практически невозможно. В просьбе пришлось отказать, что вызвало болезненную реакцию со стороны Хрущева.
Сразу же после прибытия в Вашингтон советский и американский руководители вылетели на вертолете в Кэмп-Дэвид. Президент вспоминал, что в откровенной обстановке они вели беседы на самые разные темы. Хрущев много рассказывал о своем участии в войне в качестве члена военных советов ряда фронтов. «Очевидно, он хотел показать мне, что сам непосредственно видел, что такое сражения, а это действительно было так», – отмечал Дуайт. Не обошел Хрущев вниманием Маршала Г. К. Жукова, который в 1957 г. был смещен по его инициативе с поста министра обороны. «В этот момент впервые за весь разговор в его глазах промелькнул блеск. Он заметил как бы между прочим: «С вашим старым другом Жуковым все в порядке. Не беспокойтесь о нем. Он ловит рыбу на Украине и, очевидно, как все генералы, пишет мемуары». Затем он еще раз вернулся к оценке Жукова. «Хрущев не очень охотно, но высказал свое восхищение Жуковым. Он сказал, что Жуков был резок, хладнокровен, решителен, недипломатичен – как и подобает быть солдату» [830] .
830
Eisenhower D. Waging Peace… p. 443.
Выдающийся полководец всегда имеет свой, присущий только ему почерк наступательных и оборонительных операций. И это естественно, так как военное дело – настоящее искусство, где успеха может добиться только подлинно талантливый военачальник. Такие люди всегда яркие индивидуальности, которые нередко с большим трудом находят общий язык со своими товарищами по оружию. Достаточно указать в качестве примера на конфликтные отношения между двумя военачальниками антигитлеровской коалиции – генералом армии США Эйзенхауэром и английским фельдмаршалом Монтгомери. Такие конфликтные отношения всегда мешают делу, и не случайно говорят, что лучше, когда командует один плохой генерал, чем два хороших.
Значительно реже, но известны и прямо противоположные примеры, когда выдающихся полководцев связывает крепкая солдатская дружба. Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и Д. Эйзенхауэр свою дружбу и взаимное уважение пронесли через все перипетии войны и жесточайшую конфронтацию «холодной войны».
Уникальное явление, уже поэтому заслуживающее особого рассмотрения!
Эти отношения имели далеко не ординарный характер в первую очередь потому, что они касались военачальников стран-антиподов, каковыми являлись СССР и США. Эйзенхауэр любил повторять: «Войны ведутся для достижения политических целей». Конечно, у СССР и США была единая военно-политическая цель – разгром общего врага. После достижения этой цели, да и в процессе ее реализации проявилась советско-американская несовместимость, породившая в конечном счете полстолетия ожесточеннейшей «холодной войны».
Взаимным симпатиям этих полководцев в немалой степени способствовало то, что в их жизни и военной карьере было много общего. Оба родились и выросли в трудовых семьях, с юношеских и даже детских лет познали, что такое физический труд. Жуков, как известно, происходил из трудовой крестьянской семьи. С 12 лет был отдан в ученики к хозяину скорняжной мастерской в Москве. В трудовой семье вырос и Эйзенхауэр.
И Жуков, и Эйзенхауэр были профессиональными военными, прошедшими службу с самых низов до высших воинских званий и должностей своих стран.
Немало общего было и в характерах двух военачальников – твердость, решительность, честность, презрение к карьеризму. Однако их отношения нельзя сводить к чисто личностному фактору. Они развивались на фоне военно-политического сотрудничества СССР и США в годы войны.
Жуков недолго был наверху. Огромного авторитета этого человека боялись советские руководители. Сталин снял его с поста заместителя министра обороны. Н. С. Хрущев отправил Жукова в отставку, когда он был министром обороны. Л. И. Брежнев побоялся допустить Жукова на съезд КПСС, делегатом которого Маршал был избран, и не разрешил похоронить выдающегося полководца так, как он того заслуживал.