Генеральша. Love story
Шрифт:
– Мама, Ирочка хочет пи-пи, – заскулило бедное дитя.
– Делай… в штанишки… – с трудом выговорила Варя в промежутках между захлебывающимися вздохами и продолжала тащить спотыкающуюся дочь, не разбирая дороги.
В жарком споре иррийцев победила точка зрения, что догонять надо одному. Теперь он, ободранный и полный решимости отомстить упрямой гадине, высматривал впереди две хрупкие фигурки. На горизонте показался лес, но он не тревожился: до леса глупая баба не доберется. Прямо наперерез текла речка. Десант Вейру Велда взорвал перемычку, отделявшую ее от ассенизационного отстойника, и речку безобразно забило нечистотами. Ее близость уже
– Стой, дура! – заорал он в очередной раз. – Все равно ведь не уйдешь!
Она даже не замедлила шаг, только у самой реки снова, пошатнувшись от тяжести, подняла ребенка на руки и вбежала в гадкую вонючую воду. Дно быстро понижалось. Когда жижа достигла подбородка, она поплыла, как умела – по-собачьи.
Ирриец остановился в нерешительности, коснулся воды кончиком сапога. В мутном потоке что-то плыло. Он представил, чем это могло быть, и тотчас отскочил, грязно выругавшись. Да ни за какие деньги он в это дерьмо не полезет!
В сердцах он выхватил лазерный пистолет, пальнул по головам. Они ушли под поверхность жидкости, но в следующий момент вновь всплыли. Запахло жжеными фекалиями. Промахнулся.
– Ну и утопись в дерьме! – завопил он вне себя. – Все равно не спасешься! Особая служба тебя и на дне найдет!
Отплевываясь и с трудом подавляя рвоту, Варя вылезла на другой берег, вытащила несчастную Ирочку. Лес был уже близко. Она с трудом заставила себя двигаться к нему, хотя больше всего хотелось встать на колени и вывернуться наизнанку. С того берега неслись проклятия.
– Дерьмо и моча! Никто еще не уходил от особой службы! Живая или мертвая, в конце концов достанешься нам!
Ушли, думала Варя неверяще, жадно хватая воздух ртом. Ушли.
Приводить себя в порядок и готовить ночлег не было сил. Мать и дочь заснули в чаще прямо на траве и листьях, прижавшись друг к другу.
Варя проснулась еще до рассвета. Трава была мокрой от росы, зубы стучали. Она разбудила Ирочку.
– Надо идти дальше, – голос ее был хриплым. – Они могут перелететь речку на вертолетах.
В глубине души она сомневалась, что ради нее коричневые пойдут на такие хлопоты, но уж очень она была запугана. Она хотела исключить малейшую возможность попасть к ним в руки.
Они брели через лес напролом, не выбирая тропинок. На тропинках легче попасться. Сердца замирали от гулкого уханья сов, от дальнего воя и странных нечеловеческих криков. Варя не хотела задумываться над тем, кто их издает.
Постепенно светлело. Ночная живность уступала место дневной. Низины затянуло густым туманом, в котором не было видно собственных ног.
– Ирочка хочет кушать, – пожаловалось дитя. – Мама, здесь есть ягоды?
– Потом, – отмахнулась Варя.
Они устроили привал у ручья, когда Солнце поднялось уже высоко. Ирочка приглядела ягодные кусты и обрывала их, половину отправляя в рот, а другую половину – в лист лопуха. Варя в это время плескалась в ручье, смывала глубоко въевшуюся грязь, стирала платье и белье, отскребала тапочки. Потом загнала в ручей слабо сопротивлявшуюся Ирочку и вычистила ее с ног до головы. А когда наконец собралась отдохнуть, то вспомнила, что иррийцы могут уже висеть у них на хвосте.
Они снова двинулись в путь. Варя старалась держать прежнее направление: чуть наискосок от перпендикуляра к речке, но у нее было в этом очень мало опыта, если не сказать – совсем никакого. Кроме того, ночью они плутали без всяких ориентиров. Однажды они наткнулись на свои следы.
К вечеру набрели
на деревню-развалюху. Обе валились с ног от усталости, от голода сводило животы. Варю мучила тошнота – то ли от голода, то ли от грязной воды, то ли ягоды были несъедобны. Она направилась к ближайшей хатке, чтобы попроситься на ночлег, но в ужасе остановилась у калитки. На заборе висела ее отксерокопированная фотография с подписью: «Особая служба разыскивает опасную преступницу. За информацию гарантируем вознаграждение».Как же они успели, потерянно подумала Варя. Что же делать теперь? От колодца на них уже подозрительно косилась девица в платке. Варя непроизвольно ссутулилась, сжалась, искривила лицо, чтобы стать непохожей на себя. Девица сделала к ней движение, потом вдруг осеклась, уставившись куда-то вправо.
По тропинке меж заборов медленно приближались двое иррийцев в коричневых формах. Девица бросила ведра у колодца и боязливо юркнула в хату. Варя, обмирая от страха, затаилась в кустах, зажимая Ирочке рот, чтобы ненароком не привлекла внимание. Коричневые прошли мимо, разговаривая на своем языке, но Варя еще долго не решалась шевельнуться.
– Эй! – послышался вдруг громкий шепот. – На, возьми!
Давешняя девка, воровато оглядываясь, протягивала ей авоську. Варя машинально приняла.
– Уходи скорее, – зашептала девица. – Не знаю, почему тебя разыскивают, но у нас в селе народ жадный. За вознаграждение, пусть даже в иррийской валюте, самому черту продадутся. Уходи подальше, поняла?
Они снова заночевали в лесу. Шли, сколько могли, потом Варя села прямо там, где стояла, распаковала авоську. Там была связка сушек, кусок сыра, пластмассовая бутыль с водой, спички и одеяло. Ирочка тотчас же захрустела сушками, да так, за едой, и заснула. Варя аккуратно вынула у нее изо рта недогрызенную сушку, подтащила дочку поближе к себе и завернулась в одеяло. Во сне ей мерещилась дорога, бесконечная дорога под стертыми ногами, а по пятам – погоня… Сон был не лучше яви.
Не успело встать Солнце, а они опять шли в неизвестность. Прошлая, мирная жизнь в холе и довольстве казалась Варе нереальной. Реальность была перед глазами: скользкая грязь, мокрые тяжелые ветки, так норовящие хлестнуть по лицу, сучья и корни, рвущие тапочки и ранящие ноги, злые комары и прочие противные насекомые – она прежде и не знала, что бывает столько назойливых насекомых. Ни косметики, ни ванны, ни даже кофе. Вернется ли это когда-нибудь? Варя не надеялась.
– Стой! – раздался внезапно повелительный голос, и Варя уловила лязг затвора. – Кто такие и куда идете?
В голосе не слышалось иррийского акцента.
– Помогите, люди добрые! – взмолилась Варя.
В опергруппе сопротивления были наслышаны о генерале Затонском. Варю и Ирочку накормили, напоили, дали таблеток от простуды – на всякий случай. Но дальше вышла заминка.
– Остаться с нами вы не можете, – сказал командир, как отрубил. Видно было, что эти слова даются ему трудно. Мужчина средних лет, наверняка жена дома осталась, может, сейчас оказалась в такой же ситуации… Но пересматривать свое решение он не собирался. – Сама видишь, – он неловко кивнул, приглашая посмотреть вокруг, – мы опергруппа, а не армия с обозом. Спим на голой земле, готовим на костре, пленных не берем. Мы не можем таскать при себе женщину с дитем. Есть деревни, где особая служба еще не расхозяйничалась, вот там и проси приюта. А то найди лесную сторожку и хоронись в ней. Как хочешь. Но с нами тебе все одно не по дороге.