Генеральские игры

— В принципе, сейчас такое время… Только кому это нужно?

— Вот вы и должны помочь.

Гуляеву нравилось допрашивать. Это напоминало игру в карты, когда приходилось решать, что выгоднее выбросить в данный момент — дешевую шестерку длинной масти или козырной туз, чтобы обнаружить несостоятельность оппонента.

— Нет, не знаю. Коллектив хороший. Люди относятся ответственно. Я никого не подозреваю.

Гуляев полистал бумаги.

— Вот справка городского отдела внутренних дел. Два месяца назад на вещевом рынке были задержаны сержант Еременко и ефрейтор Аллаудинов. Они предлагали две гранаты — «Ф-1» и «РГД». Оба проходят службу в арсенале…

— Да, я помню. В семье не без урода. Боеприпасы солдаты украли во время погрузки в железнодорожный вагон.

— На территории арсенала?

Блинову показалось, что следователь подставился. Он резко и недовольно спросил:

— Вы меня подозреваете?

— Пока нет. Но если в арсенале имели место и другие случаи, значит, кому-то выгодно скрывать ущерб. Может быть и руководству.

Руки полковника стали подрагивать, и, чтобы скрыть это, он положил ладони на колени.

— Во время проверки оружия, которое уничтожено огнем в шестом хранилище, обнаружены автоматы «АК-74», номера которых в учете арсенала не значатся.

— Такого не может быть.

— Но это есть и факт подтвержден документами, а само оружие хранится у нас.

— Не могу этого объяснить.

— Хорошо, продолжу. Два вагона с вооружением из вашего арсенала ушли на станцию Терновка Уральской железной дороги. В адрес воинской части, которая к тому времени уже была расформирована.

— Ну и что? Армию резко сокращают.

— Геннадий Корнеевич, Терновка вернула вагоны в арсенал. Тридцатого июля они вернулись в Каменку.

— Ну и что?

— Геннадий Корнеевич, за оградой арсенала возвращенный груз испарился. Это пять тысяч автоматов «АК-74». Их обратное поступление документально не оформлено.

— Недоразумение.

— Тогда скажите, как могло на складе сгоревшего оружия оказаться именно то, которое из Терновки в арсенал не возвращалось?

— Ошибка исполнителей.

— Пусть так. Но ведь ровно такое количество автоматов, с номерами, которые числятся на длительном хранении, в обгорелом оружии не найдено?

— Их могли заслать кому-то по ошибке. Это все объясняет. Мы разберемся.

— Как видите, теперь этим пришлось заниматься нам. И у меня уже есть заключение эксперта из службы вооружений. Он утверждает, что получатель, даже если бы он существовал, то не мог принять оружие с номерами, которые не соответствуют указанным в сопроводительных документах. В крайнем случае это можно сделать, получив новые данные от арсенала, отправившего груз. Такой переписки не обнаружено.

Блинов задумался, опустил глаза.

— Вы назвали июль девяносто четвертого? Простите, я в это время арсеналом ещё не командовал. Был только заместителем.

— Мы вернемся к этому вопросу. Теперь скажите, когда вы принимали арсенал, производилась ли проверка оружия и боеприпасов по номенклатуре и соответствию номерам?

— Такая проверка практически невозможна из-за сокращенного штата арсенала, особенно когда речь идет о простой передаче дел начальниками друг другу.

— Какая же осуществлялась передача дел?

— У каждого хранилища свой начальник. Он материально ответственен за наличие имущества и его сохранность. Периодически проводятся ревизии хранилищ. Это фиксируется в актах. Поэтому передача происходила по докладам лиц, отвечавших за сохранность имущества.

— Вы полностью доверяете начальникам хранилищ?

— Безусловно. Это проверенные люди. Они служат по много лет. Им нет смысла неверно отражать объемы хранимого оружия и боеприпасов. Особенно если учесть, что движение материальных ценностей контролируется по документам штаба. Кроме того злополучного случая с хищением гранат…

— Вы утверждаете, что учету, который ведется в штабе, можно полностью доверять?

— Как же иначе?

— Хорошо. В марте девяносто второго в арсенал поступили тысячи тонн снарядов для гаубиц из Западной группы войск. В документах есть ваша подпись.

— Помню.

— Эти боеприпасы были заложены в пятое хранилище?

— Да.

— Отлично. Теперь потрудитесь объяснить, каким образом тысяча тонн снарядов попала в арсенал, если эшелонов в ваш адрес в марте не поступало?

— Это ошибка. Я помню…

— У меня есть официальная справка железной дороги.

— Не представляю, как такое могло случиться. Надо поинтересоваться у начальника хранилища.

— У прапорщика Рушникова?

— Да.

— Поинтересуйтесь. Его сегодня арестовали, и завтра я его буду допрашивать.

Блинов сделал непроизвольное глотательное движение, но во рту пересохло. Подобное волнение он пережил однажды, когда на рыбалке заплыл далеко в море, а отбойное течение стало уносить лодку от берега. Греб что было мочи, но справиться с волнами и ветром не мог. Близилась ночь. И тогда Блинов понял: греби не греби — конец. Он сложил весла и ощутил, как ужас давит сердце жестко и холодно.

В кромешной тьме его обнаружил и взял на буксир пограничный катер. Теперь такого буксира не было и в помине.

— Может быть, на сегодня хватит? — Блинов спросил так, словно речь шла о дружеской встрече, которую можно и продолжить, но в силу обстоятельств лучше прервать. — У меня заболела голова. Знаете, бывает такое… Я отдохну, подумаю…

Гуляев бросил взгляд на часы.

— Хорошо, Геннадий Корнеевич, хотя у меня ещё много вопросов, я их задам позже. Сейчас последний: где вы были в ночь взрыва? В гарнизоне вас не оказалось…

— Это настолько интересно, что ответ не терпит отлагательства?

— Нет, просто может потребоваться проверка, поэтому вряд ли есть смысл тянуть.

— Я был у женщины. В городе.

— Кто об этом знает?

— В гарнизоне? Никто. Такие вещи не афишируют.

— Кто эта женщина?

— Отвечать обязательно?

— Это в ваших интересах.

— В интересах мужчины не называть женских имен.

— И все же?

— Она директор магазина «Белый парус». Ариадна Сергеевна Лосева. Может быть, не стоит её тревожить? Она замужем…

— Не беспокойтесь, Геннадий Корнеевич, мы не нанесем ущерба чести и достоинству госпожи Лосевой.