Генеральские игры
Шрифт:
— В принципе, сейчас такое время… Только кому это нужно?
— Вот вы и должны помочь.
Гуляеву нравилось допрашивать. Это напоминало игру в карты, когда приходилось решать, что выгоднее выбросить в данный момент — дешевую шестерку длинной масти или козырной туз, чтобы обнаружить несостоятельность оппонента.
— Нет, не знаю. Коллектив хороший. Люди относятся ответственно. Я никого не подозреваю.
Гуляев полистал бумаги.
— Вот справка городского отдела внутренних дел. Два месяца назад на вещевом рынке были задержаны сержант Еременко и ефрейтор
— Да, я помню. В семье не без урода. Боеприпасы солдаты украли во время погрузки в железнодорожный вагон.
— На территории арсенала?
Блинову показалось, что следователь подставился. Он резко и недовольно спросил:
— Вы меня подозреваете?
— Пока нет. Но если в арсенале имели место и другие случаи, значит, кому-то выгодно скрывать ущерб. Может быть и руководству.
Руки полковника стали подрагивать, и, чтобы скрыть это, он положил ладони на колени.
— Во время проверки оружия, которое уничтожено огнем в шестом хранилище, обнаружены автоматы «АК-74», номера которых в учете арсенала не значатся.
— Такого не может быть.
— Но это есть и факт подтвержден документами, а само оружие хранится у нас.
— Не могу этого объяснить.
— Хорошо, продолжу. Два вагона с вооружением из вашего арсенала ушли на станцию Терновка Уральской железной дороги. В адрес воинской части, которая к тому времени уже была расформирована.
— Ну и что? Армию резко сокращают.
— Геннадий Корнеевич, Терновка вернула вагоны в арсенал. Тридцатого июля они вернулись в Каменку.
— Ну и что?
— Геннадий Корнеевич, за оградой арсенала возвращенный груз испарился. Это пять тысяч автоматов «АК-74». Их обратное поступление документально не оформлено.
— Недоразумение.
— Тогда скажите, как могло на складе сгоревшего оружия оказаться именно то, которое из Терновки в арсенал не возвращалось?
— Ошибка исполнителей.
— Пусть так. Но ведь ровно такое количество автоматов, с номерами, которые числятся на длительном хранении, в обгорелом оружии не найдено?
— Их могли заслать кому-то по ошибке. Это все объясняет. Мы разберемся.
— Как видите, теперь этим пришлось заниматься нам. И у меня уже есть заключение эксперта из службы вооружений. Он утверждает, что получатель, даже если бы он существовал, то не мог принять оружие с номерами, которые не соответствуют указанным в сопроводительных документах. В крайнем случае это можно сделать, получив новые данные от арсенала, отправившего груз. Такой переписки не обнаружено.
Блинов задумался, опустил глаза.
— Вы назвали июль девяносто четвертого? Простите, я в это время арсеналом ещё не командовал. Был только заместителем.
— Мы вернемся к этому вопросу. Теперь скажите, когда вы принимали арсенал, производилась ли проверка оружия и боеприпасов по номенклатуре и соответствию номерам?
— Такая проверка практически невозможна из-за сокращенного штата арсенала, особенно когда речь идет о простой передаче дел начальниками друг другу.
— Какая же осуществлялась
передача дел?— У каждого хранилища свой начальник. Он материально ответственен за наличие имущества и его сохранность. Периодически проводятся ревизии хранилищ. Это фиксируется в актах. Поэтому передача происходила по докладам лиц, отвечавших за сохранность имущества.
— Вы полностью доверяете начальникам хранилищ?
— Безусловно. Это проверенные люди. Они служат по много лет. Им нет смысла неверно отражать объемы хранимого оружия и боеприпасов. Особенно если учесть, что движение материальных ценностей контролируется по документам штаба. Кроме того злополучного случая с хищением гранат…
— Вы утверждаете, что учету, который ведется в штабе, можно полностью доверять?
— Как же иначе?
— Хорошо. В марте девяносто второго в арсенал поступили тысячи тонн снарядов для гаубиц из Западной группы войск. В документах есть ваша подпись.
— Помню.
— Эти боеприпасы были заложены в пятое хранилище?
— Да.
— Отлично. Теперь потрудитесь объяснить, каким образом тысяча тонн снарядов попала в арсенал, если эшелонов в ваш адрес в марте не поступало?
— Это ошибка. Я помню…
— У меня есть официальная справка железной дороги.
— Не представляю, как такое могло случиться. Надо поинтересоваться у начальника хранилища.
— У прапорщика Рушникова?
— Да.
— Поинтересуйтесь. Его сегодня арестовали, и завтра я его буду допрашивать.
Блинов сделал непроизвольное глотательное движение, но во рту пересохло. Подобное волнение он пережил однажды, когда на рыбалке заплыл далеко в море, а отбойное течение стало уносить лодку от берега. Греб что было мочи, но справиться с волнами и ветром не мог. Близилась ночь. И тогда Блинов понял: греби не греби — конец. Он сложил весла и ощутил, как ужас давит сердце жестко и холодно.
В кромешной тьме его обнаружил и взял на буксир пограничный катер. Теперь такого буксира не было и в помине.
— Может быть, на сегодня хватит? — Блинов спросил так, словно речь шла о дружеской встрече, которую можно и продолжить, но в силу обстоятельств лучше прервать. — У меня заболела голова. Знаете, бывает такое… Я отдохну, подумаю…
Гуляев бросил взгляд на часы.
— Хорошо, Геннадий Корнеевич, хотя у меня ещё много вопросов, я их задам позже. Сейчас последний: где вы были в ночь взрыва? В гарнизоне вас не оказалось…
— Это настолько интересно, что ответ не терпит отлагательства?
— Нет, просто может потребоваться проверка, поэтому вряд ли есть смысл тянуть.
— Я был у женщины. В городе.
— Кто об этом знает?
— В гарнизоне? Никто. Такие вещи не афишируют.
— Кто эта женщина?
— Отвечать обязательно?
— Это в ваших интересах.
— В интересах мужчины не называть женских имен.
— И все же?
— Она директор магазина «Белый парус». Ариадна Сергеевна Лосева. Может быть, не стоит её тревожить? Она замужем…
— Не беспокойтесь, Геннадий Корнеевич, мы не нанесем ущерба чести и достоинству госпожи Лосевой.