Генеральские игры

— Как определяется место, где произошел контакт?

— Весь периметр разбит на триста зон. У каждой индивидуальная настройка. Обстановка по периметру отображается на экранах мониторов в караульном помещении.

— Там что, вообще нет глухого забора?

— Есть. Им огражден монтажно-испытательный блок. С целью ограничения возможностей визуального наблюдения за работами, которые ведутся внутри зоны.

— Забор преодолим?

— Как любой другой. Но об этом создатели защиты догадались раньше тебя. Поэтому по периметру зона прикрыта волоконно-оптической системой охраны.

— Что это такое?

— Использована сетка из двух волоконно-оптических кабелей. По ним передаются кодированные сигналы в инфракрасном диапазоне. Любое нарушение целостности сетки провоцирует сигнал тревоги.

— А если…

— Не выйдет. Система предельно устойчива к любым попыткам её обмануть. Она полностью нечувствительна ко всем видам природных и искусственных помех. Короче, защита предельно надежная, и прорваться через ни нельзя.

— Теоретически.

Гусев недоуменно вскинул брови.

— Что значит «теоретически»?

— А то, что если попереть нахалом на танке, то прорваться можно. Разве не так?

— На таких нахалов, как ты, Леонид Кузьмич, управы, кроме гранатомета, пока не найдено.

— Ай спасибо, Лексей Сич, хоть кто-то меня оценил, а то ведь уже и стимулов не осталось…

Вопрос о том, когда двинуться на РТБ, перед Рубцовым не вставал. Он знал — только днем. Ночью незнакомый лес в подобных делах — не союзник. День, яркий свет — лучшие друзья искателей рискованных приключений.

На Гранитный карьер Рубцов приехал к обеду. Потолкался среди членов местной партии пива, выпил пару кружек и незаметно слинял, уйдя в лес. А он в этих местах подступал к самому полотну железной дороги.

От мертвого поселка «Сатурн» к РТБ вела ровная, по линейке прочерченная бетонка. За два года, как базу оставили, военная дорога утратила многие качества. Раньше за её состоянием следила специальная служба. Швы между плитами заливались гудроном. По полотну регулярно проходила поливальная машина. Она смывала пыль и грязь, случайно занесенные на бетон. Зимой дорогу чистил грейдер, разгребал снежные баррикады. Теперь все изменилось. Даже кюветы, которые когда-то регулярно обкашивались, поросли таволгой иволистой. На пышных кустах вдоль всей дороги красовались нежно-розовые метелки соцветий.

За кюветом по обочине в тени вековых сосен вилась тропа. По ней в жаркое время ходили люди, служившие на базе, жившие в городе. Она и сейчас сохранилась неплохо, но была густо присыпана хвоей и сучьями, нападавшими с деревьев.

Выбрав удобное место за кустами — не видно ни с дороги, ни с тропы, — Рубцов сел у кювета и стал наблюдать за проезжавшими машинами. За сорок минут их прошло всего три — две с РТБ, одна — в сторону базы. На пятидесятой минуте со стороны разъезда появился «КамАЗ» с двухосным прицепом. С неожиданной резкостью он тормознул в десятке шагов от засады, которую устроил Рубцов. Застонала резина, стираясь на наждаке бетонки. Машина остановилась. Дверцы кабины с обеих сторон распахнулись, и два мужика, будто спасаясь от обстрела, бросились за кювет к кустам. Они на бегу весело гоготали. Не было сомнений, что они успели задержаться на разъезде и по шоферской традиции долбанули литра по три пенистого пивка. Оно и дало о себе знать.

Рубцов выскочил из засады и с тылу подскочил к прицепу. Схватился за борт. Поставил ногу на колесо. Заглянул в кузов. Там на куче металлолома лежал битый и ржавый кузов «Ниссана-Максимы». Крутой хозяин ухитрился долбануть машину с такой силой, что даже её крыша попита гармошкой. Задней двери на месте не было.

Рубцов, не раздумывая, лег животом на борт и скользнул в прицеп.

Водитель и его напарник вернулись из кустов к «КамАЗу», все также весело гогоча. Стукнули дверцы. Машина рванулась с места, как ракета со старта. Рубцова швырнуло, и он больно ударился боком о выступ порожка «Ниссана». Смачно выругался, но тут же плотно закрепился, упершись руками и ногами в стенки кузова.

Прицеп лихо прыгал на выбоинах. Трясло нещадно. Железо, заполнявшее кузов, глухо гремело. Знай Рубцов, что ехать придется с такими удобствами, он бы не полез.

Зверь-шоферюга скорее всего был когда-то танкистом. Он дергал машину, сразу пуская на полный ход, потом, не сбросив скорости, бил по тормозам. Визжала резина, скрипели сочленения прицепа, гремело железо, нагруженное в кузова. Как ни старался Рубцов зафиксировать тело в распор, его швыряло то вперед, то назад. Один раз он ударился головой, другой — коленями.

У ворот РТБ машину не осматривали. Она лишь на миг задержалась. Невидимый из кузова человек заорал водителю:

— Загони на разгрузочную! Под электрокран.

— Пошел ты! — Водитель был мужиком лихим и держался независимо. Отвечал он с такой же резкостью, как тормозил. — Мне сам Чуркин сказал к ангару гнать. Под пресс.

— Ну, если Чуркин…

Препирательства прекратились.

Машина вновь рванулась и заскакала по бетонным неровным плитам уже на территории базы.

«КамАЗ» быстро проследовал внутрь зоны, огражденной бетонным забором. У монтажно-испытательного корпуса пришлось подождать, пока откроются ворота цеха. И только уже внутри, под крышей, мотор заглох.

Последнее, что слышал Рубцов, были слова водителя. Он прокричал кому-то невидимому:

— С разгрузкой не тяни. Мне ещё одну ездку сгонять надо.

Тяжелый стук металлической двери ознаменовал наступление обеденного перерыва.

Рубцов осторожно приподнял голову, огляделся. Тело болело от ударов и тряски.

В огромном помещении производственного корпуса стояла тишина. Середину цеха занимал мощный гидравлический пресс. На зеленой станине Рубцов увидел табличку с названием фирмы-производителя — «ДЕМАГ».

Осмотрев цех, Рубцов легко разобрался, что заготовки — а это были корпуса старых автомобилей — поступали на пресс, и тот брикетировал их, сжимая мощными усилиями с трех сторон — с боков и сверху. При этом в глаза бросилась странность: любой кузов легковушки силой давления мог быть расплющен и сжат до размеров строительного кирпича. Между тем на стороне, куда выходила готовая продукция пресса, брикеты имели размеры пианино.

Что-то не вязалось, но что именно, объяснить себе Рубцов пока не мог.

За железной дверью цеха послышался шум. Рубцов огляделся. Вдоль глухой стены здания на разной высоте тянулись металлические балконы, соединенные трапами. Чтобы не греметь по железным ступеням, Рубцов снял ботинки. Быстро взобрался на первый ярус. Посмотрел вниз, подумал и поднялся выше. Внизу заскрипели двери.

Рубцов лег на балкон так, чтобы видеть цех через прутья ограждения.

На его глазах двое работяг, вошедших в помещение, приподняли за край брезент, покрывавший штабель, расположенный у противоположной стены. Открылась сплошная стена зеленых ящиков, поставленных один на другой. По их виду и форме Рубцов без труда определил — это стандартная заводская упаковка автоматов Калашникова. Количество оружия, хранившегося на базе акционерного общества «Ферэкс», торговавшего металлоломом, впечатляло.