Генералы и полковники РККА в плену в годы Великой Отечественной войны
Шрифт:
Поняв, что организованно пробиться не удастся, генерал Ф. А. Бакунин приказал уничтожить всю технику, разогнать лошадей по лесам и выходить самостоятельно группами по 100–200 человек. Пробиться из окружения удалось немногим. Из состава 172-й дивизии вышли батальон майора Н. Л. Волкова и части Сводного полка майора В. А. Катюшина. Еще 161 человек вывел за линию фронта полковник В. А. Хлебцев, вырвался и сам генерал Ф. А. Бакунин во главе небольшого отряда из 140 красноармейцев и командиров.
Но еще больше советских воинов погибло, пропало без вести, попало в плен или осталось в окружении. Ничего не известно о судьбах заместителя командира 110-й дивизии Б. А. Сорокина, начальника
Остались в окружении многочисленные раненые и медицинский персонал. В числе медиков, не бросивших своих пациентов, были начальники медицинской службы 61-го и 20-го корпусов военврачи П. Ф. Дуришин и В. И. Тарасенков. Они добровольно разделили участь раненых ППГ-134 г. Могилева, когда в город вошли немецкие войска.
По-прежнему не установлена судьба одного из героев обороны Могилева – полковника С. Ф. Кутепова. В настоящее время существует несколько различных версий его гибели, и все они так или иначе противоречат друг другу.
Согласно одной, автором которой был все тот же военком 172-й дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко, С. Ф. Кутепов был убит разрывом снаряда в помещении штаба еще в самом начале выхода из окружения [458, с. 18]. Однако в 1963 году бывший комиссар поведал писателю А. А. Елькину иную историю со слов бывшего пулеметчика 388-го полка Василия Пяткова. Согласно этому рассказу, С. Ф. Кутепов был жив в ночь на 27 июля, и его видели в расположении полка [345, с. 37], следовательно, погиб он позже и в другом месте.
А вот ряд ветеранов 172-й дивизии на встречах в Туле, Ефремове и Могилеве в начале 60-х гг. утверждали, что полковник был убит немецкими диверсантами еще 25 июля вместе со своим начальником штаба С. А. Плотниковым, когда они возвращались с совещания в штабе генерала М. Т. Романова [345, с. 37; 473, с. 156].
Наконец, еще по одной версии он погиб уже в ходе прорыва и был похоронен вместе с заместителем командира 172-й дивизии полковником Б. А. Сорокиным у с. Тишовка [423, с. 303].
В апреле 1964 года писатель К. М. Симонов в своем письме к А. А. Елькину ссылался на слова капитана Д. С. Гаврюшина, который говорил, что С. Ф. Кутепов «был вынесен из окружения с перебитыми ногами и умер от потери крови, уже находясь у своих» [345, с. 37].
При этом в своих собственных воспоминаниях о событиях на Могилевщине 1941 года Константин Михайлович предпочел иную версию. И если ей верить, то полковник С. Ф. Кутепов при прорыве был только ранен и попал в плен. Он содержался в Бобруйской крепости, откуда совершил побег в конце ноября 1941 г. и в дальнейшем воевал в партизанском отряде, которым командовал Балахонов. Погиб С. Ф. Кутепов в конце декабря 1941 г. в бою на станции Ратмировичи.
И, наконец, есть свидетели того, что полковник С. Ф. Кутепов остался в Могилеве и возглавил оставшийся здесь отряд прикрытия, с которым сражался до самого конца.
Не миновал плена и сам командир 172-й дивизии генерал М. Т. Романов. Обстоятельства своего пленения он описал следующими словами. Когда 26 июля стало известно о полном окружении Могилева, он «поспешил на угрожаемое направление, а именно на юго-западный фронт, где огонь немецких танковых войск оказался наиболее действенным. Здесь немецкие танковые войска совершили прорыв, который привел к краху обороны. Во время возникшей там паники каждый имел стремление спастись самому; командование стало невозможно.
Генерал оказался отрезан от своего штаба и попытался вместе с некоторыми людьми прорваться самостоятельно. При этом он получил ранение в левую лопатку. Однако ему удалось ночью просочиться через немецкие боевые порядки. Лежа на подводе, он сумел добраться до лесов юго-западнее Могилева. Вследствие своего ранения он ослабел и был неспособен к длительным маршам».Генерал несколько суток блуждал по лесам, все более удаляясь от линии фронта, пока не вышел к д. Барсуки, расположенной в 30 км западнее г. Могилев.
Здесь он нашел несколько красноармейцев, вместе с которыми устроился в бане, которая находилась на окраине деревни. Как утверждал генерал М. Т. Романов, он установил связь с местными коммунистами, которые организовали за ним уход и лечение. С наступлением в августе первых холодов, он перебрался из бани в дом колхозника, который «был одним из руководящих коммунистов», записали немцы в протокол допроса. Здесь он переоделся из своей генеральской формы в гражданскую одежду. Связи с другими красноармейцами или партизанами генерал в это время не поддерживал, хотя через деревню проходило много военнослужащих, пробиравшихся на восток. Отказывался он и от контактов с партизанами, поскольку полагал, что ведение «войны такими методами бессмысленно по сравнению с крупными операциями». В деревню часто приходили немецкие солдаты, чтобы купить еду, но о находящемся здесь генерале они ничего не узнали.
Тем не менее, немцы, как оказалось, долгое время пристально следило за д. Барсуки. По мнению командования полицейского полка «Центр», в ней или вокруг нее могли располагаться партизаны. В саму деревню и в ее окрестности отправили несколько агентов (V–Mann), которые по возвращении донесли, что здесь прячется русский генерал. В деревню направили 7-ю роту полка, которая провела прочесывание и обыски. Вот таким образом и был обнаружен и взят в плен генерал М. Т. Романов. Случилось это 22 сентября 1941 года.
Генерал М. Т. Романов вскоре после задержания, сентябрь 1941 года
По иным сведениям, захват комдива произвела 1-я рота 322-го полицейского батальона Р. Йорке. Ее солдаты, доставленные на автомашинах, окружили деревню и после прочесывания выявили место нахождения М. Т. Романова. За его укрывательство по приказу Р. Йорке председатель, шестеро местных жителей, в том числе супружеская пара, в доме которой прятался генерал, и трое их детей были расстреляны [365а, с. 91]. Поскольку комдив все еще не оправился от ранения, его отправили в лазарет для военнопленных в г. Могилев.
Немцы задали генералу вопрос, было ли ему известно о необходимости зарегистрироваться до 15 сентября 1941 года. Тот ответил, что сам он немецкие объявления не читал, ему об этом говорили крестьяне. Но он все равно не стал этого делать. Когда допрашивавший его немец спросил – почему? – ответил: «Вы, будучи офицером, сдались бы? Генерал не имеет права сдаваться» [228, Л. 23–24].
Стоит сказать, что командир 172-й дивизии умер в плену в лагере Хаммельбург 3 декабря 1941 года, хотя долгие годы в литературе и воспоминаниях участников обороны ходила версия о том, что генерал М. Т. Романов бежал из плена, но был пойман и повешен в г. Борисове. Автором ее оказался бывший военком дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко, который, якобы, находясь в Ивановской крепости, прочел об этом в немецком журнале [347, с. 170]. Но, как оказалось, такая «героическая» версия не нашла своего подтверждения.