Генезис

— Вот ведь скилсы! — ужаснулся Дирг, но тут же затих под протяжным «тсс».

— И я о том же. Графиня Норман, кстати, не одна пришла, с ней еще пара охранников была. Обычные ученики мечников. Ну а на дворе же война. Люди разные по дорогам ходят. Да и по трактирам, что на развилке четырех дорог стоят, ты вряд ли встретишь кого-то, кто с Хартой не повязан. Так и вышло. Сидела за столиком компания служивых с лицами, не отягощенными моралью. Те же наверняка, кроме приписных, никого уже с год не видели, а тут атмосфера подходящая, настойка душу горячит и наша красавица заявляется. Мужики-то и не выдержали. Начали приставать, негрубо, но некрасиво. А графиня, вместо того чтобы развернуться и уйти, натравила на них своих стражников. Народ за клинки похватался, ну я и решил, что мне не с руки из окна-то прыгать, дабы в разборку не втянули. Так что заказал я бочонок сивухи какой-то да и позвал этих мужичков за стол. Мы с ними час пили, и, когда их уже мутить стало, я ноги в руки — и на тракт. Графиню нашу догнал, хотел за сивуху и за хлопоты три серебрухи. А та опять завела про «обесчестил» и еще всякую муть толкала, под конец опять стражников напустила. В общем, когда эти сынки в песок носом уткнулись, я уже на другую встречу опаздывал, так что шляпой махнул да коня пришпорил.

Лизбет старательно отводила взгляд, а народ безмолвствовал.

— Ну ты герой, — хмыкнул Дирг. — Я бы не рискнул целый бочонок трактирной дряни в себя влить.

— Да что там, — отмахнулся я. — Мы люди привычные.

— И все же ты неправ, — вклинилась Лейла. — Мог бы хоть морды им набить.

— Вот тебе я и предоставлю эту возможность при случае, — проворчал я. — И ты им хоть морды бей, хоть носы ломай, любая кара на твой выбор. И вообще, что-то я не понял, вы больного пришли проведать или нотации ему читать?

Ребята осознали всю тяжесть своего проступка и потупили взор. Оно и понятно. Я тут, понимаешь ли, чуть на рандеву к Жнецу не отправился, а они то истории выпытывают, то моральный террор устраивают. Не по-людски это. Кстати, о нелюдях. В палату, если так можно назвать это гигантское помещение, вошел Сай'о'Кнелли. И если я в лежке валялся, то этот перец являл собой олицетворение такого мифа, как «хорошее утро». Единственное, что выдавало в нем недавнего пострадальца, — это неактивная правая рука, которой он старался не шевелить при ходьбе. Красные глаза подгорца не выражали ни капли лишних эмоций, лишь азарт и тихое пламя сдерживаемой злости.

— Я пришел сказать, — процедил он, — однажды я убью тебя, смертный.

Высказавшись, эльф развернулся на каблуках и скорым шагом отправился к выходу.

— Сам раньше не подохни, остроухий! — крикнул я.

Эльф затормозил, обернулся через плечо, и на его лице на миг появился оскал дикого хищника. Затем он скрылся в коридоре. Светлые не любят, когда их называют ушастыми, а вот темные могут с цепи сорваться, заслышав оскорбительное «остроухие». Для них это еще хлеще, чем мельтешение красной тряпки для быка.

— И что это? — спросила Лейла.

— Это значит, что не мне одному вчера понравилось саблями махать.

— Какое «вчера»! — вскинулся Дирг. — Ты уже шестой день лежишь здесь. Кнелли-то на следующее утро выписали, а ты до сих пор в сознание не приходил. Валялся, бредил да потел, как будто ты не человек, а дух дождя какой-нибудь.

— И что я говорил?

— Да всякий бред нес, — отмахнулся рыжий. — Мы особо и не разобрали. Ты же не на имперском чесал, а вроде как на восточном. Тут сосед у тебя был, перевел нам пару фраз. Вернее, он как первую озвучил, так девчонки чуть не в обморок рухнули. Просили больше такое непотребство не произносить, ну а я-то не пальцем делан. Парочку особо крепких оборотов даже записал.

— Видать, сильно мне прилетело.

— Не то слово, — вставила свои пять копеек графиня Норман. Последние пять минут она сидела, уткнувшись в брошюрку подруги. — Вы когда в разные стороны разлетелись, так все сбежались. Но лэр Милфорд велел никого не трогать, ждать лекарей. Те уже через минуту примчали, перевернули тела. А у вас, у каждого, вся грудь разворочена, разве что сердца бьющегося не видно. Целители прямо на полигоне магичить стали. Раны закрыли и унесли вас сюда. Милфорд глазам своим не поверил, когда ты смог такое учудить. И вот какой возникает вопрос. У наемников все так фехтовать горазды?

— В нашем отряде — да, — коротко ответил я.

— И что же это за отряд такой? — прищурилась Лейла.

— Особый, — пожал я плечами. — И люди в нем были тоже особые, да и даже не совсем люди. В общем, весело у нас было.

Мы выдержали паузу. В это время палата все больше погружалась в некую, характерную лишь для такого рода помещений атмосферу. Где-то рядом бродили посетители, тихим шепотом общаясь и с больными, и с врачами. Последние, в свою очередь, были незаметны, словно падающий по осени кленовый лист. И увидеть их можно было, только если сосредоточиться на поиске определенных личностей. Меня это мало волновало. Возможно, именно поэтому я так пристально наблюдал за птицей, что решила пробиться через оконное стекло.

— Ты как себя чувствуешь-то? — задала, пожалуй, самый важный вопрос наша герцогиня.

— Жить буду, — хмыкнул я. — А вам никуда идти не надо?

— А как ты…

— Да у Дирга пропуск из кармана торчит, — ткнул я пальцем в рыжего.

Тот, опустив взгляд ниже, быстренько убрал бумагу подальше.

Ребята снова потупили взор и даже как-то отвернулись от меня.

— Ну что у вас такое? — вздохнул я. Иногда их манерность меня просто убивает. — Или вы по мне панихиду заказали? Ну так не отменяйте, я, может, скоро того… этого…

Тут девушки синхронно повернулись ко мне, и в их грозных взглядах я прочел угрозу о самых страшных муках ада.

— … а может, и нет.

— Если ты помнишь, скоро Весенний бал, — взял слово рыжий. — Вернее, он состоится послезавтра… Так что мы в город за покупками.

И не было предела моей радости. Как сильно я не хотел идти на этот клятый бал, и теперь у меня есть вполне правдоподобная отговорка.

— Эх, жаль, что я не смогу пойти. — Я картинно шмыгнул носом и подтянул одеяло. Под которым, между прочим, ничего, кроме меня, не наличествовало.

— Вот в этом-то и проблема, — вздохнула Лейла.

— Изверги! Хотите больного насильно в свет вытащить?

— Здесь как раз все наоборот. В прошлый раз принцесса присылала приглашение на мое имя, предоставляя возможность взять неограниченное количество спутников. А в этот раз она выслала приглашение на троих…

О как. Я даже поник. Не то чтобы меня это сильно трогало, но быть в немилости у одной из кровных наследниц престола страны, где живешь, — это уже малость неприятно. И даже тот факт, что сама принцесса обратила на презренного студиозуса свой взор, уже пугает похлеще плети, сплетенной из змей.

— Если за этим не последует репрессий — переживу, — пожал я плечами.

Девушки переглянулись, и снова рыжему пришлось взять на себя миссию по заполнению пустоты:

— Ладно. Ты тут не скучай…

— Да проваливайте уже, — отмахнулся я. Ребята улыбнулись. — И не забудьте мне все рассказать. — Чуть убавив голос, я буркнул: — Интересно все-таки.

Мы обменялись рукопожатиями, и троица отправилась на выход.

Подложив руки под голову, я предался размышлениям на волнующую тему. Как человеку, считающему себя если не благородным, то не лишенным понятия чести, мне довольно сложно смотреть на мучения слабых существ. И представьте себе возмущение, что поднялось в душе такого джентльмена, как я, когда птичка, что так рьяно стремилась попасть в помещение, нашла свой покой в когтях здоровенного кота. О, это был воистину достойнейший представитель пушистой породы! Его зеленые глаза сверкали подобно двум изумрудам в полуденном солнце. Его рыжая шерсть лоснилась и сияла, как спокойное море в тихой гавани. А черные полоски от морды до хвоста были темнее безлунной ночи. Пожалуй, тот мелкий воробушек счел бы за честь пасть от лапы такого красавца.