Гении места или Занимательная география

– Кто под маской, Магомед?

– Не знаю, как объяснить... Наверное, самое подходящее слово – духи. Мы – духи природы. Мы части души нашей планеты. И наше место не здесь.

– А где?!

Мо покачал головой.

– Наша история началась давно. Очень давно.

В великой космической кузнице ковалась планета Земля. Ковалась миллионами лет трудами тех, кого сейчас называют Мандрами и Лейфами. Впрочем, были еще и другие. Например – Вайны, Хранители воздуха. Но они никогда не сходили на землю в человеческом облике. Хотя, все кифэйи трудились тогда в своем истинном, далеком от человеческого, обличье. Да и людей-то тогда не было – слишком суров был лик планеты в те времена. Люди, а вслед за ними и Альфаиры, появились много позже. К слову сказать, Альфаиры – это исконно Мандры или Лейфы лишь слегка изменившиеся ради людей.

Но это было потом. А тогда – тогда бурлящая магма текла прямо по поверхности Земли. И гасили ее огромные волны. И взмывали вверх огромные облака пара. В великой космической кузнице кипела работа. Сталкивались огромные части суши, создавая горы и острова, прорезали текучим скальпелем твердую плоть земли реки. Пристраивались на нужные места магнитные полюса, прокладывались маршруты морских и воздушных течений. Кифэйи плели колыбель. И колыбель недолго пустовала. После этого они ушли.

– Миш, у тебя есть что выпить? – Мо вытер рукавом рубашки лоб.

– Я так понимаю, не о воде речь?

– Нет.

– Слушай, ты вообще-то в школе! Это храм знаний, между прочим! А не кабак, чтобы водку тут подавали.

– Миша, не горячись, – Лина привычно кладет руку Михаилу на плечо. – Сейчас, погодите. Меня Матрена Семеновна, повариха из столовой, угостила. Настойкой на кедровых орехах.

Вернулась Лина скоро – с бутылкой чего-то темно-коричневого. Мо отхлебнул прямо из горлышка, поморщился.

– Крепко. Сладко, – еще раз приложил бутылку к губам, сделал приличный глоток, перевел дух. – Орешками вкусно пахнет. То, что надо.

– Поглядите на этого духа природы, – басит Тагир. – А настойку глушит, как настоящий.

– В здоровом теле – здоровый дух! – огрызается Мо. – Ты не завидуй, а лучше попробуй!

Бутылка идет по кругу, дойдя до Фарида наполовину опустевшей.

– Ваше здоровье, духи! – Фарид салютует бутылкой. – Рассказывай дальше, Мо. Куда они... мы... ушли? И почему вернулись?

– Война, друзья мои, – Мо вмиг посерьезнел. – Война на пороге дома.

После. Варвара.

Ее так и оставили лежать в своем доме. А что делать? Вывезти на материк – не на чем, погода нелетная совершенно, уж которую неделю. Может показаться черствым, да стоит ли удивляться такому отношению от народа, издревле питавшего полнейшее презрение к смерти и практиковавшего культ добровольного ухода из жизни. Пару раз к ней заходила Елена Ивановна Атчытагын, гладила по волнистым темным волосам.

– Просыпайся, сууг-нияси, просыпайся. Весна скоро. Скоро вода придет. Вставай, Хозяйка воды.

Погода наладилась. На завтра ждали вертолет. А вечером накануне яркий серебряный шар, притаившийся на чердаке дома Варвары, осторожно просочился обратно в комнату. Завис неуверенно над головой лежащей женщины, потом дернулся в сторону. Шар начал светлеть и словно распускаться, превратившись в итоге в мерцающую серебристую фигуру смутно антропоморфных очертаний. “Голова” наклонилась к лицу Варвары и далее последовал “поцелуй”. Фигура “целовала” и таяла, таяла и “целовала”. Димфэй исполнил свое предназначение. Он сохранил Обитель, вернув жизнь Хранителю.

Когда в воздухе таяли последние серебряные искры, темные глаза открылись. Варвара резко села на кровати, за что тут же и поплатись. Пришлось зажмуриваться, пережидая приступ головокружения и дурноты. И лишь потом осторожно открыть глаза, оглядываясь. Но больше – прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Тягостное чувство – словно живая в склепе. А за стенами склепа бушует буря – невиданная, неслыханная. Опасная.

Петр... тишина. Мальчики – Тагир, Фарид. Нет ответа. Могильный, мертвенный холод вползает в сердце. Никого. Словно и не было никогда. А потом вдруг – едва слышно, на грани, за пределами кифэйского эфира. Не сознанием, а больше сердцем она учуяла...

– Асхат, мальчик мой, это ты?!

И спустя несколько томительных секунд раздается ментальных крик, надрывный, на пределе – так кричит новорожденный, давая возможность в полную силу раскрыться своим легким.

– МАМА! МАМА!! МАМОЧКА!!!

После. Михаил, Мо, Мика, Лина, Фарид, Тагир, Алия и София.

– Война? С кем война? С этими – цилиндрическими?

– Нет. То есть, да. Но эта форма – это было... наверное, что-то вроде скафандра, для существования в нашем мире. На самом деле они другие.

– Ты их видел?!

– Да.

– И как?! Какие они?

Мо обвел друзей мрачным взглядом.

– Я одного видел только. Чуть не обделался. Страшный. Очень.

Реакция последовала не сразу – сначала все переваривали такую откровенность от Мо. Первым подал голос Михаил.

– Тебе его показал Потан?

– Нет. Я сам... умудрился.

– Где ты его видел? Они... здесь? Недалеко?

– Думаю, это далеко. В каком-то смысле бесконечно далеко. И в то же время – рядом. Это был их мир.

– Как ты там очутился?!

– Да так – заскочил по дороге к вам.

– Вот и объяснение парадокса со временем отсутствия Мо, – встревает Фарид. – Там иное количество временных измерений. Время там течет иначе.

– Быстрее?

– Иначе. В том числе, в каком-то смысле – да, быстрее.

– На что они похожи? – Михаил дотошен.

– Не знаю, – лицо Мо передергивает гримаса отвращения. – На... на муху. Здоровенную муху с человеческим телом.

– Что?!

– Помните, был такой ужастик древний – про ученого, которого на генном уровне компьютер в специальной камере объединил с мухой...

– Похоже?

– Не очень. Но такое же противное. Нет, еще хуже.

– Миша! – Лина хватает Михаила за руку. – Помнишь, Мунира говорила о мухах?

– Помню. Странное совпадение.

– Это не совпадение!

– Ладно, об этом потом. Где этот их мир? Ты сказал – далеко? Это... в другой Галактике? Где?

– Нет, это здесь, на Земле. Но они... они в ином слое.

– Чего?!

– Как – здесь?!

– Какой слой?

– Ага, я так и думал. Время другое, частоты эти... интересно, – возгласы прозвучали вразнобой. Но громче всех прогрохотал голос Тагира.

– А ну тихо!

И сразу стало тихо. Кифэйи дружно уставились на Тагира. На лицо – напряженное, с остановившимся взглядом в никуда. Точнее – в себя. В гробовом молчании прошла пара минут. А потом Тагир моргнул. Нашел глазами брата. И тот понял без слов, одним выдохом:

– Кто?!

– Мама.

– Что с ней?! Как она?! Где?!

– У себя в Обители. Была без сознания, – Тагир на удивление лаконичен. – С ней связался Асхат.

– Как?!

– А бес его пойми – как! – эмоции все ж прорываются в бас Тагира. – Приперло, видимо. Отец в отключке.