Гении места или Занимательная география

– В магазин отправил. Их иногда полезно оставлять наедине. Мне кажется, Фарид в Сонином присутствии соображает на порядок шустрее. Какие-то она ему правильные вопросы умеет под руку задавать.

Рассказывать о результатах розысков Мики и Лины приходится Варваре и Мо – сестры по-прежнему хранят молчание.

– Так, мальчики, – Варвара поднимается на ноги. – Пойдемте, посмотрим, как там у сына моего старшего дела со скворечником.

Мо нерешительно смотрит на Мику. Но все-таки уходит – уводимый за руку Варварой. В комнате тихо – лишь слышно, как переговариваются за окном осмелевшие с весной птицы.

– Прости меня, сестричка.

– Это ты меня прости, родная.

Роксу проще обнять, чем сказать. Лина привычно устраивает голову на плече сестры. Что они с Мо, не смогут поделить Мику, что ли?

– Мо, мне нужно поговорить с Потаном.

– Надеюсь, вы знаете, на что подписывается, – ежится Мо. – Он... он...

– Он – Старший, – уверенно произносит Варвара. – И он ждет нас. Он ждет тебя.

Мо очень хочется по-детски воскликнуть: “Не хочу!”. Но он сдерживается.

– Мы пойдем вдвоем. И лучше вместе, а не по отдельности. Не знаю, почему... Мне это кажется важным.

– Эээ... – Мо выглядит слегка растерянным, – я должен вас обнять?

– Иди сюда, мальчик. Я сама тебя обниму. Заодно пощупаю тебя на кое-какой предмет.

– На какой предмет?!

– На предмет того, как тебя занесло в чужой слой на обратной дороге.

– А... Ну, щупайте тогда, – и, когда Варвара обнимает его, оборачивается к Мике. – Не вздумай ревновать!

– Я?! – Доминика демонстративно округляет глаза. – И не подумаю. Но Петру Артемьевичу при случае расскажу, что ты его жену лапал!

– Дети, прекратите балаган! – хмурится Варвара. – Мо, поехали.

Они исчезают, и это уже совсем привычно.

После. Варвара, Мо и...

Ледяной апрельский ветер арктического побережья принял их в свои “ласковые” объятья.

– Какой же здесь холод... Я забыл вас предупредить.

Варвара нахмурилась – от ветра и своим каким-то мыслям.

– Я жила... примерно километров на восемьсот к юго-востоку отсюда. Там тоже не сахар, поверь мне.

– Да? Ну, хорошо... что вам это привычно. А я так и не научился любить это место, – он с тоской огляделся. – Здесь умереть хочется. Других желаний нет, – порыв ветра ударил в спину, Мо пошатнулся. – И ветер этот проклятый постоянно, – еще один удар в спину. – Ненавижу! – за шиворот прилетела пригоршня колючего снега. – Ненавижу тебя, слышишь! – он выкрикнул это, задрав лицо к небу. – Ненавижу!

И тут удар воздушного потока все-таки поставил его на колени – так резко, что Мо пришлось упереться в снег ладонями. А потом его укутало мягким снежно-воздушным одеялом, ветер что-то тихо посвистывал Мо на ухо. И тут Мо понял...

– Папа?..

– Ты знаешь теперь, Магомед, что я не совсем отец тебе. Мы равны. Мы кифэйи.

– Папа!

– Да, – ветер, казалось, вздохнул – прямо в лицо Мо. – Несмотря ни на что – ты мой сын. А я твой отец.

– Ты... ты где? Здесь? Я могу тебя увидеть?

– Нет. Я в нашем слое. Но я могу иногда проникать сюда ментально. В это место – связь все равно осталась. С этим местом – и с тобой, сынок.

– Я... я так рад тебя слышать, папа...

– Я тоже. Мне многое тебе нужно сказать – теперь я знаю больше, чем сказал тебе тогда.

– Хорошо. Я тоже хочу тебе сказать...

– Ты говорил, сын. Я знаю. И я люблю тебя – теперь немного иначе, но – люблю. Это... давай, поговорим об этом в другой раз, хорошо? А теперь – слушай.

Кто бы мог подумать, что ледяной ветер Арктики может быть таким ласковым?

А потом все тот же ветер словно подхватил его под руки, помог встать. Мо оглянулся – интересно, как отреагировала его спутница на то, что он тут стоял на коленях с закрытыми глазами? Варвары Климентьевны нигде не было видно. Мо успел испугаться, а потом пролетающий воздух шепнул ему на ухо, прощально: “Она говорит с Потаном”. Ну, ведь ради этого они здесь, не так ли? Мо поежился, кутаясь в куртку. Он лично и близко больше к Потану не подойдет! Но все равно попытался высмотреть ее фигуру там, в белом безбрежье.

Мо пришлось тащить Варвару на себе – подхватив под мышки, волоком по снегу, огибая торосы. Идти женщина не могла.

Посадил, прислонил ее к стене, стащил свою куртку, укутал. Теперь ему не страшен местный ветер. Он научился с ним дружить.

Лицо ее совершенно белое – как и все здесь. Но глаза – глаза странно живые, даже – яростные какие-то.

– Я вот вам говорил, – Мо непослушными от холода пальцами застегивает замок на куртке, надетой вторым слоем на Варвару. – Я вас предупреждал. Он кого хочешь до цугундера доведет – креветка чертова!

– Он не креветка, – бледные, почти синюшние губы Варвары трогает слабая улыбка. – Он – Потан.

– Не креветка? Жаль. Так хотелось морепродуктов попробовать.

– Внешне он похож на кита. И не ворчи, мальчик – я в порядке. Я Лейф – мне проще.

– Угу. В порядке. Это вы себя со стороны просто не видите. Надо уходить отсюда – пока вы в сосульку не превратились.

– Я не могу, – Варвара откидывается, упираясь затылком в деревянную просоленную стену.

– Я вас заберу, – в голосе Мо нет ни тени сомнения.

– Ты хороший мальчик, – Варвара вдруг поднимает руку и гладит его по голове. – Из тебя выйдет отличный протектор.

– Кто?!

– Забирай меня отсюда, Магомед. И я вам расскажу все, что узнала.

После. Петр и Асхат.

– Асхат, ты совершенно разбаловал собаку.

Пес, привычно устроившись под боком у лежащего на кровати мужчины, занят обычным делом – вылизывает тому заросшие седой щетиной щеки. А Петр еще слишком слаб, чтобы отделаться от такого внимания к себе.

– А Фарид сказал, что Пашка тебя спас – не дал умереть. И если бы не он... И мама тоже так сказала!

– Ну, раз так – пусть. Что уж теперь...

– Пап... – Асхат сидит у кровати, на полу, – а я... я все конфеты съел, – с виноватым вздохом.

– Да ладно, – мужчина слабо улыбается, рука его неуверенно двигается, касаясь головы младшего сына, гладит тихонько. И он повторяет: – Что уж теперь...

Мальчик прижимается щекой к широкой надежной отцовской ладони.

– Пап, она вернется. Она обещала. Она обязательно вернется.

После. Мо, Варвара, Мика, Михаил, Лина, Фарид, Алия, София и Тагир.