Гений

— Нет, что с ней?

— Она вошла к ним без стука сегодня. И увидела что-то, что ей не надо было видеть, и повела себя неправильно, судя по всему. Потому что Шен у неё пропуск отобрал и выгнал.

— Он отобрал у неё пропуск? — округлил глаза Барт.

«Что же она такое увидела…»

— Отобрал, и в журнал дописал, в правила посещения третьей квартиры, чтобы пропуск не выдавали ей без крайней необходимости. Она сидела психовала, потом ушла посреди дня, ничего никому не сказав.

Барт поморщился:

— Опять начинается?

— Опять, да. Похоже, прошлый раз её ничему не научил.

— А что было в прошлый раз?

— Она подслушала, что он ездил в красный квартал, и устроила скандал. А он сказал, что у неё нет права предъявлять претензии, потому что она не в том статусе. Она психанула и опять вещи в общагу перетащила. Дура.

С тем, что Эйнис дура, Барт был абсолютно согласен, но её всё-таки было жалко — то, что она влюблена в Шена, видел весь мир, а Шен делал вид, что ничего подобного не происходит, а если даже и происходит, то это только потому, что Эйнис дура, и это обязательно рано или поздно пройдёт само. Годы шли, ничего не менялось, Барт думал о том, что на месте Шена давно отослал бы Эйнис в другую страну, но молчал об этом. Двейн тоже много чего думал и тоже молчал, годами, это было безопаснее.

«Но сегодня он какой-то аномально смелый. Неужели это принятие в семью так подействовало?»

— Как думаешь, она ничего не натворит? — осторожно спросил Барт, Двейн усмехнулся:

— А что она может натворить? Поплачет и успокоится, она постоянно так делает. Я тоже раньше опасался, что она натворит что-то, и назначал ей сопровождение, у меня целая коробка записей как она рыдает, молится и спрашивает богов, почему она такая некрасивая и глупая.

— Она не некрасивая, — осторожно сказал Барт, Двейн фыркнул:

— Зато глупая. Все они глупые, это женская природа. На неё только посмотрел — она уже имена для детей придумала.

Барт почувствовал неприятные мурашки от этих слов, мрачновато усмехнулся:

— Второй раз за день это слышу. Пугающее совпадение.

— От кого был первый?

— От Веры.

Двейн опять нахмурился и сказал совсем печально:

— Вера тоже дура. Тяжело ей будет.

— Почему?

— Лучше тебе не знать. Я тоже хотел бы этого не знать, но у меня нет такой роскоши, а у тебя есть, радуйся, пока можешь. И вообще, сегодня праздник. Надо праздновать, думай о хорошем, тренируй радостное лицо, а то выглядишь так, как будто ты не рад, что меня в семью приняли.

— Я честно очень рад, — тут же сделал радостное лицо Барт, Двейн улыбнулся и свернул в одну из узких арок между казармами.

Здесь было ещё темнее, Барт подсветил магией, Двейн нашёл нужную дверь, открыл, покопался в сундуках с тряпками внутри, достал тёмную бутылку, кольцо колбасы, банку сухарей и свёрток с чем-то длинным, вручил это всё Барту, а сам опять понёс свой торт, торжественно, двумя руками. Барт смотрел на это с неловким стеснительным умилением, но держал язык за зубами, хотя шуток по теме придумал уже штук десять. Пытался представить себя на его месте, не получалось — для него все эти цыньянские штучки выглядели древним мракобесием, или деревенскими танцами вокруг украшенного лентами стога сена, чтобы в следующем году был хороший урожай. Он не верил в богов, по большей части, потому, что видел гораздо больше обычных людей и даже больше магов, всю жизнь видел, и много раз наблюдал, как жрецы разжигают «священное» пламя, используя самую обычную классическую магию, он тоже умел так разжигать, и даже пытался доказать матери, что в храме её обманывают, проведя тот же самый «божественный ритуал» дома, со всеми плясками и возжиганиями. Мать его обозвала богохульником и избила, больше он не пытался, но смотреть, как она относит в храм деньги, на которые можно было бы купить еду или лекарства, было больно каждый раз.

3.27.12Б Аллея Духов и легенда о Драконе

Они с Двейном молча прошли через весь дворец, он был огромным, но казался тесным из-за множества поворотов, узких улочек между глухими стенами, лестниц с резкими подъёмами и спусками. Потом из-за очередного поворота вынырнула площадь, которая на контрасте казалась огромной и подавляющей, Барт невольно поёжился от этого зрелища, Двейн сказал немного виновато:

— Мы не должны здесь ходить, если по правилам. Я знаю другой путь, но он сейчас закрыт. Пойдём быстрее.

Барт молча ускорил шаг, пересекая это интуитивно опасное открытое пространство, как только они спустились в очередной узкий переулок, сразу же стало легче. Вокруг было слишком много полностью облетевших деревьев, это нагоняло жуть. Он вспомнил парк на Синем Камне, заброшенный, но всё равно красивый, вдруг подумал, что нужно в следующий раз там погулять.

«С Эльви, например.»

В городских парках осень ощущалась помягче, там специально высаживали деревья таким образом, чтобы из любой точки парка было видно несколько вечнозелёных, разбавляющих атмосферу, там цвели поздние цветы, было много ярких ягод, которые склёвывали птицы, из-за их возни даже одичавший парк выглядел живым и весёлым, как будто он совершенно в садовниках и не нуждается, а живёт себе просто так, как лес.

«О дворце Кан этого сказать не получится.»

Он только сейчас заметил, что эта пугающая тишина какая-то неестественная. Проверил магически, опять невольно поёжившись от результата — импульс разбежался во все стороны, как круги на воде, не встречая вообще ничего живого, только крысы в лабиринтах ливневой канализации, много крыс, даже больше, чем в городе. Зато выше уровня канализации — мёртво, вообще ничего, ни единого проблеска, ни птиц, ни летучих мышей, ни кошек. Собак он не видел из-за щитов, и впервые задумался о том, кто этих собак кормит и выпускает, должен же кто-то быть. Но магически он этого «кого-то» не нашёл, решив для себя, что «кого-то» тоже закрыли щитами, правда, непонятно, зачем.

«Шену виднее.»

Он много раз ставил под сомнение представления Шена о необходимой безопасности, и много раз получал за это от реальности очень болезненные щелчки по носу — Шен не тратил силы впустую, если он говорил, что где-то опасно, то там действительно было опасно, и меры были оправданы. Он осмотрел вздымающиеся горами стены вокруг.

«Что здесь настолько важного, что это стоит защищать бойцовыми собаками с магическими щитами?»

Магическое сканирование ничего интересного не находило, но он продолжал искать, аж пока они не пришли к храму, ничего не нашёл. Двейн остановился в начале аллеи, указал Барту глазами на мешок:

— Там ароматические палочки, достань и зажги две.

Барт развязал мешок, оттуда ударил резкий запах цыньянского квартала, он поморщился и отодвинул мешок подальше от лица. Достал две палочки, аккуратно нагрел кончики, увеличивая температуру, пока они не начали дымиться, посмотрел на Двейна:

— Что дальше?

— Мне одну дай, и сам одну неси. Иди за мной.

Двейн взял свой священный торт в одну руку, во вторую взял палочку, и пошёл по аллее. Остановился перед пустым постаментом в самом начале, поклонился и воткнул палочку в специальное отверстие в углу постамента, показал Барту глазами, чтобы он сделал то же самое. Барт непрерывно сканировал всё вокруг всеми известными способами, и не видел никаких изменений в полях, но сделал как велено, просто из уважения к личному празднику Двейна.