Геном хищника. Книга третья
Шрифт:
Особых повреждений на лапе я не заметил. И снижение скорости было вызвано не травмой, а тем, что «Чужой» охотился. Нагло, по-хозяйски выслеживая дичь на своей территории. Я бы даже сказал, что с ленцой. Не было здесь никакого Чужого против Хищника, а так — стандартные кошки — мышки.
— Но мышка всё-таки с геномом хищника, — усмехнулся я и снова открыл огонь.
И снова бежать, но уже не куда глаза глядят, а так чтобы куснуть монстра с другой стороны. А потом с третьей и четвёртой… Маскировка работала на максимуме, я уже ближайшую двухкилометровую площадь знал как свои пять пальцев, у меня уже патроны к винтовке закончились, а монстр всё никак не хотел умирать. Начало темнеть. Я перешёл на пистолет, сократив дистанцию. Перестал носиться как угорелый
Монстр вёлся через раз и отвечал примерно тем же. На одном круге я сам попал в засаду — тварюга меня перехитрила, и пока я обходил её, она обошла меня. Еле отбился, отогнав её выстрелами из дробовика. Но пробить всё равно не смог. Единственное место, куда я ещё не стрелял — это брюхо и нижняя часть шеи.
Чем темнее становилось в лесу, тем больше ошибался монстр. Медленнее выходил на мой след, подолгу замирал, вертя мордой и похрипывая принюхивался. Был шанс, что я всё-таки что-то ему повредил. Оранжевая костяная морда вся была испещрена белыми пятнами и черкашами от рикошетов. От такого количества ударов, которые он получил в голову, уже вполне десять раз могло быть сотрясение мозга.
Надо было заканчивать, пока у меня ещё хотя бы патроны остались. Винтовка уже давно была заботлива, спрятана в ветках на дереве. В руках был дробовик с пулевыми патронами. А зрение для данной ситуации идеальное. Практически детальный тепловизор, в котором я мог отслеживать движение пасти и всех лап. У меня было три варианта для отступления: поваленное дерево, небольшой овраг, усыпанный камнями, и чья-то узкая, давно заброшенная, нора.
Подкрадывался я со стороны, на которую монстр хоть немного хромал. Двадцать метров. Я слился с деревом, замер, выждал момент, когда морда повернулась в другую сторону. Пятнадцать метров — просто застыл среди высоченных папоротников. Десять метров, дальше несколько тонких деревцев, заросших лианами, на которые опять же была ставка, что хоть чуть-чуть, но они его задержат.
Все мои действия, все движения — всё казалось таким естественным. Я бесшумно переступал по мягкой растительности на земле, плавно огибал ветки, двигался с подветренной стороны — это был уже не обычный я. Это был шакрас в своей естественной среде. Даже мысли не возникло, что я делаю что-то неправильно. Наоборот, пришлось с трудом подавить образ того, как я сейчас выскочу на монстра и перегрызу ему шею.
Выскочил на спринте за спиной у монстра и с разбега нырнул между его ног. Проехался на спине по траве, разглядывая светящиеся полоски бронированного брюха. Но всё-таки слабое место. Не будь подсветки убойной зоны, уверен, что здесь всё не оранжевое, а скорее бледно-розовое. Пофиг! Главное — что убойная зона чуть ли не маяком горела в груди монстра, намекая на сердце. Или сразу на два, чему бы я ни удивился.
Энергии моего нырка не хватило. Я проехался только под половиной монстра, завяз в траве, но всё-таки вскинул ружьё и выстрелил дуплетом в ближайшее яркое пятно. А потом вдруг резко вместо розового брюшка перед глазами оказалось звёздное небо и острые клыки. То ли меня вытащили, цапнув клешнёй за ремень рюкзака, то ли монстр отскочил. По ногам потекло что-то мокрое и тёплое — рана в брюхе фонтанировала слепящим в тепловизоре потоком, заливая мне штаны и ботинки. А сверху на меня уже неслись клыки, сомкнувшиеся на дробовике, который я успел выставить поперёк пасти. Меня тряхнуло, вдавив в землю. Как я ни старался оттолкнуть ружьё, но края клыков уже начали царапать меня по носу.
Где-то внутри исключительно на моих моральных и на шакрасовых волевых, проскочил импульс жажды жизни. Активизировались внутренние резервы и пришёл выброс силы. Я оттолкнул ружьё в сторону, пропустив клыки монстра рядом со своим ухом, освободил правую руку и выхватил «глок». Выдал весь магазин в сторону открытой раны и захрипел от тяжести мёртвого монстра, рухнувшего на меня.
«Обнаружен геном суперхищника, возможна инициация…» — неожиданно донёсся голос Аркаши, бубнивший что-то от придавленной руки.
Глава 27
— Да слезь ты с меня, — промычал я, пытаясь сдвинуть мёртвую тушу.
Дышать было тяжело, ноги жгло так, будто я ванну из серной кислоты принимаю. На самом деле никогда такую не принимал, но, кажется, уже палеными волосами пахло. Осознавание того, чего я могу лишиться, придало сил. Подпихнул, крякнул и совсем чуть-чуть приподнял тушу, но смогу уже оттолкнуться и выползти из-под монстра.
Отползая, пнул его ещё раз и посмотрел на ноги. Лёгким залитием монстрячей кровью брюки превратились в оборванные шорты. Кожа была целой, пока только появились красные пятна, как от солнечных ожогов, и куда-то исчезли все волосы от ботинка до колена. Эпиляция, блин, уровня монстр. Края носков, торчащих из берцев, распушились и расслоились, будто их моль сначала поела, а потом выплюнула обратно. Но сами ботинки выглядели целыми, правда, без шнурков.
Первым делом я хлебнул «Живинки», потом срезал лохмотья и промыл все пятна. Отпустило сразу же, но краснота не прошла. Если вообще это была краснота, а не какая-то пигментация. Дальше принялся за ботинки, выкинул лишнее и соорудил новые шнурки. У меня был моток паракорда, из которого я как-нибудь на досуге собирался связать темляк для ножа Древних. Ага, на досуге — но, видимо, не в этот раз.
В этот раз — пусть с голой жопой, но зато не босиком. Я ещё раз пнул монстра, кажется, шакрас внутри меня только разошёлся и не пресытился одним большим муравьиным динозавром. Но сорян, других монстров у меня для него больше не было. Условное чистое поле в радиусе двух километров — идиотов наблюдать за схваткой двух суперхищников не нашлось. Поток новых муравьёв тоже иссяк. Либо струхнули, потеряв своего самого крутого бойца, либо режим сработал, и на ночь всё закрылось.
В ожидании свечения я обошёл вокруг трупа. Какой бы ни был геном, но, пожалуй, надо будет захватить и обычных трофеев. Голову на память, чтобы висела на входе в палатку в лагере. А хитин из спины, который я так и не смог прострелить, идеально подойдёт в роли бронеплит для бронежилета. А учитывая его вес, получится отличная броня скрытого ношения.
Хм, я уже даже представил себе костюмчик как у Джона Уика. Ладно — так пижонить мне негде, но кожаная куртка с подкладкой из подобных пластин очень даже меня заинтересовала. Я подступился поближе, изучая, как это всё разделать, но над тушей появилось свечение. Начался процесс кристаллизации эссенции.
Свечение было сильным. На минутку в ночном лесу будто бы огромный костёр разожгли, подсветив чудные очертания кустов и деревьев. Опять разыгралось воображение и показалось, что обступившие меня тени — это души всевозможных хищников Аркадии. Я только не успел придумать: это они провожают муравья-убийцу в местную Вальгаллу или, наоборот, встречают меня как победителя.
Когда свечение сошло на нём, прямо на плоской макушке монстра осталось сразу три кристалла. В центре лежал довольно крупный сахарок белого цвета с оранжевыми прожилками, а рядом с ним два поменьше. Эти были бледно-оранжевыми, а прожилки — чёрными.
— Хм, интересно… — прошептал я, направляя сканер биомонитора на центральный.
«Обнаружен геном муравьиной матки Zigrasimecia mortis из подсемейства Zigrasimecia tonsora. Уровень редкости: 12. Средняя цена закупки в генотеках: *не определена*. Геном относится к разряду вымерших или легендарных. При нахождении генома, сообщите об этом в ближайший офис UNPA — мы предложим вам наилучшую цену без посредников».
Я перечитал название генома. Какая-то непереводимая игра слов, возможно, на латыни. А если на ней, то я понял только одно слово: mortis — смерть. Ещё раз посмотрел на клыки муравьишки, так-то название вполне соответствовало. Не тыковкой же её называть было из-за похожего цвета и шершавости панциря.