Географ
Шрифт:
На этих словах Гаврилыч замолчал. Я не стал ничего говорить, зная, что Гаврилыч часто в разговорах делает паузы. Съел пару батончиков, допил кофе. Я уже начал догадываться, что за заказ он мне предложит.
– Я отправил туда Жмота с Пистоном. Они дошли до места, точнее, дошел Жмот, и сообщил, что… В общем сам послушай. Только не подумай, что я все разговоры пишу. Просто научники просили, чтобы все записывалось. У них в последнее время с этим очень строго, - сказал Гаврилыч и положил на стол диктофон, из которого полился сбивчивый рассказ.
«Гаврилыч, это Жмот. Я на месте. Экспедицию нашел. Кранты им всем. Ничего брать не стал, мне все равно крышка. В округе полно аномалий и живности. Пистон погиб - недалеко от завода
Гаврилыч выключил диктофон и посмотрел на меня.
– Хм. Не скажу, что со Жмотом и Пистоном мы были близкими друзьями, но, пусть земля им будет пухом, - сухо проговорил я.
– А ведь там, скорее всего, был Мираж. Его научники и зафиксировали.
– Я тоже так подумал. Потому и позвал тебя. Ты у нас, можно сказать, главный специалист по нему.
Я никак не отреагировал на эти слова: с той памятной и печальной экспедиции, в которой я потерял Катю, прошло уже три года. А время, как известно, лечит раны. Конечно, я ничего не забыл, и сегодня вечером еще вспомню и помяну ее и всех тех, кто остался там. Но это потом, а сейчас разговор.
– Я пойду.
– Я не сомневался. Научники просят как можно скорее. Но я тебя торопить не буду. Все что потребуешь - оружие, продовольствие, экипировку - все предоставлю. Правда, я тебя знаю. Опять скажешь, что патроны есть, еда есть, костюм еще не износился.
– А я экономный и бережливый, - постарался как можно серьезней сказать я, но не удержался и засмеялся.
– Будешь кого брать с собой?
– Не знаю. Вообще-то я еще не завтракал. Вот поем, потом и подумаю. Да, Гаврилыч, мне бы кофейку, такого как у тебя в зернах, прикупить, да тушенки запасы пополнить. А то в бункере маловато ее осталось. Видно много ем, надо на диету садиться.
– Да ладно, опять, наверное, все скормил Жаре.
Я ухмыльнулся. Жара - это моя собака. Правда, она необычная. Она слепая псица.
Гаврилыч поднялся, сходил к минибару, чего-то там поколдовал и вернулся с двумя рюмками прозрачной. Одну он протянул мне.
– Ну, за твое здоровье.
– И тебе не хворать.
Выпив водку, я поднялся и пошел в общий зал. Гаврилыч потянулся за мной. Мы спустились к барной стойке, за которой сегодня стоял Лис.
– Все, что закажет Географ за счет заведения, - распорядился Гаврилыч и, хлопнув меня по плечу, пошел обратно.
– Да, Географ, когда определишься с составом и временем выхода, дай знать. Ну и, если не в лом, принеси мне что-нибудь необычное.
– Хорошо, Гаврилыч, - ответил я и погрузился в изучение меню, которое и так знал вдоль и поперек. Заказав двойную порцию ломотков (Ломотки - это, это… Это просто объеденье! Кстати, Гаврилыч стал предлагать посетителям ломотки только после того, как попробовал их в моем исполнении) и кофе, я уселся в углу зала, так, чтобы было видно всех кто в нем находится. А посетителей было, несмотря на утренний час многовато. Пока готовили мой заказ, я неторопливо осматривал зал, кивая знакомым.
Я думал над словами Гаврилыча о напарниках. Вообще-то ходить в Зону я люблю один, ну или почти один - вместе с Жарой и ее отпрысками. Жара. Не знаю, есть ли у кого-то еще слепые псы, но вот так получилось, что у меня есть. На меня нахлынули воспоминания.
Бункер я нашел где-то через полгода после гибели экспедиции. В то время я все больше занимался свободным поиском, да и Гаврилыч понимая мое состояние, не давал сложных заказов. И вот как-то в один из пригожих
дней я, если можно так выразиться, бродил в Зоне по лесу приблизительно километрах в пяти от периметра. Мое внимание привлекли звуки какой-то возни в густой чаще. Осторожно пробираясь между деревьями, я вышел на небольшую прогалину. Ровно посередине прогалины возвышался невысокий холм с железной дверью. Возле холма в полуистлевшем костюме военного стоял зомби и методично колотился в дверь. Я внимательно осмотрел окружающий лес. Никого. Странно. Видно этот зомби отбился от основной группы, или остальных зомби вместе с контроллером просто завалили сталкеры, а этот остался незамеченным и выжил (если можно употребить это слово в случае с зомби).Вся процедура выглядела смешно. Зомби стучал в дверь, при этом что-то невразумительно говорил, потом молчал, видно ждал ответа. После небольшой паузы все повторялось. Как бы не выглядело все это смешно, но зомби есть зомби. Я не стал искушать судьбу и выстрелом из ПММ убил его. Даже после этого я не стал сразу выходить на опушку, а обошел ее вокруг по краю леса, отмечая где что. И только после этого подошел к трупу и осмотрел его, не забывая поглядывать на закрытую, как мне казалось, дверь бункера. Единственное, что я нашел на трупе, так это жетон с надписью «Саданов Г.Н.». Никогда не слышал о нем. Ну да ладно, возьму жетон, потом отдам его Гаврилычу. Кто-кто, а уж он то найдет возможность узнать, что это за Саданов такой.
Оставив труп зомби в покое, я присмотрелся к двери. «Хм, а ведь дверь то не заперта, просто закрыта», - подумал я, и, взявшись за ручку, потянул ее на себя. Раздался страшный скрип, от которого, наверное, все мутанты в округе узнали о моем присутствии, и дверь открылась. Изнутри пахнуло сыростью, гнилью и затхлостью. Сколько же этот бункер не открывали. Больше года как минимум. Я достал из рюкзака фонарик и посветил внутрь. Луч света высветил уходящие вниз ступени, покрытые в некоторых местах подозрительной плесенью. Около самой двери на стене я обнаружил щиток. «Да будет свет», - с этими словами я переключил рубильник, и бункер залило ослепительным светом. Только в самом низу одна из ламп постоянно мигала, не желая включаться. Ступени шли вниз метров на восемь - десять, после чего уходили вправо. Стены были обшарпаны, штукатурка во многих местах отвалилась, потолок покрывали тенеты, лампы запылились.
Я решил обследовать бункер, но для начала на крайний случай закрыл дверь. После этого, держа пистолет в правой руке, я стал осторожно, стараясь не шуметь, спускаться вниз. При этом по возможности пытался не наступать на плесень. Кто его знает, что это за гадость. Ладно, если обычная плесень, а не мутировавшая. Последняя, по слухам, при контакте с кожей начинает очень быстро разрастаться и покрывает тело жертвы своеобразной коркой. Отсюда и название этой гадости - «Вторая кожа». Человек какое-то время еще жив, может двигаться, но потом превращается в труп, полностью покрытый плесенью. Дойдя до поворота, я остановился, чтобы осмотреться. Внизу, метрах в шести от поворота, была небольшая, где-то метра четыре на три чуть вытянутая площадка. Спустившись, я обнаружил в конце площадки открытую дверь, ведущую непосредственно внутрь бункера. «Ну что ж, назвался груздем, полезай в кузов» - подумал я и вошел внутрь.
Помещение представляло собой что-то вроде прихожей в обычной квартире. Одна из стен была заляпана потемневшей от времени кровью, при этом в хаотичном распределении мазков что-то просматривалось. «Мда, прямо какой-то Пикассо рисовал. Только вот что-то не хочется мне с ним встречаться», - с этими мыслями я продолжил осматривать бункер дальше. Полный осмотр занял примерно час. Схема вырисовывалась следующая: бункер состоял из «прихожей», длинного коридора, шести отсеков-комнат, столовой, душевой, туалета, склада и командного пункта, с которого можно было наблюдать за ситуацией как внутри, так и снаружи бункера.