Герцогиня-охотница

Герцог не имел понятия, как утешить сестру, когда та рыдала от страха за свою мать в гостиной Айронвуд-Парка, но сейчас он точно знал, как утешить Сару. Он гладил ее по спине, вкладывая всю нежность и сострадание в свои прикосновения.

Через какое-то время Сара подняла голову. На ее щеках были видны мокрые следы от слез.

– Почему? Что могла Бинни сделать, чтобы заслужить такую судьбу?

Он задумчиво покачал головой.

– Я не знаю, любимая.

Она теснее прижалась к груди Саймона. Он обнимал ее, отчаянно желая хоть как-то помочь ей, снять ее боль и высушить слезы.

Наконец Сара немного успокоилась и посмотрела на него. Протянув руку, она провела пальцем по его щеке и вокруг глаз.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Ее глаза блестели, а реснички слиплись от слез.

Он непонимающе улыбнулся.

– Жаль чего?

– Вы столько пережили сегодня.

– Да. Мне тоже жаль. – Вид холодного обнаженного тела Бинни мелькнул перед его мысленным взором. – Сталкиваться со смертью всегда неприятно. Но когда это смерть того, кто был частью твоей жизни много лет…

– Да. Это ужасно, – тихо сказала Сара. – А с лордом Лукасом все в порядке? – спросила она после паузы.

Как ответить на этот вопрос? Пожалуй, лучше сказать правду.

– Нет. Не очень.

– Где он?

– Люк вернулся в город, где была обнаружена Бинни. Он хочет попытаться разузнать что-нибудь еще.

– Ох, – пробормотала она, – вы, ваша светлость, отпустили его одного?

Саймон покачал головой.

– Я просто хотел вернуться домой, – сказал он. – К тебе.

Она закрыла глаза и приоткрыла губы в ожидании поцелуя. Саймон так и сделал. Взяв ее голову в свои ладони, приподнял вверх и коснулся своими губами ее губ.

Она была такой податливой в его руках. После всех переживаний и изматывающих событий прошедшего дня и ночи его измученное тело вдруг ожило. Оно требовало взять Сару и сделать своей, во всех смыслах этого слова.

Но нет. Пока нет. Не сегодня. Не сразу после того, как она узнала о смерти Бинни. Саймон хотел, чтобы этот момент стал особенным, радостным, а не прошел под впечатлением потери и трагедии.

Он поднял Сару на руки. Она обвила его шею своими руками. Глядя на ее лицо, на ее губы, пухлые и горящие после поцелуя, на ее глаза, все еще блестевшие от слез, он прошептал:

– Сара, позволь мне любить тебя.

Она посмотрела на него взглядом, полным доверия, и кивнула. Она примет все, что он захочет ей дать. Он знал Сару достаточно хорошо, чтобы понимать, что если она приняла решение, то ни за что не передумает.

Саймон подошел к ее смятой постели. Одеяло было откинуто в сторону, когда она встала, чтобы посмотреть, что за шум в коридоре. Аккуратно положил ее и сел рядом.

– Сара, когда мы наедине, как сейчас, ты можешь называть меня просто Саймон.

Никто больше не называл герцога по имени. Но в душе он оставался просто Саймоном, а герцог Трент был лишь оболочкой, в которой он жил. Ему хотелось, чтобы Сара любила именно Саймона, а не герцога.

И хотя в ее глазах еще были видны слезы, она улыбнулась ему своей открытой красивой улыбкой, и его сердце затрепетало.

– В моих мыслях ты всегда был просто Саймон.

– Тогда скажи это сейчас вслух, – сказал он.

– Саймон, – прошептала она.

Услышав свое имя из ее уст, Саймон напрягся, и по телу прошла легкая дрожь.

Он наклонился и снова поцеловал Сару, проводя рукой вдоль мягкого изгиба ее груди. Рука скользнула в вырез пеньюара, и он сжал в ладони этот нежный холмик. Пальцами он теребил ее сосок, который твердел и поднимался так же, как и член в его штанах.

Сара издала тихий сладкий стон. Саймон понял, насколько чувствительна была ее грудь. Каждое его касание вызывало отклик во всем ее теле. Он сильнее впивался в ее губы, продолжая терзать сосок, что заставляло Сару задыхаться и выгибаться всем телом. Потом он проделал то же самое с другой грудью.

Он отстранился, чтобы развязать пояс ее пеньюара, потом взял его за края и распахнул. На ней была та же простая белая ночная рубашка, что и вчера. Под рубашкой отчетливо просматривался силуэт ее тела, что едва не заставило его застонать. Были видны очертания ее стройных ног и нежного холмика между ними, изгиб ее талии и тугие пики сосков.

Саймон сбросил туфли и скользнул в кровать рядом с Сарой. Прижался к ней всем телом так, что она явственно почувствовала всю степень его возбуждения.

Ее руки, более смелые, чем прошлой ночью, исследовали его спину, а затем и остальные части тела.

Он громко охнул, когда ее пальцы прошлись по его соскам. Сара остановилась и чуть отстранилась, удивленно глядя на него.

– Это место очень чувствительно, – пояснил он. – Я чувствую примерно то же, что и ты, когда я ласкаю тебя там.

Она улыбнулась. Обольстительно и коварно. После первой ночи Сара стала значительно смелее. Получая больше опыта, она в постели становилась все активнее.

Саймон целовал ее лицо и страстно шептал:

– Боже, как я хочу тебя!

– И я, – Сара нежно провела кончиками пальцев по его груди, – очень хочу тебя!

Если она продолжит делать это, он, наверное, сойдет с ума. Саймон схватил край ее сорочки и медленно потащил вверх, попутно касаясь шелковистой кожи на ее ногах. Он чувствовал под пальцами мягкие, гладкие и в то же время мускулистые контуры ее бедер, переходящих в самое интимное место. Он оголил его и очень нежно накрыл своей ладонью. Сара была неподвижна. Только ее грудь быстро поднималась и опускалась вновь в коротком прерывистом дыхании. Он чуть надавил и провел пальцем между ее губ. Она выгнулась и застонала.

Так же как прошлой ночью, вся она была влажной от желания. Сара вцепилась в ткань рубашки на его спине, а он, помедлив немного, ввел палец глубже внутрь. Саймон чуть отодвинулся, чтобы взглянуть на ее лицо. Глаза Сары были плотно зажмурены, а рот открыт, как будто в немом крике.

Его естество затвердело как копье и настойчиво требовало занять место пальца. Но Саймон твердо решил, что не позволит ему командовать собой. Главное сейчас – это удовольствие Сары. Он хотел, чтобы она забылась от наслаждения.