Герцогиня: ветер судьбы

– На несколько лет? – сдавленно переспросила я.

– Да. Я давно хочу переплыть океан. Что там, за Островами? Новые земли?

– Там Фреал и Годрийские земли. И Зимбия.

– А дальше?

– А дальше не знаю, – вздохнула я. – Зимбия – дикая страна. Там чернокожие люди, а еще, говорят, они едят себе подобных.

– А еще говорят, что там алмазы под ногами валяются, – мечтательно протянул Арман. – Я должен это увидеть сам, понимаешь?

Я вздохнула. Я прекрасно понимала. Мне тоже не хочется жить здесь... путешествия и новые страны гораздо приятнее. Но я женщина, и мой удел – сидеть дома и воспитывать детей.25. Будущая мать

Внезапно семейная жизнь мне начала нравится. Муж перестал грубить, а по вечерам искал моего общества: настойчиво, порой даже требовательно. Кажется, один раз “распробовав” все прелести любовных игр, он твердо решил извлечь из своего не самого желанного брака максимум удовольствия. Я, конечно, не жаловалась, хотя иногда его энтузиазм меня смущал. Каждую ночь… иногда утром… мы больше не ночевали порознь. Смысла не было. Да и с ним было так хорошо, так спокойно, не говоря уж о том, что будь моя воля — я бы вообще от него ни на шаг не отходила.

Безраздельно моим Арман был только в спальне. В другое время находил кучу дел: то пропадал на пристани, то бегал по мануфактурам и искал обои и ткани для Белого замка, то сидел на совещаниях в королевском замке.

Мне тоже приходилось появляться при дворе, но теперь уже я была в явной милости у королевы, которая считала себя едва ли не виновницей нашего с Арманом брака. Дескать, именно она подговорила сына, а тот уже вовремя вмешался. Я не спорила, к чему? Главное, что обласканная Женевьевой, я совершенно не попадалась на глаза его величеству. Возможно, со стороны королевы это был тонкий расчёт, но мне это было только на руку.

Беззаботное, самое счастливое в моей жизни лето! Упоительные ночи и веселые дни, рядом Арман и родители. Отец не упускал случая для тренировок, очень часто Арман учился у него, а когда огибал занят, с Акихиро тренировались и мы с Макеши. Не то, чтобы мне это было необходимо в Ранолевсе, но терять сноровку не стоило. Да и от того, что я попрыгаю в закрытом саду, никому хуже не будет. Я прекрасно теперь понимала, отчего Мама выбрала именно это имение: сад большой и до того запущенный, что никто чужой не рискнёт здесь появиться.

Все было так хорошо, что я начала разумно опасаться будущего. Ещё немного, ещё пару недель! Здесь солнце и небо, и лето, которое подходит к концу. Самое последнее мое беззаботное лето.

Головокружение и слабость я старательно игнорировала, предпочитая списывать их на усталость и жару. Но увы, в один далеко не прекрасный день мне стало дурно с самого утра. Проснулась в холодном липком поту, прислушалась к себе… и помчалась в уборную, где меня стошнило. Сразу стало легче, в голове прояснилось.

Все, Ива. Больше не выйдет закрывать глаза. Ты беременна.

Я хотела ребёнка, очень хотела. Но куда больше я боялась, что Арр теперь уедет от меня. Он ведь не раз говорил, что ждёт только моей беременности, а потом – море. Он из тех людей, кто не может долго сидеть на одном месте. У нас только-только начало всё налаживаться, а теперь вот – ребёнок. А еще даже не осень! Не пришли еще шторма, корабли запросто выходят в море. Арман просто уплывет теперь, оставив меня одну!

Зажимая рот ладонями, я вся дрожала. Не хочу! Очень хочу, но не хочу. Из груди вырывались рыдания, но я пыталась их давить, глушить. Съехала на каменный пол, сжалась в комочек, зажмурилась. Сквозь невесомую ткань ночной сорочки холод наползал на меня, затягивая и немного успокаивая. Но я хотела сейчас холода, чтобы он овладел моим сердцем, чтобы не было страшно.

Горячие руки неожиданно подняли меня. Я не слышала, как подошёл Арман.

– Маленькая, ты чего тут? – невыносимо нежно спросил меня муж, легко перенося в постель. – Болит что-то? Ты плачешь?

– Арр, – выдохнула я, цепляясь за его плечи и вжимаясь в сильное теплое тело. – Арр, не покидай меня.

– Не покину, – засмеялся он. – Солнце едва взошло, о чем ты!

– Арр, я беременна, – выпалила я, не позволяя себе передумать. Он окаменел. – Я так тебя люблю! Мне страшно, что ты теперь уедешь и оставишь меня!

Тяжёлая рука легла мне на волосы и осторожно погладила.

– Ну, пару месяцев я точно буду с тобой, – спокойно сказал муж. – А там посмотрим. Это когда тебе рожать, получается?

Я попыталась посчитать, сгибая пальцы, но все время сбивалась.

– Предположим, сейчас срок месяц-полтора, – помолчав, заговорил Арман. – Весной, выходит. Что ж. В этом году займусь ремонтом Белого замка. Не могу же я остановить тебя одну, ты же с ума сходить будешь, а волноваться – вредно для ребёнка.

Я громко шмыгнула носом. Он не уплывет сейчас, а там— ремонт, строительные работы, это все не быстро! К тому же ребёнок родится, не оставит же он меня одну? Год, даже больше у меня есть! Я знаю, как быть – успею забеременеть вторым. И тогда он снова останется!

– Глупая маленькая девочка, – шепнул Арман, укутывая меня в одеяло. – Не понимаю, зачем выдавать замуж детей и заставлять их рожать детей? Куда торопиться?

– Я не ребёнок! – приглушенно возмутилась я. – Я взрослая женщина!

– Ты как моя сестра, – вздохнул Арр. – Лиса тоже считает себя взрослой. А я её с рождения нянчил. Она для меня всегда ребёнок, даже в шестнадцать. Хочешь, поедем в Белый замок к ней, вы вроде подружились?

Я кусала губы, потому что понимала, к чему он клонит. Если у меня будет подружка, не так уж и страшно будет меня здесь бросить, я же не одна останусь. Расчетливый он, недаром – адмирал. Всё продумывает на несколько шагов вперёд.

Ну так и я не дура. Не отпущу.

Запустила ледяные ладони под его рубашку – и когда только он успел её накинуть? Ощупала бока, водя пальцами по шрамам. Провела губами по ключице.

Арман выдохнул, сминая мою сорочку.

– А тебе можно? – хрипло спросил он, поглаживая большими пальцами мой зад. – Или теперь стоит воздерживаться от любовных утех?

– Я же не больна, – ответила я между поцелуями. – И чувствую себя отлично.

Его руки быстро стянули с меня сорочку, зарылись в распущенные волосы, оттягивая голову назад, заставляя прогнуться. Руки были грубыми, наглыми, а губы – нежными, очень осторожными. Чувствительная до боли грудь терлась о волосы на его теле, бедра дрожали от нестерпимо уже желания, но сама я проявлять инициативу боялась. После той ночи, когда он изощренно заставлял меня кричать, все было по-другому. Арр был неизбежно нежен, терпелив и осторожен, а я скромна и тиха. Я даже стоны старалась сдерживать, я не Виро, мне не положено.