Герильеро

— Ну все, тебе конец. Чтобы сраный индеец влезал в разговор между мной и моей невестой???

Не будь лейтенант пьян, тут бы все и завершилось, но его попытка достать револьвер неверными руками удалась совсем не сразу. За то время, пока он скреб кобуру, пытаясь ухватить рукоятку пистолета, Вася отчетливо понял, что его, такого замечательно парня из Москвы, студента-этнографа и путешественника во времени, сейчас убьют. И скорее всего, убьют и ребят, а лейтенанту за это ничего не будет.

Вася прикрылся правым плечом и сжался.

Фернандо, с проклятиями наконец отстегнул ремешок-фиксатор, потащил пистолет наружу и поднял голову от непослушной кобуры, чтобы убедиться, что чертов индеец все еще тут.

Правая рука как бы сама резко и сильно пробила ребром ладони по открывшемуся горлу.

Лейтенант издал булькающий звук, рухнул на землю и больше не шевелился.

Потный от адреналина Вася повернул лежащее перед ним тело, проверил пульс и задохнулся от мысли, что убил человека.

Надо срочно бежать. Деревянными пальцами он расстегнул и стащил с упавшего форменную рубашку, подобрал закатившуюся под скамейку фуражку с генеральского размера кокардой и насколько мог твердо приказал спутникам:

— Перенесите тело в багажник.

— Зачем???

— Уедем на автомобиле.

— Нас поймают!!!

— Никто не посмеет остановить начальника полиции, — ответил Вася, натягивая дрожащими руками рубашку.

[i] В административном отношении Боливия делилась на девять департаментов, далее примерно на сто провинций и затем — на кантоны.

[ii] Que? (исп) — Что?

[iii] Кабронес — козлы, ублюдки

[iv] Итурбиде — мексиканский генерал и самопровозглашенный император, Сандино — лидер национально-освободительной борьбы в Никарагуа, Перон — неоднократный президент Аргентины, Уго Чавес — президент Венесуэлы.

[v] Эйхман — нацистский преступник, “архитектор Холокоста”

[vi] Симон Боливар, Антонио Сукре — герои войны за независимость Латинской Америки

Глава 6. Рождение командира

Вести машину ночью в темных очках удовольствие ниже среднего, спасали только малая скорость и почти нулевое движение в Комарапе — на весь город, небось, полсотни машин и те после заката не ездят. Два раза проскочили на шару — скучавший посреди главного перекрестка постовой полицейский вытянулся и отдал честь “лейтенанту”, и уже на выезде из городка им приветственно помахал из своего джипа армейский офицер, проверявший посты.

Кровь стучала в висках, в рту пересохло и все происходящее казалось нереальным. Выбравшись на то, что здесь считалось “трассой”, Вася выдохнул, снял очки и принялся соображать, что делать дальше. На смену возбуждению пришла противная слабость и накатил страх — он очень хорошо понимал, что с ним сделают, если поймают и чуть не слетел с дороги, когда сзади неожиданно раздалось:

— За поворотом на Уэртас, совсем близко, есть обрыв.

— Далеко? — спросил Вася доселе молчавшего Катари.

— Кокада, — отвлекся от рассматривания интерьера дорогой машины Искай.

— Молодцы. Смотрите за дорогой, скажете, когда остановиться.

Поворот на Уэртас оказался действительно рядом от города, до “совсем близкого” обрыва пришлось ехать еще столько же, всего от школы километров восемь-девять, как отследил Вася по спидометру. Дорога круто огибала скалу, нависая небольшой площадкой над обрывом в полсотни метров, где они и остановились.

Ездить ночью в горах по хреновой неосвещенной дороге больше идиотов не нашлось и беглецы спокойно обыскали машину. В багажнике, помимо тела, валялись несколько бутылок виски и два пакета с белым порошком, большой и маленький. В заднем кармане форменных брюк торчал бумажник.

План сложился сам собой. Несколько купюр и маленький пакет пошли в качестве трофеев, револьвер, как ни хотелось его забрать, оставили в кобуре. Бумажник бросили на пол салона, рядом с двумя бутылками и надорванным большим пакетом. Немного порошка из него Вася вдул в ноздри бывшего лейтенанта, свернув банкноты трубочкой.

Еще минут десять ушло на то, чтобы скинуть тело с обрыва, облить сиденья и брошенную на них рубашку вискарем, раскидать на площадке фуражку и очки. Последним штрихом вслед лейтенанту в обрыв ушли полупустая бутылка и несколько сковырнутых с края камней.

— Бежать через Харкалу, там не найдут, — снова посоветовал Катари.

Его потряхивало — конечно, даже такому здоровяку не по себе, Искаю тоже, а вот Вася ощутил полную ясность и понимание, что нужно делать дальше.

— Нет. Мы возвращаемся в Комарапу.

И приказал в ответ на выпученные глаза:

— Если мы убежим, то все сразу поймут, чьих это рук дело. За мной.

Они оставили позади “Мерседес” с включенными фарами и двинулись обратно. До школы добрались тихо, где-то в середине ночи, разве что встревожили собак — но собаки и без них постоянно вскидывались лаять, — и завалились спать.

— Когда вы последний раз видели лейтенанта Пеньярандо?

— Вчера вечером, сеньор, он приехал нас запирать, поссорился с сеньо…

— Молчать! Отвечать только на вопросы!

— Как прикажете, сеньор, — Вася изо всех сил изображал покорность.

Полицейский записал ответ и недовольно буркнул:

— С кем он поссорился?

Судя по всему, детектива подняли по тревоге, как только в Санта-Крус пришла весть о гибели лейтенанта и оттуда в Комарапу примчалась целая делегация — капитан, детективы, просто фараоны… Не каждый же день гибнут начальники провинциальной полиции. Пятичасовая дорога привела их в крайнее раздражение, вот и сейчас детектив поскреб щетину с таким звуком, будто автомобиль затормозил по гравию.

— С учительницей, сеньоритой Исабель…

Детектив обернулся на капитана, тот кивнул.

— Из-за чего поссорились, не слышал?

— Он был пьян и схватил сеньориту за руку…

Звонкая оплеуха чуть не сбросила Васю со стула.

— Не смей так говорить о лейтенанте! Пшел вон, в камеру.

Опрос Иская и Катари ничего нового не дал, затем в участок привезли Исабель и с ней разговаривал сам капитан в бывшем кабинете лейтенанта. Выходя, она встретилась глазами с Васей и он успел показать ей жестами “книга” и “флейта”. Учительница тут же повернулась и сказала пару слов капитану. Вскоре ее с предупредительной вежливостью увезли обратно.