Герканский кабан

В отличие от своего горе-заступника, все еще остававшегося в боевой стойке и вглядывающегося в темноту, танцовщица не была удивлена и напугана. Не стесняясь своей наготы, она взялась за укладку растрепанных волос, затем принялась облачаться в разорванные одежды. Как ни странно, но на ее прекрасном лице были видны лишь усталость и… огорчение. У полковника сложилось абсурдное впечатление, что красавица крайне расстроена тем, что не стала пищей вампиров. Впрочем, женщины – существа загадочные, они порой весьма странно проявляют эмоции, и ни одному мужчине никогда не постигнуть, какие мысли бурлят в их прекрасных головках, какими чувствами в тот или иной момент преисполнено трепещущее в восхитительной груди сердце.

Наконец облачившись в разорванное платье, танцовщица обратила внимание на застывшего с мечом в руке моррона и неторопливо направила стопы в его сторону.

– Какая же ты скотина! – с горечью произнесла красавица, подойдя к оцепеневшему Штелеру, и с размаху одарила его звонкой пощечиной.

Из темноты, откуда-то слева и очень близко от моррона, раздался тихий смешок.

– А ты… ты просто мразь! Знать тебя не хочу! – пропел прелестный голосок, обращаясь к кому-то в темноту.

Повергнув моррона в еще большее недоумение, чем то, в котором он пребывал, красавица величественно удалилась, покинула грязную подворотню с грацией и достоинством настоящей королевы, на худой конец, герцогини…

– Забавные они создания, женщины, не правда ли? – послышался за спиной потиравшего раскрасневшуюся щеку полковника красивый, мужской баритон.

Штелер обернулся и от удивления чуть не выронил из руки меч. В шагах трех-четырех от него стоял тот самый наемник с цепью, обмотанной вокруг руки. Неизвестно кто, вампир, человек, а может, кто-то еще, печально улыбался и с интересом смотрел в лицо застигнутого врасплох незадачливого заступника неблагодарных девиц.

– Ну что, господин моррон? В прятки, как видите, и я умею играть, – рассмеялся незнакомец, а затем, мгновенно придав лицу серьезное выражение, добавил: – Не кажется ли вам, что нам пора объясниться?

– Здесь и сейчас? – спросил бывший полковник, язык которого еле слушался, а в горле образовалась неимоверная сухость.

– Именно здесь и именно сейчас, – слегка кивнул головой загадочный персонаж. – Не вижу смысла в выборе другого места и времени…

Глава 6 Древний ритуал

Где-то высоко в кронах деревьев пропел квикор. Верный признак, что наступил полдень; полдень второго дня, как небольшой отряд урвасов расположился лагерем в опустевшем поселке колонистов возле покинутой шахты. Конечно, было бы проще ориентироваться по солнцу. Если небесное светило в зените, значит, середина дня, эту примету знают все, даже пришедшие из-за Великой реки Удмиры чужаки. Но когда небо затянуто тучами и постоянно льет дождь, время можно определить лишь по скрипучему воркованию довольно большой, уродливой птички с облезлым оперением и клювом, настолько крупным и острым, что без труда способен пробить череп взрослого человека.

Старый охотник и, пожалуй, самый опытный воин племени медленно поднялся с чужой кровати и первым делом посмотрел на свои опухшие, изуродованные узлами вен ноги. Он глядел на них каждое утро и мысленно обращался к «старшим», прося их дать ему сил встать. Вот так оно всегда глупо и происходит! Ни вражеский меч, ни свинец из мушкета, ни острые зубы борончура, ни тяжелая лапа медведя не смогли отнять его жизнь, хоть много раз и пытались. Кулбар знал лик самого страшного, самого беспощадного своего врага, у которого больше шансов покончить с ним, чем у всех чужаков и зверей вместе взятых. Это были его ноги, его собственные ноги, которые могли отказать в любой момент. Сталь и свинец, коготь и клык обрывают жизнь мгновенно или растягивают смерть на недолгий срок. Этот же враг был куда беспощадней и подлее: сначала он превратит старика в беспомощное подобие человека, а затем обречет на жалкое существование в течение мучительно долгих лет, финалом которых станет хоть и не позорная, но и не завидная для воина смерть, смерть в постели.

Кулбар боялся начала своего конца, боялся дня, когда он не сможет подняться, поэтому и обрадовался возможности стать участником и жертвой ритуала «Гарбараш». У него была веская причина оборвать свой век на земле и с почестями перейти в шатры верхнего мира, а вот у некоторых его молодых соплеменников такой причины не оказалось, да и власть Рода над их душами заметно поубавилась. Бездействие притупляет бдительность, расслабляет натренированные мышцы и ослабляет волю. Чего Кулбар боялся, то и произошло, в рядах его небольшого воинства этим утром завелись дезертиры.

Минувший день прошел довольно спокойно, в том-то и крылась беда! Они осмотрели каждый дом в поселении возле шахты, разведали окрестности, а затем после плотной еды, приготовленной из оставленных колонистами припасов, принялись разбирать заваленный камнями вход в недра земли. Командир не надеялся, что поселенцы укрылись в узких и душных подземных проходах, он лишь хотел занять делом заскучавших воинов. Когда тело работает, дурные мысли уходят прочь; а когда в голове пусто и чисто, люди не совершают мерзких поступков.

Последний камень из «большого дома» был убран, уже когда на небе появилось ночное светило. Урвасы устроились на ночлег в покинутых домах чужаков, а проснувшись утром, обнаружили отсутствие часовых. Предав Род и свое племя, двое воинов ушли: оставили спящих товарищей без защиты и скрылись в лесу.

Кулбар сразу понял, что речь идет об обычном предательстве, а не о нападении на стражей хищных зверей. Беглецы захватили с собой не только оружие, но и припасы. Командир знал, в какую сторону отправились дезертиры, мог повести оставшихся воинов в погоню и быстро нагнать отступников. Он мог провести отряд по следу, но не сделал этого, даже более, – утихомирил гнев, бушевавший в душах воинов, верных Роду и племени Урвас. В жизни каждый выбирает свой путь, свою судьбу. Беглецы наказали себя сами, ограничили век своей души лишь земным пребыванием. Они добровольно отреклись от соплеменников и от предков; и даже если, уйдя к чужакам, примут их веру, то никогда не станут для захватчиков с другого берега Удмиры до конца своими: ни здесь, на земле, ни в их части Небес. Всю жизнь быть безродным изгоем, всю жизнь называться «грязным дикарем» – что может быть хуже, какое наказание может быть суровей?

Старик медленно облачался в боевые одежды, надеясь, что делает это в последний раз. Он устал жить, устал нести на себе бремя ответственности, но тем не менее не сложил руки, не положился целиком и полностью на судьбу. В его поредевшем без боя отряде осталось всего четыре воина, двое из них Вакар и Анвал, бойцы опытные и никогда не жившие среди чужаков. Они не сбегут, да и другим не дадут, поэтому старик и позволил себе небывалую роскошь поспать среди дня.

Кулбар уже давно не был тем могучим воином, о котором слагали легенды не только соплеменники, но и маковы с далерами. Его стать усохла, тело ослабело, а в глазах, которые бесспорно являются зеркалом души человека, появилась усталость. Единственным, что его не покинуло, был опыт: знание леса и умение владеть топором, которое, впрочем, не очень многого стоит без физических сил. Если бы речь шла об обычном походе, он бы воздержался от участия в нем, не стал бы путаться под ногами у молодых и сильных, но поскольку их целью было не выиграть бой, а достойно погибнуть, одряхлевший воитель сам вызвался возглавить отряд.

Едва командир успел завязать последний ремешок кожаного нагрудника, как за дверью послышались тяжелая поступь и жалобный скрип продавливаемых половиц. Через миг заскрипела и дверь, а на пороге появилась широкоплечая фигура Анвала.

– Они идут, Кулбар! Они все-таки пришли! – с нескрываемой радостью в голосе произнес воин и рассмеялся. – Все даже лучше, чем мы ожидали! Не поселенцы, не лесные бродяги, а настоящие солдаты, только вот…

– Что «только вот»? – невозмутимо спросил старик, по привычке проверяя перед боем остроту топора.

– Одежды на них другие, цвета не те… да и доспехи уж слишком блестят…

– Новенькие, – догадался командир. – Видно, недавно из-за Удмиры прибыли… Ну, что Анвал, покажем свеженьким чужакам, на что способны воины племени Урвас?

– Мы ждем тебя! Без тебя не начнем! – произнес еще довольно молодой урвас, с почтением и преданностью глядя на готовящегося к последнему бою старика. – До встречи в гостях у «старших», Кулбар!

– До встречи, Анвал, но только не в гостях… – усмехнулся старик. – Мы сами уже почти «старшие», уже почти боги… До встречи на новых угодьях, Анвал, и пусть рука твоя будет твердой, а дух крепок до самого конца земного пути!