Герканский кабан

– В колонии неспокойно. По дорогам и лесам разгуливают шайки бандитов, дикари вновь повылазили из своих болотных нор, а мы сидим здесь без дела! – продолжил генерал, истолковав молчание советницы как раздумье. – Я неоднократно обращался к генерал-губернатору и отмечал, что для охраны Денборга более чем достаточно сил местного гарнизона. Выпустите моих ребят за ворота, мы и порядок наведем, да и горожанам дадим вздохнуть спокойно. Мой корпус может разместиться вот здесь, – ванг Нордверг указал хлыстом на небольшую равнину на карте колонии. – Лучшего места для лагеря не найти! Всего две неполных мили от города. В случае возникновения беспорядков, о которых вы все здесь говорите, вверенные мне войска уже через полчаса марша окажутся возле крепостной стены и придут на помощь денборгскому гарнизону. Какой смысл морить нас здесь, в переполненных казармах и разбросанных по всему городу квартирах?

– Господин генерал, а вам известно, что такое приказ? Неужто мне следует объяснять вам, человеку, более тридцати лет жизни отдавшему армейской службе, что приказы не обсуждаются, а исполняются! – начала поучать прекрасная маркиза, беспощадно испепеляя генерала одним из самых гневных своих взоров. – Ваша забота не рассуждать, не вникать в сложную и напряженную обстановку в колонии, а просто делать то, что вам говорят! Здесь я командую, генерал, и я мыслю! По-моему, вы получили довольно подробные указания о моих полномочиях и от его сиятельства, генерал-губернатора, и от его светлости, герцога Малькорна, маршала герканской армии. Вы оспариваете мои решения?! Вы хотите поднять бунт?!

В словах красавицы не было здравого смысла, как, впрочем, и в том, как маркиза осуществляла военное руководство. Генерал Нордверг уже добрую тысячу раз проклял недальновидного маршала и небрежно относящегося к своим обязанностям генерал-губернатора, которые по каким-то исключительно внутриполитическим соображениям навязали ему эту спесивую, напористую девицу. Военачальник в юбке – это очень смешно, если ты, конечно, не под ее руководством, а иначе – хочется плакать!

– Никак нет, – кратко ответил генерал, боясь, что сейчас у барышни начнется очередная истерика.

– Скажите, это вы послали солдат на шахту близ речушки, как уж там ее, ах, да… Милока? – не оправдала ожиданий генерала вспыльчивая, но быстро отходчивая красавица.

– Никак нет. За последние сутки ни я, ни мои полковники не отдавали приказов, связанных с выходом подразделений вверенного мне корпуса за границу их территориального расположения. – Нарочито официальная манера общения часто выручала генерала на ковре у начальства, но только не в этом случае.

– А если не вы, то кто тогда послал солдат на шахту?

– Не могу знать!

– Так узнайте, – маркиза Руак была очень бледна и спокойна, что однозначно предвещало беду. – Узнайте и доложите мне, кому из ваших офицеров вздумалось самовольничать! Мер пока принимать не надо, я сама их приму! Все, генерал, у меня много дел, можете идти! – Онветта небрежно махнула рукой в сторону двери. – Ах да, чуть не забыла! Отрядите две-три роты, пусть очистят округу от разбойничьих банд. Даю вам сроку три дня, по исполнении доложите моему секретарю!

«Черт подери! Вот наделили безмозглую куклу властью, а мне теперь мучайся! Все соки из меня выпьет, все жилы вытянет, самодурша! Семь пятниц у кокетки на неделе! И чего это я, старый болван, в отставку месяц назад не подал? Ведь чувствовал, что такое начнется… Когда родовитые идиоты, принцы да герцоги, генералам указывают, это еще полбеды, а когда девицы с поучениями лезут… Эх, в отставку пора!» – подумал генерал ванг Нордверг, с учтивым поклоном покидая апартаменты военного советника.

* * *

Выпроводив генерала, Онветта не принялась читать ворох лежащих на столе казенных бумаг, а расстегнула тугие застежки слишком приталенного платья и, с облегчением вздохнув, направилась в спальню. Она немного тосковала по тем дням, когда не носила тесные дамские наряды и бестолковые золотые побрякушки, а самой любимой ее одеждой был охотничий костюм, платье удобное и для путешествия, и для охоты, и просто для активного образа жизни. Еще недавно, когда она жила в Марсоле, ей не приходилось ежедневно истязать себя неудобной, но красивой одеждой, тратить массу времени на всякую чепуху: наведение макияжа, подбор украшений, утомительный маникюр и изнурительное обновление гардероба. Среди филанийских охотников она могла неделями расхаживать в одной и той же охотничьей куртке, и красавицу еще считали чистюлей за то, что она каждый день меняла белоснежные манжеты и воротнички. В Денборге же ей приходилось вести светский образ жизни и часто общаться с людьми, хоть и далекими от Двора, но считавшими себя аристократией, пусть даже и второсортной, колониальной. Ей приходилось соответствовать глупым нормам и правилам неизвестно зачем придуманного этикета, трижды на дню переодевать наряды, таскать на себе пару килограммов драгоценных камней и заниматься прочими, бессмысленными и крайне утомительными делами.

«Светские бездельницы напридумывали себе забав, чтобы скучные, монотонно тянувшиеся дни чем-то занять, а я страдаю… Я вынуждена играть по их правилам! Все-таки мужчиной быть проще, намного проще! Они не понимают, как им повезло, глупцы!» – подумала красавица, наконец-то избавившись от оков опостылевшего платья и блаженно растянувшись на мягкой постели.

Маркиза не спала уже третьи сутки, нагрузка большая даже для симбиота. Светские рауты сменялись требующими умственного напряжения делами, непринужденный флирт с кавалерами – руганью с подчиненными, а чарующие улыбки, от которых уже потрескались красивые губки, изматывали не хуже вызывающих головную боль размышлений. Онветте просто необходимо было поспать, она с трудом выкроила на отдых пару часов, но, по закону подлости, сон так и не приходил. Не помогло даже вино, обычно действовавшее как безотказное снотворное. Красавица осушила уже два бокала, но не добилась желаемого результата, голову не затянула приятная пелена, а в ней, наоборот, появились нежелательные в данный момент мысли о только что проведенной беседе.

«Бедный генерал! И как только старичок терпит мои выходки?! Надо быть с ним все же помягче! Жаль мне его, вскоре он станет козлом отпущения и ответит за все, что произойдет в Денборге и за пределами города. Так уж задумано по нашему с Кевием плану!»

Мысли – странная субстанция, их ход необъясним и непредсказуем. Они самостоятельно переходят от одной темы к другой и при этом игнорируют желание хозяина просто отдохнуть. Думы о старике, обреченном стать виновным в их злодеяниях, перескочили на более сложную и менее приятную тему. Онветте очень не нравилось то, что творилось с ее возлюбленным в последнее время. Он медлил с осуществлением планов, постоянно нервничал, балансируя на грани безумства, страдал мнительностью, нерешительностью и боялся, жутко боялся мести могущественного дракона. С одной стороны, женщина, прожившая с главою Братства Лотар вот уже более полувека, понимала страхи возлюбленного и мирилась с его неадекватным поведением, но, с другой стороны, Онветта была не только женщиной, но и симбиотом, всегда трезвомыслящим, расчетливым существом, неудержимо стремящимся к лидерству.

Как симбиот маркиза понимала, что Кевий сильно сдал, морально ослабел и его нерешительность может привести планы к краху, а их самих к гибели. Впрочем, был возможен еще и другой вариант развития событий. Кто-нибудь из приближенных симбиотов заметит слабость своего вожака и, естественно, попытается захватить власть. Начнется новая война, новая междоусобная возня среди симбиотов. С большими трудами восстановленное Братство погрязнет в распрях, ослабеет и будет уничтожено одним из врагов: вампирскими кланами, «Легионом» или держащейся пока в тени, но набирающей силу организацией недавно появившихся из ниоткуда загадочных шаконьесов, людей, но довольно странных, чья физиология имеет ряд существенных отличий от человеческой.

В последнее время Онветта часто задумывалась, а не взять ли ей бразды правления в свои руки, не превратиться ли ей из фактического вожака в вожака явного? Однако ее останавливали четыре обстоятельства. Во-первых, Кевий был для нее больше, чем просто любимым мужчиной, он являлся единственно дорогим для нее существом во всем огромном мире. Он стал частью ее жизни, частью ее самой, а прийти к власти можно было лишь через его бездыханное тело. Во-вторых, маркизу вполне устраивало ее нынешнее положение в Братстве. Она руководила, она влияла на многие дела, но при этом сама оставалась в тени и имела свободу, в которой любой формальный предводитель весьма ограничен. В-третьих, она была женщиной, а властелин в юбке всегда вызывает у мужчин раздражение. И четвертая, самая важная причина состояла в том, что маркиза полностью разделяла опасения Кевия. Недавно они предприняли очень рискованный, но необходимый шаг, фактически разбудили спящего дракона, вырвав его из бытия безобидного священника и заманив в марсольскую западню. Удался их план или нет, до сих пор оставалось загадкой. Осведомители в столице филанийской колонии почему-то молчали, впрочем, виной тому могла быть масса иных, не относящихся к сути дела причин. Если их замысел удался, то очень опасный игрок заблаговременно удален перед ответственной схваткой на мировой политической арене, и им можно смело начинать действовать. Если же нет, об этом маркизе было даже страшно подумать. Она сама боялась, что страхи Кевия отнюдь не безосновательная паранойя.

Однако истинные симбиоты ставят во главу угла факты, а не домыслы, и уж тем более не эмоции. И именно конкретные факты, все как один, свидетельствовали о том, что их враг до сих пор прозябает в каменном мешке. За все это время в Денборге появился всего лишь один неумеха-моррон, настолько безобидный, что его даже не хотелось пока трогать. Дракона же не было, никто не мешал их планам и не охотился за их головами. Проверка всех вновь прибывших в Денборг завершилась на днях и не дала никаких результатов. Бредовое предположение Кевия, что врагу вздумалось поиграть в вампира, тоже оказалось безосновательным. Неопровержимые доказательства этого маркиза Руак получила буквально этим утром. Тайные агенты – симбиоты, вынужденные временно стать кровососами, донесли, что подвергли испытанию всех вампиров-стариков, тех, кто прожил минимум триста лет, а в новичка дракон превратиться не смог бы, иначе, как он объяснил бы собратьям, что на него не действует солнечный свет? Последние две провокации были произведены этой ночью. Агенты маркизы подбили вампирский молодняк на нападение в черте города. Естественно, сделали они это в присутствии проверяемых «стариков». Один даже не вмешался, поскольку жертва оказалась не столь для него и важна, а другой заступился за человека, за даму, на которую у него имелись виды, но проявил себя в схватке исключительно как вампир, не продемонстрировал способностей, выходящих за рамки возможностей кровососущего племени. Временно становиться невидимым может примерно каждый четвертый опытный вампир, а отменно владеет мечом да кинжалом – каждый второй. Если бы объект провокации оказался драконом, то он не стал бы рисковать жизнью представляющего для него познавательный интерес существа и использовал бы более быстрые и эффективные способы усмирения бесчинствующего молодняка. К чему становиться невидимым, к чему такие сложности, когда можно просто растоптать противников, как тараканов? Дракон хоть и вживается в образ копируемого существа и привык играть по установленным им же самим правилам, но, не размышляя, забывает о своей забаве, как только жизни близкого человека или просто партнера по его увлекательной игре грозит настоящая опасность. Было бы это не так, не спас бы дракон когда-то давным-давно жизнь дорогого ее сердцу Кевия, не переломил бы оборотня, как тростинку, и не выпотрошил бы в подвале сувилу…