Германская военная мысль

Когда наступает пауза в военных действиях, т. е. когда ни та, ни другая сторона не задается положительной целью, начинается состояние покоя и, следовательно, равновесия в самом широком смысле этого слова, т. е. равновесия не только физических и моральных сил борьбы, но и всех отношений и интересов сторон. Как только одна из них задается новой положительной целью и для достижения ее приходит в активное состояние, хотя бы это выражалось в одних лишь приготовлениях, и как только другая сторона начинает этому противодействовать, возникает напряжение сил; последнее продолжается до тех пор, пока не последует какое-либо решение, т. е. момент, когда одна сторона откажется от своей цели или другая уступит ей.

За этим решением, основывающимся на успешности боевых комбинаций обеих сторон, следует движение в том или в другом направлении. Когда это движение истощится или вследствие трудностей, которые ему приходится преодолевать, т. е. внутреннего трения, или вследствие возникшего противовеса, то наступает или новый период покоя, или новое напряжение и решение, за которым следует опять новое движение, в большинстве случаев в обратном направлении.

Установление такого умозрительного различия между равновесием, напряжением и движением более существенно для практической деятельности, чем это представляется на первый взгляд.

В состоянии покоя и равновесия может проявляться различная деятельность, а именно такая, которая исходит из требований конкретного случая, но не имеет целью какие-либо крупные перемены. Такая деятельность может в себя включать значительные бои и даже главнейшие сражения, но тем не менее природа ее совершенно иная, а потому и последствия ее по большей части будут иными. Когда имело место напряжение, то последствия решения боем окажутся гораздо более значительными, отчасти потому, что в них проявятся больший волевой импульс и больший натиск обстоятельств, отчасти потому, что все уже приготовлено и налажено для крупного сдвига. Решение напоминает в этом случае действие хорошо заложенного и забитого минного горна, между тем как событие, само по себе столь же крупное, но происшедшее в период покоя скорее напоминает вспышку пороховой массы на открытом воздухе.

Впрочем, состояние напряжения, само собой разумеется, следует мыслить различных степеней, и оно может, таким образом, переходить в состояние покоя в такой постепенности, что в низших своих степенях мало чем будет отличаться от последнего.

Существенная польза, которую мы извлекаем из этого рассмотрения, заключается в следующем выводе: всякое мероприятие, к которому прибегают в момент напряжения, важнее и ведет к большим последствиям, чем то же мероприятие, выполненное в состоянии равновесия, и это усугубление значения резко возрастает на высших степенях. Канонада под Вальми имела более решительные последствия, чем битва под Гохкирхом.

Мы должны совершенно иначе располагаться на участке территории, уступленном нам противником, в зависимости от того, обусловлена ли эта уступка тем, что он не в состоянии его защищать, или тем, что он отступил лишь с целью пойти на решение при более благоприятной обстановке. Когда неприятель находится в периоде прогрессирующего стратегического наступления, одна неудачно выбранная позиция, единичный неправильный марш могут иметь роковые последствия, в то время как при состоянии равновесия эти ошибки должны быть очень резко выраженными, дабы вообще вызвать противника на какую-либо деятельность.

Большая часть времени во множестве прежних войн, как мы уже говорили, протекала в таком состоянии равновесия или же в крайнем случае при таких ничтожных, отделенных большими промежутками, слабых напряжениях, что события, которые в это время происходили, редки имели крупные последствия; часто это бывали акты, пригнанные к случаю дня рождения королевы (Гохкирх), иногда они имели целью поддержать честь оружия (Кунерсдорф) или удовлетворить тщеславие полководца (Фрейберг).

Мы считаем крайне важным, чтобы полководец должным образом отдавал себе отчет в этих положениях и обладал необходимым тактом вести себя, сообразуясь с их духом; на опыте 1806 г. мы убедились, как часто в этом такте ощущается полный недостаток. В момент огромного напряжения, когда все клонилось к решительной развязке, которая одна со всеми своими последствиями должна была сосредоточить на себе все душевные силы полководца, появлялись проекты таких мероприятий и отчасти выполнялись такие действия (рекогносцировки в направлении Франконии), которые разве только в состоянии равновесия могли бы дать колеблющиеся шансы на слабый успех. За всеми этими мероприятиями и соображениями, вносившими путаницу и поглощавшими деятельность, забывалось единственно необходимое и спасительное.

Сделанное нами умозрительное различие важно нам еще для дальнейшего построения нашей теории, ибо все, что мы потом скажем о наступлении и обороне и о выполнении этого двухстороннего акта, связано с состоянием кризиса, в котором находятся силы в момент напряжения и движения, а также потому, что мы смотрим на всю ту деятельность, которая может происходить в периоды равновесия, лишь как на нечто побочное и будем ее трактовать в этом смысле. Отмеченные кризисы и являются подлинной войной, а состояние равновесия представляет лишь ее рефлекс.

ГЕЛЬМУТ ФОН МОЛЬТКЕ (СТАРШИЙ)

Гельмут Карл Бернгард фон Мольтке родился 26 октября 1800 г. в Пархиме, в Мекленбурге, в семье офицера датской армии Фридриха фон Мольтке (1768–1845) — свою военную карьеру отец закончил в звании генерал-лейтенанта. Род Мольтке был древним — в Мекленбурге его представители жили еще в XIII в., — но не особо богатым, и его члены испокон веков зарабатывали на жизнь тем, что нанимались на военную службу в армии различных германских государств.

Детство Мольтке провел в Дании, где в 1817 г. окончил Кадетскую академию в Копенгагене. 20 января 1818 г. он поступил на службу 2-м лейтенантом в датскую армию и был зачислен в Ольденбургский пехотный полк, расквартированный в Рендсбурге (Шлезвиг-Гольштейн). В 1822 г. он перешел на службу в прусскую армию с сохранением звания 2-го лейтенанта и был направлен в лейб-гренадерский короля Фридриха Вильгельма III полк, дислоцированный во Франкфурте-на-Одере (Бранденбург). В 1823 г. Мольтке поступил в Берлинскую военную академию, которую окончил в 1826 г., после чего вернулся в свой полк. В 1827 г. он был начальником дивизионной школы, а в следующем году зачислен в прусский Генеральный штаб, в 1833 г. он был произведен в лейтенанты и переведен в Топографическое бюро Большого Генштаба.

В 1835 г. Мольтке совершил путешествие на Восток. В Османской империи он был принят самим султаном Махмудом II, который предложил ему остаться в Турции в качестве военного советника при командовании армии. В этом качестве он совершил поездки по Черноморскому побережью, в Тауруские горы, Месопотамию. В Турции Мольтке провел более трех лет (1836–1839 гг.) и в 1838 г. принял участие в походе османских войск против курдов. В апреле-мае 1837 г. сопровождал Махмуда II в его поездке в Дунайские княжества (Молдавию и Валахию). Участвовал в 1838 г. в кампаниях против египетских войск Мехмеда Али и его сына Ибрагима-паши в Сирии. В 1839 г. Мольтке вернулся в Пруссию и был произведен в майоры. 20 апреля 1842 г. — в 41 год — он женился на своей племяннице Марии Бурт (1825 — 24 декабря 1868), которая была внебрачной дочерью его сестры Августы.

В 1846 г. он был назначен адъютантом принца Карла Генриха Прусского, которого сопровождал в поездке в Рим, где принц 12 июля 1846 г. скоропостижно скончался. В июле 1846 г. Мольтке был направлен для прохождения службы в штаб генерального командования на Рейне. В 1848 г. он возглавил отделение Большого Генштаба, а в 1849–1855 гг. — штаб IV армейского корпуса. В 1855 г. Мольтке занял пост 1-го адъютанта принца Фридриха Вильгельма (который в 1888 г. недолго занимал германский престол под именем Фридриха III), сопровождал его в поездках в Англию, Париж и Санкт-Петербург.