Германская военная мысль

Если результат этих заключений должен быть дан войскам как приказ, в прямом смысле этого слова, то его предпочтительнее облечь в более или менее твердую форму.

При любом (большом и малом) масштабе, в котором отдаются распоряжения, такой приказ, начинаясь с указания места, дня и часа его отдачи и заканчиваясь подписью фамилии отдающего его начальника, должен сопровождаться введением с краткой, но связной ориентировкой относительно нашего положения (а если надо, то и соседей) и относительно того, что определенно известно о противнике. В приказе столь же кратко и определенно должно быть сказано о наших ближайших намерениях, при этом вовсе не представляется необходимым распространяться относительно намерений высших инстанций больше, чем это строго необходимо для указания ближайших целей [142] .

142

Последнее указание особенно полезно для русских штабов. Германцы находили на убитых русских обер-офицерах боевые приказы, в которых очерчивался весь маневр фронта (например, перед подходом немцев к Висле в октябре 1914 г.). Мы слишком распространительно, в ущерб военной тайне, толкуем суворовское: «Каждый солдат должен знать свой маневр». Приказ по корпусу, а тем более по дивизиям, не должен разбалтывать намерения армии и фронта. Воин должен знать свою непосредственную задачу. Раскрытие перед ним широких планов свидетельствует прежде всего о падении авторитета высшего командования, о переходе управления в стадию уговоров и дискуссий. — Прим. ред.

Точно так же не должны допускаться никакая мотивировка и никакие соображения о возможных случайностях; на усмотрение частных начальников не должны передаваться распоряжения по тем вопросам, за которые, по обстановке, ответственность должен нести сам издающий приказ, и наоборот, в приказе не должно быть ничего того, что само собой разумеется, или того, что может стеснить самостоятельность подчиненного начальника.

За этим введением к приказу следует, лучше всего последовательно занумерованное по пунктам: распределение задач между относительно самостоятельными группами — в зависимости от деления на эшелоны, колонны и командные единицы, а может быть, и по родам войск, в нужных случаях — с подчеркиванием их особой роли в общей работе.

В дополнение к общему Ordre de Bataille [143] в основу каждого приказа ложится принятая для частного случая группировка войск или, по обстоятельствам, «порядок марша».

Далее отдельными пунктами, под особыми нумерами или непосредственно за задачей каждой группы в отдельности следуют дальнейшие распоряжения относительно обозов, полицейских мероприятий, если надо — то продовольствия, связи и т. д.

В каждом приказе обязательно должно иметься указание, где будет находиться высший начальник.

143

Боевое расписание. — Прим. пер.

Способ сообщения этих распоряжений (устный, письменный, кому и как?) различным должностным лицам, коих они касаются, подлежит тщательному рассмотрению (об этом полезны письменные указания на оригинале проекта приказа). Чем крупнее масштаб командования, тем все эти распоряжения должны получать более общий характер; поэтому обычно их подразделяют на директивы (по армиям), диспозиции (по корпусам, а если нужно, и по дивизиям), ежедневные приказы (по дивизиям, бригадам, отрядам и т. д.); по крайней мере два первых вида распоряжений, а также самостоятельные приказы по дивизиям и отрядам, надо стремиться последовательно (в порядке времени отдачи) нумеровать.

16. «Оперативный приказ» (и, соответственно, приказ для походного движения и занятия позиции) сперва доводит войска, на которые он распространяется (большей частью даже при управлении в малом масштабе), лишь до столкновения с противником, отыскать или выждать которого является «стратегической задачей» данной единицы.

С момента фактического (будь то лишь передовые части) установления соприкосновения обоих противников в определенный момент и в определенном пункте перед самостоятельными начальниками этой единицы (походной колонны или занимающих позицию войск) встает преимущественно тактический ДЕВЯТЫЙ ВОПРОС относительно того, надлежит ли бой принять или отклонить.

В тех случаях, когда оперативным приказом высшей инстанции указывалось на разделение подчиненной ей единицы (как бы мала она ни была) на группы, имеющие отдельные местные цели, то во всех тех пунктах (на путях или позициях), где не присутствует высший начальник, ответ на этот вопрос падает на соответственного частного начальника (походной колонны или занимающих позиции войск), который в своем решении прежде всего должен учитывать обстановку в соседних частях.

Если, как это бывает в большинстве случаев (или по крайней мере должно быть), на основании предварительного достаточного выяснения всех важных для данного случая условий, в оперативном приказе отдано распоряжение о продвижении вперед или занятии позиции, с учетом планомерного вступления в наступательный или оборонительный бой с противником, расположенным в определенном месте (или в определенном направлении) или ожидаемым по определенному направлению: то уклонение от боя со стороны данного самостоятельного частного начальника может иметь оправдание лишь при условии, что предпосылки, лежавшие в основе отданного высшей инстанцией оперативного приказа, оказались очевидно ошибочными или настолько изменились, что при повторном исследовании семи первых вопросов, при правильно осознанной обстановке эти изменения побудили бы теперь и высшее командование иначе скомпановать свое решение.

Тогда, безусловно, правом и долгом этих самостоятельных «частных начальников», уже на собственную их ответственность, является замена прежнего «оперативного приказа» для своей части новым, который, в зависимости от обстановки, в большинстве случаев будет сводиться к распоряжениям для добровольного отступления; в основе заключений частного начальника на первом плане опять-таки должен находиться «учет обстановки у соседей».

Однако если подобное решение созреет хотя бы после вступления в начальную стадию боя, то все же надлежит не упускать из вида, что оно является выполнимым лишь до момента, пока главные силы обеих сторон не сблизились на вызывающую решение дистанцию; поэтому, если решение не могло быть своевременно принято, то является более выгодным все же возможно скорей привести бой к известному концу, чем путем запоздавшего отступления подвергать себя серьезным опасностям.

17 [144] . Если (как для высшего, так и для самостоятельного частного начальника) нет веских оснований избегать боя, то фактический переход от операции к действию выдвигает новый ДЕСЯТЫЙ ВОПРОС: следует ли бой тактически теперь вести чисто наступательно, активно-оборонительно или чисто оборонительно.

Если столкновение с противником создалось из оперативного наступления соответственной войсковой единицы, и в особенности если оно последовало более или менее неожиданно, то ответ на этот вопрос требует более серьезного взвешивания; он получается сам собой при заранее намеченной оперативной обороне.

144

Шерфф уклоняется в сторону полемики с Шлихтингом, не признавая теории встречного боя, творцом коей был последний. Нужно иметь в виду, что в своей полемике со Шлихтингом Шерфф успеха в Германии не имел, но его точка зрения удерживалась очень долго в России и до самого последнего времени — во Франции. Наполеоновские тенденции к централизации управления боем являются его основной тенденцией. Позиционный период войны создал ныне много последователей Шерффа повсюду. — Прим. ред.

Что касается решения о характере, который надлежит придать намечаемому проведению боя, то очень часто оно может быть окончательно принято лишь сообразно с результатами ближайшего ознакомления с условиями уже начавшегося вступительного боя; последний же, по своим задачам, вообще должен вестись в демонстративной форме.

Боевые действия в таком задерживающемся темпе, как известно, должны всегда иметь место для части сил и при «бое с планомерным нанесением флангового удара» [145] ; подобный демонстративный характер должен неизбежно являться основным тоном каждого вступления в бой передовых частей или авангарда.

145

Бой с планомерным нанесением флангового удара — излюбленный шаблон немецкой тактики 90-х гг. XIX в.: авангард и сильная артиллерия развертываются перед фронтом неприятеля и действуют преимущественно огнем, а главные силы сворачивают с пути своего следования, чтобы выйти на фланг противника и нанести там решительный удар. — Прим. ред.

Поэтому «демонстративное» проведение боя для «частных начальников» этих частей является всегда определенным заданием высшей инстанции, а не свободным самостоятельным решением.

Так называемый «встречный бой» также не представляет в этом отношении никакого исключения, хотя многие, возможно, будут склонны сделать заключение, что в наше время подобного рода «встреча» — ни в какие времена не представлявшая необыкновенного явления — во многих отношениях должна рассматриваться как особая категория «боя», ведение которого подчиняется особым законам.

Напротив, мы здесь подчеркиваем ту точку зрения, что и «неожиданное столкновение» с противником ни в коем случае не освобождает высшего начальника развертываемых для боя войск от его постоянного долга — давать ясные и определенные организацию и руководство боем; во встречном бою высший начальник не может передавать частным начальникам полномочия, которыми последние не располагают в «планомерном бою».

Общие положения для начальников авангарда и передовых частей распространяются и на неожиданные столкновения; если выполнение их задач в последнем случае, может быть, и является более трудным, чем при заранее предусмотренных («планомерных») условиях, то это лишь служит основанием к особому подбору этих начальников; но отсюда никогда и ни при каких условиях не следует, чтобы можно было передавать на свободное усмотрение начальнику авангарда (передовых частей) право и обязанность высшего начальника определять основы проведения боя; ведь вместе с тем на усмотрение частному начальнику одновременно перешло бы и решение вопроса — «принять бой или уклониться от него».