Геродотова Скифия. Историко-географический анализ
Шрифт:
Труднее определить широтное протяжение земли алазонов. Предположительно можно говорить о кочевании их между Днестром и Ингулом или Ингульцом, за которыми уже начинались владения царских скифов. На западе алазонские кочевья должны были соприкасаться с тиритами и агафирсами.
Любопытно отметить, что в описании кампании 512 г. ни разу не упомянуты ни каллипиды, ни алазоны: они не участвуют в совещаниях, нет речи об их царях, они не упомянуты ни в составе скифских войск, ни в числе тех племен, которые пытались сохранить вооруженный нейтралитет. Это тем более странно, что персидские войска должны были проходить сквозь всю прибрежную территорию каллипидов. Очевидно, каллипиды и алазоны были полностью подчинены царским скифам и самостоятельного политического целого не представляли.
Агафирсы
АГАФИРСЫ. Несмотря на наличие у Геродота специальных записей о нравах агафирсов, об их участии в событиях 512 г. и о других агафирско-скифских отношениях, Геродот нигде не охарактеризовал географическое положение этого народа. У него есть только два попутных упоминания:
104
Граков Б. Н. Скифы. М., 1971, с. 14, карта.
105
Смирнов А. П. Скифы, с. 50, карта.
106
Тереножкiн O. I., Iль"iнська В. А. Скiфський перiод, с. 9, карта; см. также: Vulpe A. Forschungen "uber das 7 bis 5 Jh. v. u. Z. — In: Memoria Antiquitatis, Bd II. 1970, S. 115–214. А. Вульпе связывает с агафирсами древности по обе стороны Карпат до Прута.
Геродот, очевидно, не отредактировал свои записи о юго-западной части Скифии и об агафирсах, т. к. у него ощущается двойственное отношение к понятию «скифского» применительно к этому району. Левые притоки Истра (Тиарант и Пората), очевидно, вытекают из прикарпатской земли агафирсов, т. к. Тиарант-Серет отстоит всего лишь на три дня пути от верховьев Мариса. А между тем и низовья Истра и эти притоки Геродот называет скифскими так, как если бы агафирсы обитали только за Карпатами, западнее Серета. Возможно, что Геродота смутила историческая справка о том, что «Исконная Скифия» начиналась непосредственно от дунайского устья. В результате агафирсам не нашлось места в этногеографическом описании Геродота, хотя сведения о конфликтах агафирских царей со скифами он получил в Ольвии от Тимна.
К сожалению, и археологи-скифоведы не уделили внимания проблеме агафирсов. Агафирсы оказались пасынками науки. Мы не найдем их имени ни на карте Б. Н. Гракова (1947), ни в археологическом тексте А. И. Тереножкина и В. А. Ильинской [107] .
Некоторые основания сближать агафирсов со скифами заложены в геродотовой генеалогической легенде, где родоначальники обоих народов — родные братья, сыновья Геракла (§§ 8-10). Близость к фракийцам тоже отмечена Геродотом:
107
«За Днестром на запад начинается территория с фракийским, вероятно гетским, населением» (Тереножкiн O. I., Iль"iнська В. А. Скiфський перiод, с. 74).
«По образу жизни агафирсы походят на фракийцев» (§ 104).
Мне думается, что скифо-фракийские взаимоотношения — это прежде всего проблема агафирсов, родичей скифов, воспринявших обычаи фракийцев.
Древности скифского времени занимают часть течения Днестра (вокруг Рыбницы), Прута, Серета и лишь немного не доходят до истоков Мареша. Памятники фракийского гальштата господствовали на Днестре до середины VII в., а с этого времени появляются скифские. Очевидно, в это время скифоидные агафирсы наслоились на местный фракийский (?) субстрат [108] .
108
Если, следуя Б. Н. Гракову, размещать агафирсов на Днестре и за Днестром, то следует обратить внимание на то, что в самом названии агафирсов-агатирсов, может быть, содержится указание на Тиру-Тирас (Днестр). В. И. Абаев, анализируя скифский язык, отмечал роль суффиксов «-аг», «-ак», придававших смысл: «происходящий оттуда», «принадлежащий к чему» (Абаев В. И. Скифский язык. — В кн.: Осетинский язык и фольклор. М.-Л., 1949, с. 224). В данном случае перед нами не суффикс, а префикс, но, возможно, с тем же значением: «ага-тирсы» — «происходящие с Тираса» (?).
Мы рассмотрели степную половину того огромного археологического ареала, который устойчиво именуется скифской культурой. Ядром здесь оказалась территория царских скифов на Нижнем Днепре и прилегающих землях по направлению к морю и Меотиде и на Боспоре.
У этой земли, заполненной огромными курганами царей и вождей, было как бы два широких крыла кочевий, распростертых в обе стороны от Борисфена: пустынные кочевья алазонов на запад и такие же, не оставившие следов, кочевья скифов-номадов на восток от Днепра. За пределами этой компактной территории протяжением
около 900 км и глубиной от моря 300–500 км находился обособленный скифский остров в лесостепи на Среднем Дону, отдаленный от скифских царских могил примерно еще на 500 км к северо-востоку.У нас осталось нерассмотренным значительное пространство восточноевропейской лесостепи от Львова до Харькова и сопредельной с лесостепью части лесной зоны.
В запасе у нас осталось еще много геродотовских имен, прикрепление которых к тем или иным районам или сопоставление с теми или иными археологическими культурами вызывало и продолжает вызывать оживленные споры. Это будины, гелоны, скифы-пахари, скифы-земледельцы, невры, андрофаги, тиссагеты, йирки. Следует сказать, что для племен, затронутых скифской культурой, район поиска уже значительно сократился: на востоке предел предположительно поставлен «обособившимися скифами» и меланхленами.
Вести поиск земледельческих племен Геродота нужно (в рамках общего ареала археологических культур скифского облика) на запад от Среднего Дона и на север от рассмотренных уже областей разных кочевых скифских племен.
Земледельческая Скифия
ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКАЯ СКИФИЯ. Важнейшим, но и труднейшим вопросом географии геродотовой Скифии является правильное размещение «скифов-пахарей» и «скифов-земледельцев» в согласии как с текстом «Истории», так и с новейшим массовым археологическим материалом. То обстоятельство, что Геродот в разных местах своей книги употребил два синонимичных и вполне взаимозаменимых названия ( и ), создало представление о двух разных, размещенных в разных местах народах.
Вторым препятствием к правильному пониманию ситуации явился такой географический ориентир, как «гилея» — «лес», «полесье», под которым почему-то всегда понимали (применительно ко всему обширному пространству Скифии) единственно только незначительную плавневую растительность в устье Днепра.
Третьим обстоятельством, смущающим исследователей, оказался археологический материал, который, впрочем, противоречил не словам Геродота, а ставшим привычными толкованиям этих слов. Чем успешнее работали археологи, чем определеннее вырисовывались контуры земледельческих культур скифского времени, тем больше противоречий обнаруживалось между новыми фактами и старой интерпретацией Геродота.
Что касается первого препятствия, то давно уже обращалось внимание на синонимичность терминов «аротеры» и «георгои», обозначавших «пашущие землю», которые вполне могли быть применены к одному и тому же народу [109] .
Л. Нидерле, особо интересовавшийся Земледельческой Скифией как возможной частью прародины славян, полагал, что оба обозначения употреблены Геродотом по отношению к одному и тому же народу: «Видеть в них два разных племени крайне ошибочно». Нидерле объясняет появление двух наименований (аротеры и георгои) двумя разными источниками информации у Геродота: «Можно думать, что Геродот разделил единый народ лишь на основании двух разных свидетельств: в первый раз при перечне племен по Гипанису, а второй — по Борисфену, не противопоставляя эпитеты „георгои“ и „аротеры“ друг другу» [110] . Думаю, что Нидерле здесь безусловно прав. Новейший переводчик «Истории» Г. А. Стратановский, переводя 17-й и 18-й параграфы IV книги, в обоих случаях переводит и одинаково словом «земледельцы» [111] , устраняя тем самым дублировку.
109
Macan R. W. Herodotus, the fourth, fifth and sixth books, v. II. Apend. II. Geography of Scythia. London, 1895, p. 32. Автор считает «пахарей» и «земледельцев» одним народом, жившим на обоих берегах Днепра. Точно так же на обоих берегах Среднего Днепра размещал «пахарей» и «земледельцев» на своей карте и Ф. Г. Мищенко в 1888 г. Без археологического подтверждения это построение не казалось скифологам убедительным и долго не принималось во внимание.
110
Niederle L. Slovansk'e Starozitnosti, d. I, sv. 2. Praha, 1902, s. 250.
111
Геродот. История. Л., 1972, с. 191–192. (Ред. пер. Н. А. Мещерский).
Второе препятствие — «лес», «полесье» — частично уже рассмотрено мною выше в разделе о реках Скифии. Однако этот вопрос настолько важен, что его придется разобрать вновь и притом разобрать совершенно независимо от его предварительного решения, не опираясь на те выводы, которые были уже сделаны мною ранее.
Слово «гилея», означающее «лес», «роща», может быть как нарицательным, так и собственным, подобно русскому «полесью», «олешью». При переводах и пояснениях исследователи систематически принимали Гилею только как имя собственное, означающее небольшую лесистость близ устья Днепра, где и много сотен лет спустя после Геродота существовало так называемое Олешье, упоминаемое в русских летописях. Геродот в IV книге шесть раз в разном контексте употребляет слово «гилея». Никто из исследователей не сомневался в том, что во всех шести случаях историк имел в виду одно и то же нижнеднепровское лесное урочище. В литературе мне неизвестны попытки анализа всех упоминаний гилей. Принималось как аксиома, что Гилея была только одна, и ее считали даже очень надежным географическим ориентиром, группируя вокруг нее другие данные и размещая народы и реки поблизости от Гилеи-Олешья, невзирая на противоречия и натяжки.