Герои должны умирать

— Что у нас тут? Найкель, конечно! Рядовой Найкель, за неуставные взаимоотношения с сослуживцем объявляю вам штраф в размере недельного заработка. Сержант Егоров, вы свидетель.

— Разумеется, — широко улыбнулся тот, показав дырку вместо передних зубов.

Вот так Филипп в первый же день пребывания в казарме лишился недельного заработка. Назир, конечно, тоже не стал ближайшим другом Найкеля и несколько раз пытался подкараулить обидчика в тёмных уголках, чтобы разобраться без свидетелей. Один раз дождался — и остался лежать в том же уголке. После этого Назир больше не рисковал выяснять отношения один на один, и после следующей их стычки Филипп попал в санчасть с сотрясением мозга — Мустаф и три его дружка ночью напали на него спящего. А когда Филипп вышел из санчасти, туда по очереди отправились Назир и его подельники. За что, само собой, Фила снова оштрафовали.

Постепенно от Найкеля отстали, прозвав за глаза бешеным. Отстали все, кроме Паркера и Егорова. Дружок и собутыльник Паркера, Олег Егоров был ярко-подлой личностью, что не раз продемонстрировал, подставляя Филиппа под гнев командира роты механиков. Фил долго сдерживался, понимая, что ни к чему хорошему выяснение отношений не приведёт, но, в конце концов, не выдержал и дал Егорову в зубы.

Произошло это сегодня, пару часов назад. Сержант, конечно, в долгу не остался, но обмен «приветствиями» вышел в пользу Филиппа: сам он получил только длинную ссадину, а Егоров, у которого и так передние зубы отсутствовали, после близкого знакомства с кулаками Найкеля лишился ещё двух.

Филипп остался в казарме, раздумывая перед зеркалом, как замаскировать кровоточащую царапину и избежать очередного штрафа, а Егоров побежал в санчасть, где, как позже выяснилось, фельдшер зафиксировал полученные им травмы.

Тем же вечером Филиппа арестовали и посадили на гауптвахту в одиночку. В противоположность прошлому «заседанию», на этот раз караульные отнеслись к пленнику весьма уважительно — похоже, Егоров «стучал» не только на Найкеля. Филипп, предоставленный самому себе, больше не волновался насчёт маскировки царапины, а занимался самокопанием, пытаясь понять, что он сделал не так, и почему от него отвернулась удача. Причём, даже не отвернулась, а окончательно покинула. Ещё с тех пор, как он с Антоном отправился на Пигаль, разыскивать чёртову археологическую экспедицию. Потом Симерс, бегство… и, наконец, Паркер с Егоровым! Что же Найкелю нужно сделать, чтобы прервать длиннющую черную полосу в жизни?

Ничего особого придумать Филипп не успел — на следующий день его отконвоировали в штаб, где он предстал пред грозные очи полковника, майора и капитана внутренних войск — судей выездного трибунала, так некстати оказавшегося вдруг на «вертушке». Вместе с Филиппом там же оказался и сержант Егоров, только, разумеется, без конвойных. Председатель трибунала полковник Салерз открыл файл с делом рядового Найкеля, быстро прочитал краткую служебную записку и заключение медика и поднял глаза на стоящего перед ним Филиппа.

— Рядовой Найкель, вы неоднократно грубо нарушали устав внутренней службы. Последний случай, как я понимаю, переполнил чашу терпения командира роты.

— Но, господин полковник…

— Молчать! — рявкнул майор. — Вам, подсудимый, дадут возможность сказать последнее слово.

Филипп умолк, понимая, что оправдаться ему не позволят, да и не поверят, даже если выслушают.

— Сержант Егоров, доложите о происшествии.

Егоров строевым шагом вышел на середину комнаты, вытянулся в струнку и доложил:

— Рядовой Найкель — неоднократный нарушитель дисциплины, много раз угрожал мне и сержанту Паркеру физической расправой. Он игнорировал наши рекомендации по несению службы, грубо нарушая…

— Короче, сержант, — утомлённо сказал полковник Салерз. — У нас ещё три дела.

— Слушаюсь! Конфликт случился, когда третий и четвёртый взводы работали в парке машин. Поскольку офицеры и прапорщики находились на совещании у ротного, старшим над взводами был назначен я. Рядовой Найкель самовольно отправился на склад хранения горюче-смазочных материалов, где и похитил флягу со спиртом. Я зафиксировал факт кражи и доложил…

— Врёт он! — не выдержал Филипп. — Он мне лично приказал отправиться на склад ГСМ за спиртом!

— Молчать! — снова заорал майор.

Филипп угрюмо замолк и до конца заседания больше рта не раскрывал. Впрочем, фарс, который с трудом можно было назвать заседанием, продолжался недолго. После короткого обсуждения судьи трибунала пришли к какому-то общему решению, и председатель, поднявшись, огласил приговор. Филипп как в тумане слушал слова обвинительного заключения и еле сдерживался, чтобы окончательно не сорваться.

— …направить на трудовые работы в дисциплинарный батальон с сохранением размера жалования, зафиксированного в первичном контракте о найме…

Филипп мрачно смотрел на Егорова, тот, поёживаясь, отступил на несколько шагов в сторону.

— …однако, учитывая пункт шестой контракта о найме, заключённого между гражданином Найкелем Филиппом и военно-космическим флотом Империи в лице капитана Салла, планета Коррин, третий вербовочный участок, предоставить подсудимому право выбора между пребыванием в дисциплинарном батальоне и службой в рядах штурмового отряда Легиона. Подсудимый, вам предоставляется последнее слово, можете высказать ваше решение. Только кратко.

Филипп нахмурился — он, честно говоря, особо не читал свой контракт и, само собой, ни о каком шестом пункте не помнил.

— Я не совсем понимаю…

Полковник Салерз вздохнул и пояснил:

— Ваш контракт заключён на пять лет. Сейчас вам предоставляется выбор: дисбат, где придётся работать все пять лет с утра до ночи, или штурмовой отряд Легиона. На «дизеле» работа, как на каторге, жалование такое же, как и сейчас у вас — оно будет перечисляться на личный счёт. На мой взгляд, не совсем справедливая ситуация, ведь за те же деньги вы будете работать, не покладая рук.

Филипп подозрительно посмотрел на полковника — с чего бы это он начал рассуждать о справедливости?

— А Легион?

— Там вы будете служить те же пять лет, но, — полковник поднял кверху палец, — месячное жалование будет составлять от тысячи до пяти тысяч кредиток, в зависимости от местонахождения части.

— Пять тысяч? — удивлённо переспросил Филипп.

— Ну, конечно! В штурмовых отрядах самое большое жалование. Служба там нелёгкая, однако, и оплачивается она соответственно… не то, что работа в дисбате. Всё, хватит лирики! Рядовой Найкель, вы заслушали обвинение и приговор. Огласите ваше решение: дисциплинарный батальон или штурмовой отряд Легиона?

— Легион, — не колеблясь, ответил Филипп.

— Не сомневался, — кивнул полковник. — Рядовой Найкель, вы свободны, пройдите в эту комнату для подписания нового контракта.

Филипп, удивлённый, что его освободили из-под стражи, прошёл в указанную комнату, а полковник обратился к конвойным:

— Введите следующего.

Конвой отправился за новым подсудимым.

— А ты, сержант, в следующий раз за подобные деяния лишишься не только зубов. Твоё счастье… — полковник брезгливо посмотрел на Егорова. — Уйди с глаз моих!