Герои Крайних Рубежей. Сборник
Шрифт:
Удар небесного гостя был столь силен, что шутя снес несколько шпилей и крыш, после чего проломил каменную стену ограждающую Арену Великой Доблести, буквально продавил себе путь через четыре защитных магических барьера и наконец рухнул на аккуратно подстриженную зеленую площадку. Прямо между двумя почти сошедшимися в поединке рыцарями.
Ахнула многотысячная толпа зрителей, встала с мест, навалилась на ограждения.
Рыцари остановились.
Опустили чуть стальные щиты и поверх них взглянули на осмелившегося помешать их начинающемуся бою.
Наглец взглядов не убоялся. С треском лопнул камень, обломки градом
Восседающая рядом с высоким троном отца принцесса чуть опустила прекрасное лицо, скрывая легкую улыбку — она благоволила красному рыцарю, но тщательно скрывала свои чувства. Сам король не заметил волнения дочери — великий властитель Альгоры пристально следил за происходящим, не обращая внимания на подбегающих стражей, торопящихся защитить правителя.
Облако пыли рассеялось.
И громкие крики ужаса приветствовали показавшегося во всей своей красе чужеземного гостя.
Великан. Обычными великанами Альгору не удивить. А на Арене Великой Доблести и не таких гигантов повергали. Но этот…
Рыцари едва достигали его выгнутых назад коленей. Вместо ступней козлиные копыта, ноги поросли густой шерстью. И это единственное не защищенное сталью место. Выше — только она, старая добрая сталь, покрытая глубокими следами многочисленных сражений. Шлем похож на гигантское ведро, в смотровых щелях плещется густая чернота, ниже дыра крупнее, не скрывающая яростного оскала. Свисающие с покатых плеч ручищи сами по себе оружие, но в левой руке великана щит покрытый изогнутыми лезвиями, правая пока свободна, но на поясе висит меч без ножен.
Поведя под стон металла плечами, великан схватился за меч и шагнул вперед. Повторившийся яростный рев возвестил о начале битвы.
— Вместе? — с ленивой безразличностью поинтересовался красный рыцарь.
— Вместе — столь же лениво отозвался синий рыцарь.
Взревевшая толпа торопливо рассаживалась. Зрелище продолжалось. Но поединок двух воинов обещал превратиться в нечто более грандиозное — в великую битву героев здешних, против героя чужеземного. И битва не заставила себя ждать. С лязгом столкнулись щиты. Со звоном встретились мечи. Битва началась…
Чернота быстро теряла свою непроглядность.
Ночь сменилась знакомой серостью рассвета. Серостью, что осточертела за последние часы.
Тягучая неподвижность сменилась все ускоряющимся падением.
Через пару секунд я понял, что мне и моим друзьям суждено изобразить собой потолочную капель — я оказался внутри огромной и медленно тянущейся вниз капли серого студня. Капля чуть вспухла, ее основание истончилось, и я полетел вниз. Росгард дождиком пролился…
— Поберегись! — замычал я.
Шлеп.
— О–о–о… — простонал я, лежа плашмя в высыхающей на глазах луже студня.
— Как вы, боссу? — участливо спросила Лампа, стряхивая с плаща снег.
Нет. Не снег. Она стряхивала с дырявого как сито плаща высохшую соль.
— Неплохо шмякнулись — со странноватой светлой радостью и добродушием заявил Бом — Как ты,
босс? Как на вкус жизнь полевая? Не отвык ведь еще?— Как на вкус? Солено — скривился я, поднимаясь из исчезающей лужи.
Сплюнул. Глянул вокруг. Стены из кристаллизованной соли окружали нас с трех сторон. Почти кольцо, разомкнутое в одном месте.
— Солено — повторил я, стряхивая с лица соль и с надеждой смотря на узкий проход ведущий в неизвестность.
— Соли все больше — поддержал Храбр, отрывая от стены розоватый здоровущий кристалл соли и пряча ее в инвентарь — И соль здесь, кстати говоря, очень разная. Вот этот кристалл, что я сейчас оторвал, отлично подойдет для пары алхимических рецептов. И моей старой доброй знакомой тетушке Глафире сгодится для засолки помидорчиков и огурчиков. Порадую ее.
— Тетушке Глафире — пробормотал я, приступая к отбиванию наростов соли с сапог.
Соль успешно отошла. Вместе с сапогами. Пошевелив пальцами босых ног, я со вздохом вытащил из рюкзака новую пару. Твою так… эти оказались лиловыми и последними. Прекрасно просто! Весело идем, весело шагаем в лиловых кирзачах. И куда идем по–прежнему неизвестно.
— Лиловый вам к лицу, боссу — лицемерно улыбнулась Лампа.
Скорчив ей в ответ гримасу, я глянул на Дока. Тот стыдливо спрятал за солевой валун ноги в новехоньких черных ботинках и замотал головой:
— В лиловых не пойду. Нам в лиловых запрещено. Мы ведь клятву Гиппократа давали. А там черным по белому прямо…
— Я лиловый органически не переношу — прижав руки к сердцу, признался Храбр, имеющий смелость не скрывать серых коротких сапог.
— Да понял, понял, что никто сапогами со мной меняться не станет — рыкнул я — Переоделись? Отряхнулись? У всех все хорошо?
— Все в порядке, Росгард Славный — неожиданно бодро улыбнулась госпожа Мизрелл — Ух! Прямо как в старые добрые времена! Как вспомню как мы всей семьей убегали от преследующего нас островного голема именуемого тамошними туземцами Идолом Глобла! Прыжок! И мы падаем прямо в гейзер! Что с яростью выплевывает нас и мы пролетаем между ручищами голема и шмякаемся в пасть зевнувшего пальмового гиппоса, чистящего зубы обломком гнилой мачты! Эх!
— Эх… — потрясенно выдавил я.
— Было времечко — с ностальгией вздохнула еще раз Мистри, и, поправив свои поразительные очки, спросила — Идем дальше?
— О да — кивнул я и глянул на Бома.
Тот понятливо кивнул, ткнул ученика в плечо и они, тяжело, как и полагается настоящим танкам, повернулись к узкому темному проходу. Мы заняли свои позиции. Я стыдливо приткнулся в самом тылу, встав чуть в стороне. Док и тот был впереди меня, бормоча какую–то мантру, из которой до меня долетали странные и немного жутковатые слова:
— Лечим, лечим и залечим, вы помрете не от ран, вы помрете не больными, вы помрете не хилыми, а от старости загнетесь, а я тихо засмеюсь, засмеюсь, засмеюсь…
Трижды поплевав через левое плечо — вот и станешь тут суеверным — я топнул ногой в чертовых лиловых сапогах и велел:
— Двинулись.
Карта показывала пустоту с обрывками прорисовывающегося коридора. Вокруг нас стены из соли. Бугристые, застывшие, разноцветные. В этом соляном царстве радуга правила бал. Была соль любого цвета и оттенка. Искрящаяся соль переливалась в магическом свете, отбрасывала цветные блики. Безмолвная удивительная красота.