Герои Крайних Рубежей. Сборник

— Не. С бубнами не приседаем, бро. Мы больше с горячим песком и ледышками работаем.

— С чем–чем? Хотя… не до деталей. Ритуалы божественные знаешь, верно?

— Владеем кое–какими — с достоинством ответил Отпевала — Двумя!

— Отлично! Какой самый долгий?

— Ну… я редко торможу, бро. Но лимиты, конечно, есть. Ритуал «Песчинки Новзора» около получаса. «Таяние Новзора» минут десять. Но эффект хороший! А что?

— А вот что — начинай ритуал! Прямо здесь! Начинай с песчинок. Закончишь — без перерыва начинай про оттепель.

— Таяние.

— Ага. Его. Затем сразу опять про песчинки песню заводи.

— Мы не поем, бро. Мы речитатив читаем! Под неплохой бит!

— Продвинуто — вынужденно признал я — Тогда читай!

— Зачем?

Резонный вопрос…

— Потому что я так прошу — пояснил я и ткнул пальцем в землю прямо у края фундамента — Вот здесь. Сможешь?

— Если ты просишь, бро — смогу. Тебя в наших кругах уважают.

— Ого…

В каких кругах?

— Я отплачу — добавил я — Отплачу от всей души.

— Не надо, бро. Сказал же — почитаю из уважения. Песок и жаровня с собой. Кто–нибудь из магов шарахнет магией морозной — наскребу льда.

— Вот! — вырвавшееся с моей руки ледяное копье взорвалось сотней ледяных кусков — Лед.

— Вот и хватит.

— Все убытки возмещу. Спасибо! Большая просьба — чтобы не случилось, кто бы что не сказал, если этот кто–то не я — не уходи и не прерывай ритуалов! Проводи ритуал до тех пор, пока сможешь.

— Ого… серьезное что–то?

— Очень. Не до шуток.

— Все сделаю, бро. Можешь положиться на Отпевалу. Я парень упертый. А песка и углей у меня хватает. И прочка у жаровни отличная.

— Спасибо!

Кивнув, Отпевала занялся сгребанием ледышек. А я повернулся к терпеливо ожидающим стражам и в качестве мэра отдал свой первый и очень необычный приказ. Стражи ко всему привычны. Их трудно удивить. Через минуту все трое разбежались. Еще через три минуты вернулся первый, буквально тащащий за собой взъерошенную и чуть испуганную девушку–игрока. Ее одеяние мало отличалось от одежды Отпевалы — голубой балахон с синим поясом и зеленой оторочкой.

— Нужна помощь — начал я торопливо пояснять девушке, удивленно смотрящей на раздувающего в жаровне огонь Отпевалу — Ты ритуалами божественными владеешь? Ты ведь жрец? Или осененная?

— Была осененной. Уже младший ученик жреца. Ритуалы знаю. И тебя знаю — ты Росгард! Круть! Помощь нужна?

— Еще как нужна! Оплачиваемая помощь.

— Ух ты! Мне денежка лишней не будет! Что делать надо?

— Все просто…

Через пару минут девушка Парящий Росток принялась чертить синим мелом на плите фундамента, почти вплотную к спуску в подземелье. Готовится к проведению долгого и непрерывного ритуала — я заказал все три из известных ей и «зациклил» их.

Не успел я перевести дух, как ко мне подтащили еще двух игроков. Один в серо–желтом балахоне, другой в странном одеянии похожем на нераспустившийся цветочный бутон. Потерев ладони, я подступил к ним и поочередно заглянул каждому в глаза…

Через двадцать минут, когда я, возглавляя отряд из двадцати стражей, уходил от разрушенного храма, вокруг и на самом фундаменте творилось невообразимое — девятнадцать игроков выбравших путь служения одному из божеств творили свои ритуалы. Фундамент украсили меловые рисунки и песчаные линии, расставленные свечи и масляные лампы, разбросанные камешки и мелкие косточки, цветочные лепестки и раковины. Тянулся к небу десяток разноцветных дымов. Звучала музыка — барабаны, флейты, арфы, скрипки и прочее. Какофонии не было — все мотивы странным образом слились в один. Все жрецы творили ритуалы на клан Героев Крайних Рубежей.

Вокруг входа в храмовое подземелье проводилось четыре ритуала. Внутри провала — еще один. Там мрачно полыхала багровая пентаграмма целителей Турна, дергалась в ломанном трансе женская фигура с распущенными рыжими волосами.

Суть — мешать чужим божественным ритуалам это как… это крайне серьезное оскорбление. В этом я был уверен абсолютно точно. В мире Вальдиры божества реальны. И ревниво относятся к восславляющим их и дающим им силу ритуалам. Помешай жрецы Ивавы проведению ритуала во славу той же Снессы и у змее–женщины появится обоснованная претензия к Иваве. Какого мол рожна? Обалдела? Войны желаешь?

Я окружил фундамент незримым слоем религиозной брони. Постарался закрыть все бреши. Да, нагрянувшие жрецы настроены очень решительно. Что ж — пусть и огребают за свою решительность!

К фундаменту собрались и рекруты нашего клана. Им я дал поручение обеспечить молящихся всем необходимым — будь то кварцевый песок, лепестки лазурного лотоса или семенники тираннозавра. И попросил поискать еще учеников жрецов или осененных, приткнув их на любой свободный участок рядом с фундаментом.

«Роска в ЛК уходить отказывается!» — написал Бом, которому я по пути к храму давал конкретное поручение.

«Ок» — ответил я, сокрушенно качая головой. Дочь в папу!

— Сюда! — я послушно свернул на указанную улицу.

Еще тридцать шагов. И мы остановились. К нам двигались знакомые фигуры в белом, возглавляемые старцем с посохом. Санстоунов не было — големы остались на площади, как мне успели доложить. Не рискнули продолжить разрушения города.

— Ключ! — в мою ладонь втиснулся знакомый предмет.

Надевая символ власти на шею, я проводил взглядом еще один валун с Зар’граада, отрикошетивший от купола.

— Росгард! — нахмуренное чело старца не предвещало для меня ничего хорошего — Опять ты на пути Света!

— Мэр Росгард — поправил я, пошире ставя ноги и убирая руки за спину — А для вас — господин мэр.

— Мэр… — лицо высшего жреца исказилось на мгновение, прежде чем вернуть на чело благостно–суровое выражение — Мэр города Тишайшая Нега?

— Именно так. Теперь я здесь главный.

Поредевший вражеский отряд продолжал наступать. А я оставался на месте. Как и стражи, стоящие за мной двумя широкими крыльями, перегораживающими улицу. Жрец с крайней неохотой остановился, когда нас разделяло чуть больше двух шагов. Прекратился топот шагов и лязганье оружие. Улица тревожно затихла…

— Мэр Росгард — повторил жрец. На этот раз ему удалось сохранить видимую невозмутимость. Но я уже знал правду — жреца съедала злость. Такую злость испытывает солдат на марше, словивший камешек в сапог и не имеющий возможности остановиться и вытряхнуть помеху.

В его глазах я мелкая мерзкая песчинка втесавшаяся между отлаженных сияющих шестеренок и уже дважды застопорившая механизм светозарного правосудия. Я начал ему надоедать… сильно надоедать…

— Безо всякой видимой причины, без спрашивания и получения разрешения, ваши жрецы и воины входят в частные дома — произнес я скучающим тоном — Они осмеливаются заходить даже в спальни, как мне успели доложить. В спальни! В эту закрытую для посторонних священную обитель, где творится продолжение рода… и получается совсем немножко удовольствия…