Герои на все времена

— Сколько же тебе лет… Найка?

— Двенадцать уже.

— Уже-е, — протянул человек. — Моей младшей вот тоже…

Лицо его дрогнуло, и он резко замолчал. Потом улыбнулся снова — но Найке показалось, что ему совсем не весело.

— А вас как зовут? — полюбопытствовала она.

— Меня-то? Дедоник.

— Как? — ахнула Найка. — Так вы, значит… этот… ангел?

— Что, не похож? Да нет, малышка, не ангел я. Просто солдат. Да и то…

Но тут стоящий у костра человек поднес к губам что-то вроде рога, и над толпой взлетела мелодия сигнала.

— Ну вот, мне пора, скоро бой. Не отходи никуда от костра, слышишь, Найка?

Мужчина коснулся широкой ладонью ее щеки, резко повернулся и поспешил туда, где строились в шеренги остальные воины. Найка проводила его взглядом. Сестры отходили от строя посерьезневших мужчин, махали руками, желали удачи. Одна даже обняла стоявшего впереди паренька, ткнулась губами в щеку и, отскочив, спряталась за спиной подруги. Выглядело это как… ну, Найка никогда не видела, как провожают на войну, но вот так оно и должно было быть в ее представлении. Но ведь если Колокол звонил… и если сестры читали Список… значит, все эти воины — те самые ангелы? И идут сражаться с Проклятым? Картина перед глазами была такой… такой простой, человеческой, что никак не вязалась с ангельскими силами и священной битвой.

Вновь протрубил рог, и построившийся отряд зашагал прочь от костра, быстро скрывшись в серой мгле. Сразу стало как-то неуютно. Найка поспешила поближе к огню, покосилась было на мать Илену, но та лишь махнула рукой:

— Не бойся, не буду я тебя ругать. Раз уж оказалась тут — садись к огню поближе, ждать будем.

— Чего ждать, матушка?

— Конца боя, Найрина. Ждать возвращения воинов.

Остальные сестры тоже рассаживались вокруг костра, кто-то шептался с подругами, кто-то молча смотрел в огонь. Найка устроилась на большом камне, но любопытство снова взялось за свое, заставляя ее ерзать и вертеть головой. Мать Илена, глядя на девочку, вздохнула с улыбкой:

— Ну, давай уже, задавай свои вопросы. Лучше я сразу на все отвечу, чем ты снова влезешь куда-нибудь без спросу.

От неожиданности Найка даже растерялась — слишком уж много вопросов у нее было, и не сообразишь, с чего начать, а потому ляпнула, не думая:

— Матушка, а почему они совсем на ангелов не похожи?

Сестры вокруг захихикали, но мать Илена ответила очень серьезно:

— Да потому, что они люди, девочка. Обычные люди, — и, видя Найкино изумление, продолжила: — Давай-ка я расскажу тебе все по порядку, так проще будет. Слушай, девочка… Давным-давно, много веков назад, был в одной стране король, который захотел завоевать весь мир.

— Проклятый? — не удержалась Найка.

— Да, сейчас мы зовем его так, но раньше у него было имя. И была армия, огромная армия, которой не могло противостоять ни одно королевство.

— Но ведь… он же был демоном, да?

— Нет, девочка. Не бывает никаких демонов. Как и ангелов, впрочем. Есть только люди и их поступки. Страшные поступки, и прекрасные, и героические… и это все — только люди.

Тот король очень хотел владеть всем миром. Он был жестоким и бесчестным, и люди во всех землях проклинали его. Потому и зовем мы его Проклятым, а имя его предано забвению. Но тогда… тогда он чуть не добился своего. Его солдаты шли вперед, разрушая все вокруг. И вот на их пути встала последняя преграда — объединенные остатки армий всех королевств. Там были не только воины. Крестьяне, торговцы, мастеровые — все взялись за оружие, чтобы защитить свои семьи от проклятого короля. Много было битв, много сражений, но в конце концов король был побежден, а армии его — рассеяны и уничтожены.

Тяжкой ценой далась та победа, много появилось могил на нашей земле. Вот тогда-то и возникли первые Храмы Они ведь изначально были поминальными, их строили возле полей сражений, там, где хоронили погибших, строили чтобы поминать в них ушедших воинов, и имена их выбивали на стенах Храмов.

— Имена?.. Списки! — Найка чуть не подпрыгнула. — Значит, эти Списки…

— Да, девочка. Те Списки, что вы учите наизусть, — это имена воинов, павших в сражении возле нашего Храма. Раньше это знали все люди, но ведь и камень крошится, и книги истлевают, а человеческая память еще более хрупка. То, что было памятью, постепенно превратилось в легенду… в сказку… И злой король в ней стал демоном, а простые воины, защитившие свою землю, превратились в могучих ангелов. Только в Храмах хранят еще настоящую память.

— Но почему?

— Слышала ли ты когда-нибудь такую пословицу — человек живет, пока его помнят?

— Д-да. — Найка насупилась. — Дед Наддим… он сказал мне это, когда… когда мама умерла. Он сказал, что, пока я ее помню, мама всегда будет со мной.

— Мудрый человек твой дед. Но вряд ли даже он знает, что это не просто пословица, а часть древнего знания. И умершие, которых помнят в мире живых, действительно не исчезают, не уходят в небытие, а остаются существовать как бы между нашим миром и ничем. И их можно призвать, совершив обряд, назвав их имена.

— Как вы сейчас?

— Да, как мы. Мы призвали ушедших, чтобы они помогли нам, чтобы защитили мир.

— От кого?

— Понимаешь, Найрина… Человеческая память — действительно странная вещь. Люди забывают предательство и боль, но помнят могущество, славу и власть. Такие люди восхищаются Проклятым, поклоняются ему. Такие люди сохранили его имя, чтобы оно не исчезло. И чем дальше уходят дни той войны, Найрина, тем больше становится таких людей. А чем больше людей помнит о нем — тем сильнее Проклятый, тем прочнее он привязан к нашему миру. Постоянно то тут, то там находятся такие почитатели, которые, используя древнее знание, пытаются призвать Проклятого, вернуть его в мир живых. Да, девочка, вернуть мертвого возможно, есть такие средства. Но последствия будут ужасными, ведь он будет уже не просто человеком. Однако его почитателей это не пугает. Снова и снова взывают они к Проклятому, и тот становится все сильней и рвется в наш мир. И тогда во всех Храмах звонят сторожевые Колокола, специально созданные когда-то, чтобы предупреждать всех помнящих. Вот только… живые не могут сражаться с ушедшим. Пока Проклятый не проник в наш мир — мы бессильны, а когда проникнет — будет уже поздно. И потому, девочка, мы обращаемся к тем, кто однажды уже победил Проклятого. Мы называем их имена — и они снова приходят на помощь, снова сражаются с ним, снова останавливают его.

— Но разве нельзя найти и остановить тех, кто взывает к нему?

— Конечно, те, кто понимает всю опасность, пытаются бороться с этими безумцами. Мы не сидим сложа руки, Найрина, мы тоже сражаемся по-своему, каждый день. Но зло хитроумно, оно умело прячется, оно наносит удары исподтишка. Зло отравляет умы неграмотных людей, затмевая им глаза мнимым величием. И всегда оно противостоит Храмам, обманом, хитростью и силой пытаясь избавиться от тех, кто еще помнит.

— Как на севере? — вспомнила Найка.

— Да, девочка. Сейчас они убедили правителей и людей севера, что Храмы вредны и опасны, потому что не подчиняются никому. Нашим сестрам приходится тяжело в тех краях, Храмы пустеют, а зло… зло радуется и распространяется все шире.

Посмотри вокруг, Найрина. — Мать Илена повела рукой, и Найка послушно огляделась, хотя серая мгла была почти непроницаемой. Только кое-где в ней проглядывали далекие огни. — Видишь? Каждый огонек — это костер в одном из Храмов. Возле каждого собираются сестры, чтобы позвать тех воинов, чьи имена хранят в их Храме. А потом все эти отряды отправляются на бой с Проклятым. Но он силен и с каждым годом становится все сильнее…

— А мы? — шепот получился испуганным.

— А мы… — Мать Илена помолчала. — Даже во времена моей молодости этих огней было больше, а когда-то, говорят, их свет разгонял здешнюю мглу. Но с каждым годом все меньше становится Храмов, все меньше огней зажигается во тьме, все меньше имен, все меньше сил. Когда-нибудь, Найрина… когда-нибудь исчезнет последний Храм, будет забыто последнее имя, и Проклятый сможет вернуться в мир живых.

— И что тогда?

— Война. Будет война, и она будет куда страшнее той, прошлой.