Герои на все времена

Были радость и покой. И не было тревоги…

Георгий простился с княгиней, расцеловал в румяные щечки княжну, серьезно пожал руку княжичу и сбежал по ступеням крыльца.

Арсений передал ему повод коня, и друзья медленно пошли по аллее.

— Когда в столицу-то соберешься?

— Да зимой, наверное. Юлитту пора уже в свет выводить… Вот к балам и поедем.

— Красавица выросла, — улыбнулся Георгий. — От женихов отбоя не будет.

— Ну, это мы посмотрим… — протянул Арсений, нарочито хмуря брови. — Поглядим… что там за женихи.

— Бедные наши столичные юноши. Мне уже заранее их жалко.

— А ты их предостереги.

Парковая аллея закончилась, и они остановились.

— Ну, до встречи зимой.

— До встречи. Не забудь провести воспитательную работу среди столичных юношей.

— Арсений, ты страшный человек. Ох, не зря про тебя в народе говорят… Ты сам-то знаешь, что говорят?

— А как же, — смеется. Крепкое рукопожатие, теплая улыбка. И серьезный, понимающий взгляд темно-серых глаз. — Что предок мой, тот, что первым князем на Севере стал, из ведунов беглых был. В те самые времена, когда мрак язычества искореняли. А еще что герб наш фамильный — и не герб никакой. А вовсе даже портрет наш. Семейный. В ночном интерьере. Так что оборотень я и чернокнижник. Так и передай столичным юношам.

Оборачиваться — дурная примета, но у самого поворота Георгий не выдерживает.

Оборачивается.

Вздрагивает сердце, пропуская удар.

Генерал Ардо досадливо пришпоривает коня. Что он, собственно, ожидал увидеть? Что, кроме знакомой фигуры, медленно удаляющейся по аллее в глубь парка?..

* * *

Жену Арсений нашел на террасе. Княгиня отложила книгу и с улыбкой подняла на мужа взгляд. Князь опустился на нагретый солнцем дощатый пол и положил голову жене на колени. Дина ласково провела ладонью по растрепавшимся русым волосам.

— Что?.. — негромко спросила она.

— Представляешь, о чем Георг спросил меня на прощанье… — задумчиво проговорил Арсений. — Спросил, знаю ли я, что обо мне в народе говорят.

— И что ты ответил?

— Сказал, что знаю. И перечислил, что именно знаю, — Князь усмехнулся. — Он, по-моему, как раз за тем и приезжал…

— Спросить, осведомлен ли ты о содержании ходящих о тебе сказок? — удивилась княгиня.

— Спросить, сколько в тех сказках правды, — пояснил Арсений. — В самый первый вечер, по приезде, он даже начал о чем-то таком говорить. Император повелел составить правдивое описание последней войны. Потому, дескать, что много про нее сказок ходит. Правда, я упомянул про предполагаемое колдунство Линтеанского Льва, и Георг тут же согласился. Да, именно про эти байки речь и ведется. Хотя глупость все это и мракобесие, разумеется. Спросить обо мне он так и не рискнул.

— А ты действительно уверен, что генерал Ардо тебя в чем-то таком подозревает?

— В чем-то таком… — насмешливо передразнил Арсений и уже серьезно продолжил: — Нет, Диночка, Георг не подозревает меня в принадлежности к оборотням и чернокнижникам — он для этого слишком образован и умен. Но он чувствует… Чувствует, а разумом понять не может. Противоречит это чувство разуму. Вот и мучается генерал уже четвертый год. А еще и сказок наслушался среди солдат из простых…

— Простые люди всегда знают больше, — усмехнулась княгиня. — Они твою темную натуру насквозь видят. Только истолковывают превратно.

— И это меня несказанно радует. Пусть уж лучше оборотнем считают. Так оно спокойней…

Император писал: «Мы ежечасно ожидаем нападения. С надеждою на Единого и Великого, готовимся отразить атаку неприятеля», а маршал Северной армии князь Арсений Балей читал между строк другое: «Возвращайся. Ты и твоя армия нужны здесь».

Но он не мог вернуться и не мог привести за собой армию. Война с северо-восточным соседом подходила к своему логическому завершению.

Победа.

Он должен был подписать мир — есть вещи, которые не сбросишь на плечи своих генералов, как бы хороши они ни были. Уехать сейчас и увести за собой армию означало заявить о слабости империи, о ее неспособности защищать одновременно ВСЕ свои границы. Этим не преминули бы воспользоваться.

И Арсений, сцепив зубы, оставался на месте. Константин понимал мотивы маршала, и прямого приказа оставить северо-восточную границу не было до последнего. Князь Балей подписал мир с султаном Хелигата и отбыл в свою ставку, где его ждало письмо.

Арсений вчитывался в знакомые названия городов, областей, рек и деревень и чувствовал, как внутри все холодеет. Маршалы первой и второй западных армий шли на соединение и отступали. Отступали к столице.

А маршал Балей высочайшим рескриптом назначался главнокомандующим империи — ему надлежало без промедления отправляться в столицу и принимать командование.

Утро следующего дня застало князя уже в дороге.

Он мчался к столице, меняя лошадей, не давая отдыха ни себе, ни сопровождавшему его отряду, и понимал, что безнадежно опаздывает. Принимать командование!.. Командование кем? Двумя армиями, которые то ли смогут сойтись, то ли нет? Глупость какая. Константин — блестящий политик, но в войне он не понимает ничего. Неужели император искренне рассчитывает, что присутствие одного человека сможет переломить ход событий? А северная армия присоединится к своему маршалу не раньше конца осени… То есть месяца через три. Ну хорошо, через два. Что за это время успеет произойти, один только Искуситель и знает…

По мере приближения к столице им все чаще встречались беженцы из захваченных, разгромленных западных провинций. Тогда-то Арсений и услышал впервые, как Александа Лайгара, прозванного Линтеанским Львом, называют колдуном и чернокнижником. И тогда же впервые увидел знак, изображенный на штандарте Лайгара и носимый всеми солдатами и офицерами армии захватчика. Им встретился обоз, перевозивший раненых, и кто-то показал князю прихваченный с одежды убитого врага «сувенир».

Арсений помнил, как держал в руках холодный кусочек металла, и тревога, уже почти месяц не отпускавшая его сердце, сменялась ледяной злостью. «Двойной» крест — две вертикальные полосы, пересеченные наискось еще двумя такими же. Древний знак, очень древний. И злой. Знак чужой смерти.

Много позже генерал Ардо посетует на мракобесие и темность, свойственные черни, упорно называющей захватчика колдуном. И князь рассеянно объяснит другу про «злой» знак и его значение. К счастью, их почти сразу же отвлекут, и Георгий не успеет спросить Арсения, откуда бы черни знать про значение древних символов западных колдунов. Ведь на этот вопрос у князя не нашлось бы ответа. Действительно, откуда черни знать такие тонкости, про которые только в редчайших старинных книгах сказано?..

Да ниоткуда. Но для понимания того, что зло — это именно зло, а никак не наоборот, совсем не обязательно знать его правильное название.

С императором они встретились в двух днях пути от Маестаны, и это стало для Арсения настоящим ударом. Когда правитель покидает столицу, это говорит о многом… И это страшно.

Впрочем, хорошая новость все же была. Последняя попытка неприятеля помешать соединению двух имперских армий провалилась с треском. Хотя вернее было бы сказать «с плеском». Рассказывая, Константин не скрывал недоумения.