Герои ниоткуда

— Колледжа нет. Но есть высшая школа и низшая. Подойдет?

Джесс посмотрел на Рича.

— Как ты думаешь? Профессор, наверное, преподает в высшей школе? Но я не знаю, что такое низшая школа.

— Низшая школа — та, что этажом ниже высшей, — объяснил мальчик в кожаном фартуке. — И, наверное, профессор должен преподавать в высшей школе. Само собой. Чем выше школа, тем важнее профессор.

Он поставил рулон кожи на мостовую.

— Вы иностранцы, что ли? А откуда?

— Хм… трудно объяснить, — сказал Джесс. — Издалека.

— Похоже на то. — Мальчик осмотрел их. — А где вы работаете?

— Мы пока не работаем. Мы еще учимся в школе. А ты разве не ходишь в школу?

Мальчик покачал головой.

— В вашей стране вроде как все наизнанку. Ходить в школу? Я еще слишком молод для этого. Мне всего тринадцать.

До сих пор Рич предоставлял Джессу вести беседу, но теперь он вмешался.

— Тринадцать? Мы ходим в школу с шести. А когда же вы начинаете учиться, черт побери?

— Нас начинают учить, когда мы готовы к этому. Как можете вы изучать Вкус шести лет отроду?

— Вкус?? Что еще за Вкус? — спросил Джесс, весьма удивленный.

— Ну, нас учат различать вкус разных блюд. Например, нужно отличать майоран от розмарина в приправе к салату. И разве можно в таком возрасте ощутить разницу между способами, которыми Зиппака и Снабер рисуют картины. А как вы можете изучать Политические Неправильности в шесть лет? Или произведения великих поэтов?

— Я ничего не понимаю. А как же с чтением и правописанием?

— Ах, это! Ну, если мы будем работать у ученого, то мы узнаем заклинания и чары [2] от него, — сказал мальчик. — Это, конечно, интересно, — но это нужно только ученым и поэтам. А читать нас учат родители, да, вообще-то, мы сами учимся — так же, как учимся говорить. Вы же не пойдете в школу, чтобы научиться говорить?

2

В английском языке слово "spell" имеет два значения: а) правописание, б) чары, волшебство.

— Думаю, что так, — сказал Джесс.

— Ну вот и мы начинаем с того, что ищем для себя интересное дело. Может, дюжину работ сменишь, до пятнадцати-шестнадцати лет, но в конце концов найдешь то, чем действительно хочется заниматься. И тогда идешь в школу, чтобы учиться разным интересным вещам — если почувствуешь, что готов к этому. Возьмем, к примеру, меня. Я работаю у кожевника. Учусь у него окраске кож, а в будущем году, может быть, начну заниматься химией. Похоже, это будет интересно.

— Но предположим, — возразил Джесс, — что тебе вообще не захочется работать. Представь, что ты хочешь только играть.

У собеседника округлились глаза.

— Я что-то не слышал, чтобы кому-то не хотелось заниматься делом. А если мы хотим играть, то берем отпуск и играем! Но ведь если вам хочется только играть — то это и будет ваша работа, не так ли?

Джесс почесал затылок.

— Пожалуй. Мне такое в голову не приходило.

— Странновато все это звучит, — заметил Рич. — Ну ладно. У нас времени мало. Скажи, где та высшая школа, о которой ты говорил?

Мальчик показал:

— По этой аллее дойдете до площади Фимбл, там и увидите школу.

Ребята поблагодарили его и отправились в указанном направлении. Они слышали, как мальчик, качая головой, бормотал:

— Ходить в школу с шести лет! Что еще выдумают?

Аллея долго петляла, а затем вывела их на большую красивую площадь, окруженную стройными деревьями. На одной стороне площади стояла высокая мраморная башня на коричневом каменном основании. С трех других сторон площадь окаймляли кирпичные, выглядевшие очень уютно дома.

Джесс заметил, что на каждой двери висит бронзовая табличка. Он подошел к ближайшему дому и прочел: «Профессор Нелгерд Бодкин». На соседней Рич прочитал: «Профессор Уилгрин Тэпрут».

— Они все тут профессора, — сказал Джесс. — Посмотрим дальше: держу пари, тот, кто нам нужен, живет где-то здесь.

Он оказался прав. В конце ряда на красной двери они нашли табличку, на которой значилось: «Профессор Арман Айлберд». Они остановились в раздумье, но в конце концов Джесс храбро подошел к двери и постучал.

— Подожди, — обеспокоенно начал Рич. — Ты думаешь, мы…

Не он успел договорить, как дверь резко распахнулась, а их обдало дымом и запахом гари. Из-за дыма выскочил высокий краснолицый человек с носом-картошкой. На человеке был засаленный, весь в пятнах халат, в руках он держал сковороду с двумя подгоревшими съежившимися сосисками.

— Я надеюсь, у вас важное дело? — закричал он хриплым, неприятным голосом.

Джесс, взглянув на сковороду и сосиски, сопоставил их с дымом и гарью, и сказал:

— Вы — профессор Айлберд?

— Безусловно. Ну и что?

— Мы ищем работу. Мы — классные повара.

— Работу? Здесь нет работы. И я не могу… — начал было профессор Айлберд, но вдруг замолчал. Он, прищурившись, осмотрел мальчиков. — Повара? — сказал, он. — Не просто кипятильники? Не просто сжигатели тостов? Настоящие, хорошие повара?

— Мы… я… — заикаясь, начал Рич.

Но Джесс быстро перебил:

— Мы специалисты, сэр. Мы можем приготовить все, что вам захочется. Рагу, улиток в чесночном соусе, жареных цыплят… — Он скосился на Рича, — мясо по-чилийски.

И тут Рич наконец понял.

— Входите, входите, — проворчал профессор Айлберд, размахивая сковородой. Сосиски вылетели на мостовую, но он не обратил на это внимания.

Он провел ребят по темному коридору в кухню с кирпичным полом. Стены в ней были покрыты деревянными панелями, большие окна выходили в сад. На полу валялись заплесневелые объедки вперемешку с осколками посуды. Грязные тарелки и сковородки были грудой свалены в мойку, а плиту покрывали подтеки, и застоявшийся запах гари смешивался с новым — от только что сгоревших сосисок.

— И долго вы были поварами? — спросил профессор Айлберд. — Впрочем, можете не отвечать. Знаю я, что такое молодежь, горящая желанием работать. Сам был молодым. Я для начала испытаю вас. Мне нужен ленч. А в аудитории я должен быть через час.

— Что бы вы хотели? — спросил Джесс.

Профессор уныло посмотрел на пустую сковороду.

— Сосиски, пожалуй. Сосиски, яичницу, и побольше тостов с маслом, тушеные помидоры, жареную картошку и кусочек бекона.

— Хорошо, — сказал Джесс. — Только, пожалуйста, не смотрите, как мы работаем. Это нас нервирует. Скажите, куда вам подать ленч, — и мы принесем.