Герои вчерашних дней

Сейчас.

В настоящем времени.

Достав из кармана зубочистку, Рекс зажал ее между зубами. Острый наконечник впился в десну, наполняя рот металлическим вкусом крови. Рексу приходилось крепко держаться за свою мечту.

Потому что он больше ничего не мог дать своей Мэгги.

***

После четвертого — или пятого? — умопомрачительного оргазма ее ум снова начал работать. Майкл купал Рори с мылом и наслаждением, остановившись только раз, чтобы ополоснуть их обоих, прежде чем опять ворваться в ее истекающее тело, наполняя его безрассудным желанием, какого она никогда прежде не испытывала. У нее в сознании вспыхивали краткие проблески ясности, молившие обратить внимание на происходящее, однако она отворачивалась от них, куда больше интересуясь исследованием твердой мускулистой груди, бедер, ног и поглаживанием каждой интимной области.

Майкл вынес Рори из душа и, не дав передохнуть, обтер каждое чувствительное место на ее теле жестким полотенцем. Когда она задрожала от нужды, он повалил ее на кровать и, протиснув бедра ей между ног, утопал в ней снова и снова, пока не вытеснил из головы все мысли, оставив лишь примитивную потребность в нем.

В Майкле.

Рори была так воспалена и чувствительна, что восхитительно ощущала каждый его выдох. Устроив голову у нее на груди, Майкл лениво водил пальцами по ее боку. Полутвердый член лежал у бедра Рори, предупреждая и обещая, что вот-вот опять будет в ней.

Она затрепетала, и у нее по спине прокатилась волна дрожи.

— Скоро, — шепотом пообещал Майкл, в равной мере успокаивая и провоцируя.

Рори погладила его по плечу, где кожу запятнала паутина тонких шрамов. Он был на ощупь таким грубым, таким жестким и таким напряженным. Даже отдыхая и прижимаясь к Рори, Майкл все равно окружал ее, словно неприступная крепость. Может, она и была пленницей, но в безопасности. Никому и ничему не удалось бы пройти через него.

Еще ни разу в жизни Рори не чувствовала себя такой защищенной.

— Майкл? — она покрутила его имя на языке. Ей понравилось, как оно звучит. Понравилось его произносить.

— Мм? — этому мужчине следовало научиться больше разговаривать. Странно, но Рори обнаружила, что ей нравятся его односложные ответы и хмыканье. Однако ей нужно было с ним поговорить.

— Кто ты?

Майкл провел большим пальцем вверх и вниз по ее боку, прослеживая изгиб бедра, потом обрисовал грудь, и снова вниз.

— Пока нет.

Рори подняла голову и посмотрела на него. Бледные глаза отражали спокойствие, твердое и непоколебимое. Сердце в ее груди сделало странный маленький кувырок. Майкл смотрел на нее, будто она была единственным человеком во всем мире. Вся ее стойкость — или то, что от нее осталось — исчезла. Беспокойство за друзей, чувство долга и желание смотрящего на нее мужчины выворачивали наизнанку. Рори была выше этой ослепленной похотью женщины, она должна была вычислить месторасположение остальных героев, а для этого ей требовалось получить ответы.

Однако также Рори было ненавистно давить на Майкла.

Ненавистно требовать от него больше, чем он уже ей дал.

Он провел мозолистой рукой по ее груди и поддразнил напрягшийся сосок. Своими действиями Майкл подкинул дров в тлеющий у нее в животе огонь, жар которого прорвал плотину и хлынул во все тело.

Подняв голову с груди Рори и не отводя взгляда от ее лица, Майкл перекатывал сосок между пальцами, даря ей наслаждение. Она приподняла бедра в безмолвной мольбе, и он улыбнулся.

При виде его улыбки у Рори чуть не остановилось сердце. Именно улыбка подогрела ее глубокое отчаяние и отрезала последние нити, на которых держался самоконтроль. Приподнявшись, Майкл накрыл ее своим телом и, почувствовав членом вход, опустился на нее. Стоило ему уткнуться в чувствительную плоть, как Рори больше не думала и рванулась бедрами вверх ему навстречу.

***

Гаррет достал зажигалку и сунул конец сигары в сине-желтое пламя. Долгая затяжка наполнила легкие отрезвляющим пряным табачным запахом. Погасив зажигалку, Гаррет выдохнул облачко дыма. Над водой садилось солнце. Он внимательно наблюдал за тихой территорией. Ничего не намекало на то, что побег маленькой сучки выдал месторасположение штаба.

Плечи выступали против подъема сигары к губам, но Гаррет их проигнорировал. Ранение было сквозным во всех отношениях. А бедро и того хуже. Острие ножа разрезало мышцу, и теперь телу приходилось заживлять больше, чем просто отверстие. У Гаррета заныла челюсть при воспоминании о врезавшемся в нее кулаке Майкла, но боль была ложной — лишь мысль об ушибе, зажившем быстрее дырок в теле.

Бумеров одарили ускоренной регенерацией — эффект инъекций, сделанных им за день до того, как их швырнули на скалы времени и выбросили на его берег в середине 1960-х годов, почти за сто пятьдесят лет до рождения любого из пятерых. Препарат просто сжигал каждый прожитый год, блокируя изменения в организме. Без инъекций, чем ближе бумеры оказывались бы к своему собственному времени, тем старее становились бы их тела.

Даже спустя сорок лет, размышления о квантовой физике вызывали у Гаррета головную боль — наука, о которой Саймон мог рассказывать часами. Хоть телепат порой и раздражал, но был полезным. Он понимал теорию, стоящую позади их безумного приключения во времени. Саймон понимал, как физика влияет на тела, почему инъекции были необходимы, и даже рассуждал о том, по какой причине замолчали чипы.

В отличие от Рекса, Гаррету было нечего терять. Первое десятилетие своей жизни он провел вместе с матерью в колонии строгого режима. Она была на шестом месяце беременности, когда химические способности ее тела отступили, чтобы защитить потомство. Похитители не теряли времени даром, и кинули его мать в тюрьму.

А Гаррет стал ключом к ее клетке. Он вырос в боксе из стекла и стали, откуда мог видеть мать, но ни разу не смог к ней прикоснуться. Он вообще ни к кому никогда не прикасался. Тюремщики не были уверены, передался ли дар к ядам по наследству. Угроза его казни помогала держать мать под контролем.

Она была казнена по судебному приказу за день до десятого дня рождения Гаррета. Гаррет знал, что придет его час и просто выжидал.

Он убил всех тюремщиков до последнего, выпуская в их тела каждый свой токсин, плавя их изнутри и уничтожая.

Некоторых Гаррет казнил милостиво и быстро. А вот других нет. Он разрушал их внутренние органы, словно домино, до тех пор, пока они не захлебнулись в собственной жиже.

Последний метод Гаррет припас для убийц его мамы. Он прятался в канализации большого города, ел из мусорных баков и держался вне поля зрения разыскивающих его солдат. Гаррет был никем, просто жертвой того, какой стала жизнь его героической матери после появления Ганса Гейгера.

Гейгер.

Это имя прожигало в мыслях Гаррета дыру. Гейгер уничтожил единственного человека, когда-либо любившего Гаррета. Того, к кому ему ни разу не разрешили прикоснуться. Не позволили обнять. Утешить. Гаррет был один во всем мире, пока его не нашли остальные бумеры.

Дрейк накормил его.

Рекс научил читать.

Майкл научил драться.

Саймон научил мыслить.