Герои. Другая реальность (сборник)

Он выложил на стол распечатанный на принтере лист. Верхняя часть листа была неровно отстрижена ножницами. А содержание – с которым позже мне довелось ознакомиться детально, гласило:

Внятно и вразумительно, не правда ли? Но неоднозначно. Заставляет задуматься.

Кеннеди задумался надолго. Писатель, ожидая его вердикта, извлек из кармана сигару, ножницами, весьма напоминающими маникюрные, отрезал ее кончик и вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула. Он со смаком закурил.

Мой коллега оторвался от изучения документа. Я прекрасно понимала, что ему сейчас очень хочется спросить мое мнение – но пари есть пари. Он должен был распутать всё, не покидая «Бейкер-стрит, 221». И – без моей помощи. Но, похоже, на сей раз Кеннеди просто повезло (если, конечно, проблема состоит лишь в том, чтобы расшифровать документ). Короче говоря, мои двадцать долларов оказались под угрозой. Сколько раз ведь зарекалась спорить с Кеннеди на деньги...

М-р Шах пускал сизые кольца, пытаясь создать плавающую в воздухе олимпийскую эмблему. Получалось плохо.

Кеннеди вздохнул и извлек из ящика стола изогнутую трубку из верескового корня. Старинную, сделанную в те времена, когда курильщики и понятия не имели о канцерогенных свойствах табака. И, соответственно, не пытались пропускать вдыхаемый из трубки дым сквозь сменные фильтры...

Я знала – к этому аксессуару Кеннеди прибегал крайне редко, чаще всего в минуты, когда надо было сказать клиенту что-то умное, но в голову ничего не приходило. Удивительно, но факт: когда в зубах зажата дымящаяся трубка, даже самые банальные истины звучат весомо и значительно. Многие великие люди хорошо это знали и с успехом использовали.

К сожалению, курить трубку Кеннеди не умел. Специально приобретенный крепкий трубочный табак вызывал у него приступы кашля. Табак же из раскрошенных «Винстон-лайтс», на которые Кеннеди перешел, оказался слишком мелко нарезанным. Он немедленно забивал «дымоход» трубки (или как там еще это отверстие называется) – и мистеру сыщику приходилось изо всех сил напрягать щеки, пытаясь извлечь из трубки хотя бы захудалое облачко дыма. Впрочем, с последней бедой Кеннеди справился, – расширив по моему совету «дымоходы» своих трубок раскаленной проволочкой.

– Ну что я вам могу сказать, мистер Нарий-хан, – сказал Кеннеди, уминая табак в трубке.

– Шах, – поправил гость.

– Э-э-э-э? – невнятно переспросил Кеннеди, прикуривая.

– Меня зовут Нарий-шах, – без особой обиды уточнил писатель. Привык, наверное, за годы жизни в Штатах, что все кому ни лень перевирают его фамилию.

– Да-да, извините, конечно же, мистер Нарий-шах, – сказал Кеннеди и первый раз осторожно затянулся. Окутал себя дымовой завесой и продолжил мысль:

– Я могу вам сказать лишь следующее: либо текст представляет из себя полную бессмыслицу, и напечатан с целью разыграть кого-либо; либо это шифр, где буквы английского или иного алфавита заменены наблюдаемыми математическими символами и буквами греческого алфавита.

Чтобы придать весомость сей банальщине, Кеннеди сделал глубокую и сильную затяжку. И тут же закашлялся, лицо покраснело, из глаз потекли слезы... Похоже, он перестарался, расширяя дымоход. Тлеющие табачные крошки попали в горло.

Кеннеди вскочил с кресла и захромал по комнате. Я торопливо поднесла ему стакан воды. Он столь же торопливо выпил.

– Никуда не годный трубочный табак стали делать, – участливо заметил гость. – Поэтому я и перешел на сигары... Однако, я вижу, вы травмированы, мистер Кеннеди?!

Он узрел загипсованную ступню великого сыщика.

– Пустяки, – небрежно махнул рукой руководитель детективного агентства «Бейкер-стрит». – Маньяк с бензопилой попытался воспрепятствовать мне в расследовании «Дела Чиллатогского бигфута»...

– И чем всё закончилось? – с нешуточным любопытством спросил писатель. Такому рассказывать что-либо опасно – живо можно стать персонажем книжонки в мягкой обложке.

Очевидно, Кеннеди тоже отдавал себе в этом отчет. Потому что ответил сухо:

– Для маньяка все закончилось плохо. Однако давайте вернемся к вашим «Пляшущим человечкам».

– Вот именно, мистер Кеннеди! Как приятно встретить среди сыщиков человека, знакомого с классикой! Вы тоже смотрели этот фильм? Бесподобно, да? Особенно в самом конце, когда отрубленные головы плывут по канализации!! Я как увидел первый раз эту шифровку, так меня и осенило: они самые! «Пляшущие человечки»!

Кеннеди сдержанно кивнул. Мы с ним вместе имели несчастье посмотреть голливудскую версию классического рассказа сэра Артура Конана Дойла.

3.

– Я не новичок в дешифровке, – сказал Кеннеди. – Однако вынужден признаться, что этот шифр поставил меня в тупик. Достаточно оригинальная система. Думаю, мистер Нарий-шах, вам стоит рассказать все с самого начала нам с доктором Блэкмор. И конкретно сформулировать задачу.

– Задача простая, – хмыкнул писатель, – прочитать эту тарабарщину. А началось всё... Началось с того, что я женился. Почти год назад. Джессика, должен признаться, значительно младше меня. Она моя шестая жена, и...

– Шестая – одновременно?! – ахнула я.

От изумления моя фраза получилась несколько конфликтующей не то с логикой, не то с английской грамматикой. Но Шах все прекрасно понял.

– Ну что вы, доктор Блэкмор... – укоризненно протянул он. – Несмотря на доставшуюся от отца фамилию, я отнюдь не мусульманин, и уж тем более – не мормон. Мать воспитала меня в англиканских традициях. Естественно, в каждый новый брак я вступал, лишь полностью освободившись от предыдущих семейных уз...

Зря тебя мама не воспитала в католических традициях, подумала я неприязненно.

Шах тем временем поведал историю, не особенно уникальную для мужчины, только-только перешагнувшего пятидесятилетний рубеж. Да, он влюбился! В двадцатилетнюю! И не видит тут ничего удивительного или зазорного!

Его избранница Джессика была подругой Кассандры Легран – дочери старого приятеля и коллеги мистера Шаха по литературному поприщу. В доме Легранов он и познакомился с будущей невестой. Джессика, как выяснилось, читала-таки ранние детективы Шаха (те самые, экранизированные) – и с большим интересом отнеслась к их автору. В общем, всё завертелось... Роман развивался стремительно, благо препятствий не обнаружилось – за месяц до того Шах успешно сбросил очередные брачные узы. Вернее, препятствия существовали – и не только разница в возрасте. Джессика излишним образованием отягощена не была, происходя из рабочей семьи. И родители ее с подозрением отнеслись к зятю-ровеснику, – мало того, вдобавок еще и писателю...