Героическая сага. Бульбопанк

Чешуеску говорил что-то про повторную активацию купола. Тарас подумал, что если это и произойдет, то заполонивших город тварей будет достаточно для геноцида человеческой цивилизации. Да и сколько осталось этих самых «человеков»? Город пал, это бесспорно.

Вой сирены не умолкал. Со стороны соседней улицы послышалась речь, усиленная громкоговорителем: «Граждане! Найдите надежное укрытие и не выходите на улицу, пока ситуация не стабилизируется! Внимание, гражд…»

Речь прервалась на полуслове, что-то захрипело, хрустнуло, в отдалении прозвучала автоматная очередь и повисла тишина. Если не считать постоянный визг тварей и рев каких-то уж вовсе немыслимых уродов, которые еще только приближались к центру города.

В какой-то из моментов Тарас заметил знакомый переулок, из которого они пробирались под сцену. И где его в итоге арестовали.

— Нам нужно туда! — прохрипел он, указывая сержанту в нужную сторону.

— Бегом! — рявкнула девушка в ответ, пихая перед собой двух едва перебирающих ногами работяг.

Дверь никто не закрыл до сих пор, но это было и не важно. Это был тупик, отступать больше некуда, а стоило оглянуться, как сразу стало ясно — конец. Каким-то чудом работающее уличное освещение позволило во всех деталях рассмотреть новый тип мутантов, что в мгновение ока отрезали путь к отступлению. Они волной катились на беглецов.

Одна тварь оказалась чрезвычайно прыткой и мелкой. Размытой тенью она метнулась в сторону человека, что бежал последним. Пронзив ему ногу на коленном сгибе, мутант буквально отпилил конечность несчастного за считанные мгновения. Тарас заорал от неожиданности и страха, попытался протянуть руку товарищу, но того уже погребли под собой другие монстры, и снаружи торчала только голова.

— Бегите! — закричал Эрик, прежде чем исчезнуть окончательно.

«Черт побери, точно, его зовут Эрик!» — пронеслось в голове Тараса, прежде чем его тело бросили в сторону подсобки. Энни закрыла за собой дверь и села, закрыв уши и раскрыв рот. Снаружи раздался взрыв, после чего в голове поселился звон.

Человек пожертвовал собой, потому что больше не смог бежать. И спас жизнь тем, кто скорее всего не увидит рассвет. Тарас потряс головой, после чего, шатаясь из стороны в сторону, отправился к маленькой двери в канализацию. Девушка шла рядом, так как плохо ориентировалась в незнакомом помещении.

Вместе они вошли в тоннель, где впервые за долгое время смогли почувствовать себя в безопасности — в дверь никто не ломился. К счастью, потому что оставшиеся в живых люди больше не смогли бы продолжать эту безумную гонку — слишком уж много сил потратили беглецы.

Глава 5. Секреты лаборатории

Осознание того, что за ними никто не гонится, пришло не сразу, и поначалу спутники пытались бежать, торопились вперёд… Но за ними никто не гнался. Видимо, волна демонов, поглотившая Эрика, прокатилась дальше.

— Что теперь? — спросила Энни.

— Не знаю, дай отдышаться… — Тарас уселся на холодный бетон, растирая руками гудящие ноги.

Так они провели несколько минут под едва слышные звуки воплей, выстрелов и взрывов. Как ни странно, твари еще не добрались до канализации в этой части города. Скорее всего потому, что не так давно спецназовцы зачищали территорию площади. Конечно, сунься сюда хоть один монстр, укрытие едва ли смогло бы защитить.

— Отдышался? — спросила девушка.

— Нет, еще хуже стало, — Тарас поднялся, уперев руки в колени. Его заметно пошатывало, он дышал с хрипотцой.

— Ну и вонь тут…

— Это ты еще в нашей воде не мылась, что из крана течет, — попытался усмехнуться рабочий, но у него не вышло.

— А что не так с вашей водой?

— То, что в ней сначала моются ученые, потом солдаты, и только после этого она попадает к нам.

— Бред какой-то, — возмутилась Энни. — Никогда не поверю.

— А и не надо. Доказать это я уже вряд ли смогу. И это ты еще не знаешь, чем нас кормят. Ты в курсе, что в рабочие кварталы регулярно прибывают обозы с перемороженной бульбой? Той самой, из которой обычно делают спирт?

— Нет. А зачем она вам? Для повторной переработки?

— Конечно! Вот только перерабатывают её рабочие своими желудками. Варят, а потом перерабатывают! Нормально? Достаточно эффективное использование сырья?

— Она несъедобная, вы бы умерли от отравления, — спокойно сказала девушка.

— Конечно несъедобная. Если в чистом виде. Но человек — существо изобретательное. Вот мы и придумали, что было бы неплохо разбавлять тот клейстер чем-то по-настоящему съедобным. Скажи, сколько хлеба не доедает в среднем один солдат за обед?

— Солдаты вычищают все, что им дается. В корзинах остается только то, что покрыто плесенью, но такие продукты отправляются на свинофермы.

— Это вам на уроках говорят? Заучка долбаная… — Тарас явно начал забываться, но это был тот момент, когда все простительно. — Хлеб, что остается в корзинах, идет к нам. Вперемешку с бульоном из «несъедобной» бульбы мы жрем то, что осталось после солдафонов. Как думаешь, сколько грамм чая приходится на душу населения? — продолжал свой натиск рабочий, но потом просто махнул рукой. — Да что с тобой говорить… Ты бы такие банки себе не накачала на наших помоях.

Вновь наступила тишина. В отдалении прошла дрожь, хорошо знакомая спутникам — что-то громадное неустанно бурило землю.

— Интересно, откуда их взялось столько? — спросила сержант, всматриваясь в потолок, будто там можно было что-то рассмотреть.

— Скорее всего они были рядом. Ждали, когда рухнет купол. Он ведь не мог защищать нас вечно.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю. Я среди рабочих оказался не потому, что умом обделен. Как раз наоборот, — Тараса вдруг пробило на откровения. — Решил поступать, готовился каждую свободную минуту, никогда не тратил время на что-то, кроме самообучения. Я знал программу на пять с плюсом, но не смог поступить.

— Экзамен оказался сложнее, чем ты ожидал?

— Нет, просто у кого-то есть привилегии, а у кого-то их нет. Вот и все. Моя мать работала на фабрике, отец — в поле.

— Глупости какие. Я тоже из простой семьи, и тоже готовилась. Поступила в военное училище с первого раза. А ты почему во второй раз не попробовал? — Энни явно не очень нравился образ мышления собеседника.

— Есть такая печать в паспорте: «Белый пропуск», — начал объяснять рабочий, но девушка его перебила.

— Я такой знаю. Он запрещает повторную сдачу экзаменов. Но что ты такого сделал?

— Спросил, почему никто не вернулся здоровым от рака из их чертовых лабораторий.

— Хм.

— А потом решил сам посмотреть, что они там делают в своём сверхсекретном комплексе. И залез туда. Как раз через этот тоннель. И меня, конечно же, поймали. И очень жестоко наказали, направив меня в рабочие. И это несмотря на безупречно сданные экзамены!

— Ну, тут ты сам дурак.

— Да это не я дурак! — вспылил вдруг Тарас. — Это ты дура, раз считаешь, что мир поделен на правильное и неправильное! Сколько людей сгинуло в лабораториях Сандера? Тысячи? А что он явил взамен? Новый вид удобрения? Мы звали этого старого мудозвона отцом Города и надеялись, что благ будет становиться только больше! И ведь кто-кто, а именно Лукас произносит слово «справедливость» чаще, чем все остальные. Но вместо улучшений мы получили разделение на отбросы, элиту и сторожевых псов, что охраняют границу между этими двумя классами… И пока одни копаются в дерьме и питаются помоями, другие давятся мясом и вином. Вот скажи, это справедливо?