Героиновая пропасть
Шрифт:
Когда женщину, начинающую приходить в себя, уложили на широком диване, Грязнов спросил у Турецкого:
— Не убежит? — и кивнул за дверь.
— Куда ему!
— Эй, да перестань ты ее лапать! — ткнул он полковника в плечо. — Ты плащ на ней расстегни, развяжи там… чего надо, грудь освободи, чтобы дышала… Я удивляюсь, Саня, — сказал, отворачиваясь от лежащей женщины и суетящегося над ней полковника, — неужели их всех так ничему и не научили? Даже собственную бабу в чувство привести не могут…
— Успеет еще, научится, — примирительно сказал Турецкий.
— Вряд ли уже, — тяжко вздохнул Грязнов и вытащил
— А там, на площадке, не ваша работа? — спокойно спросил Щербак. — Здравствуйте, Александр Борисович.
— Его, — показал Грязнов на Турецкого.
— Вполне профессионально, — одобрил «работу» Щербак. — Лучше, пожалуй, даже я не справился бы. Ему вообще противошоковый неплохо бы.
— А у тебя есть? — спросил Грязнов.
— Все необходимое всегда с собой.
— Ну пойдем, сделай ему. А мы с ним поболтаем, Саня, да? Пока люди подъедут. Сдается мне, что мы с ним знакомы… Знаешь откуда? Это он меня в дом Джамала не пустил! Точно, узнал!..
Выходя, Турецкий остановился, прислушался и уловил наконец журчащий тонкий звук стекающей в фонтанчике воды. Подумал, неплохо бы вот эдакое соорудить у себя дома — для Ирины с Нинкой. Вот бы радовались. Но подумал об этом как-то посторонне. Ведь дорогое удовольствие, а «где деньги, Зин?»…
Было уже поздно, когда Турецкий с Грязновым уселись наконец в кабинете Кости Меркулова и занялись восхвалениями друг друга. Нет, в самом деле, смотри, сколько удалось дел провернуть!..
Вышедший проводить их на лестницу полковник Селезнев неожиданно узнал лежащего на полу бандита. Снял шляпу, плотно сидевшую на лысой голове, сказал:
— Я не уверен стопроцентно, но можно проверить. По-моему, это Ахмат… как это говорили? Оруженосец нашего Джамала Джафаровича, так?
В ответ Ахмат лишь яростно сверкнул глазами, чем окончательно и выдал себя. А теперь, даже если бы он стал клясться, что действовал исключительно по собственному почину, ему бы уже никто не поверил.
Пистолет эксперт-криминалист увез с собой, хотя и Турецкий, и Грязнов прекрасно понимали, что оружие «чистое» и предназначено было совсем для другого. Наверняка Ахмат собирался сперва прикончить супругу полковника, потом его самого, сымитировав самоубийство, а пистолет вложить в руку Селезнева. Ну что ж, вполне в духе некоторых плохих традиций, когда какой-нибудь султан или кто-нибудь из бывших советских «вершителей судеб», уходя и «хлопая на прощание дверью», на всякий случай забирал с собой и жену. Чтоб другому не досталась? Или из иных соображений?
Ситуация с пистолетом обсуждалась на лестнице, пока врач осматривал бандита, удивляясь, каким образом тот сумел нанести себе сразу столько увечий.
А когда все закончилось и бандита унесли вниз, Турецкий все-таки не удержался: уж очень не давал покоя ему тот фонтан в квартире.
— Странно, Евгений Яковлевич, —
сказал он, приготовившись тоже спускаться. Грязнов уже пошел, но придержал шаг. — Детей у вас вроде нет… Так кому ж все то великолепие?Селезнев молчал, но скулы его играли.
— Идем, Саня, — позвал снизу Грязнов, — еще много работы…
— Позавидовал, значит? — ухмыльнулся Меркулов.
— Да, Костя, — вздохнул Турецкий. — Грешен…
— Злей будешь, — подмигнул Грязнов.
— Да уж дальше некуда, — отмахнулся Турецкий. — А что касается этого Ахмата — его пришлось в госпиталь отправить, сильно разбился, понимаешь, при ударе о стену. Даже врач удивился.
Меркулов слушал, переводя подозрительный взгляд с Турецкого на Грязнова и обратно, но никакого подвоха с их стороны не замечал. Вот же спелись, сукины дети!..
— Но я полагаю, что будет очень правильно, если мы его проверим по чеченским делам. Надо будет дать толковую ориентировку. Кстати, осматривая его, врач заметил, что у него уже было тяжелое, судя по всему, осколочное ранение, после которого он лечился. Врач опытный, и если он говорит, что лечился не у нас, я считаю, верить ему можно. У них же, у эскулапов, свои заморочки, они друг друга по почерку узнают, представляешь, Костя?
— Ладно, ты мне зубы не заговаривай, — покачал поднятой ладонью Меркулов. — Что смогли узнать?
— А он молчал, сверкал глазами и зубами скрипел. Но мы знаем, кто он и откуда. Поэтому мы со Славкой подумали, что самым своевременным будет вызов сюда или на Петровку господина Багирова-младшего. У нас уже накопились вопросы к нему.
— Ты что по этому поводу думаешь, Вячеслав? — Меркулов посмотрел на Грязнова.
— Да я в общем-то согласен с Саней…
— Как-то не очень уверенно говоришь. Нет? Показалось?
Турецкий удивленно посмотрел на Славку: странно, ведь обсудили уже!
— Извини, Саня, — отчего-то морщась, сказал наконец Грязнов, — но пока мы ехали, мне еще одна мыслишка закралась в голову. Если не возражаешь, конечно?
— Да не тяни!
— Костя, я сегодня с Назаром разговаривал. С Назаровым, ты, возможно, помнишь его, он одно время у нас в ГУУРе пахал. А после его в Душанбе перевели.
— Знаю, о ком ты. Он сегодня там Агентство по наркотикам возглавляет.
— Вот-вот. Как я понял из нашего почти эзоповского разговора, у него имеется компра на Багирова-среднего, который, оказывается, недавно был у них и вел секретные переговоры. Можно догадаться о чем. Так вот, в этой связи я подумал, что, может быть, гораздо лучше было бы сейчас немного подождать? Ну взяли мы Ахмата. Пусть Джамал поволнуется, поищет его. Понервничает, наконец. А мне Назар обещал помощь, причем в самое, возможно, ближайшее время. Мы вправе его немного поторопить. А когда он выдаст нам необходимые материалы, мы и загребем одним махом двоих братьев. Что будет старший делать? Естественно, приведет в действие все механизмы, чтобы спасти их, вытащить из клетки, так? И я почти уверен, что он хоть и хитрый дипломат, но в крайних ситуациях никто не застрахован от ошибок, наверняка в чем-нибудь допустит промах. А мы постараемся оказаться рядом и с ходу возьмем eго за… — Грязнов оборвал свою убедительную речь и, зная, что Костя не выносит грубости, тем более расхожего мата, замолчал, глазами и жестом руки изобразив, что он имел в виду.