Герой Ее Величества

— Потом доложишь. Наверху хотят подробный отчет, — ответил агент под глубоким прикрытием.

Седарн кивнул и прошел мимо. На черной лестнице он повстречал спускающегося де Тонгфора.

— И где, черт побери, тебя носит? — со злобой рявкнул тот.

Он находился выше лютниста, и на секунду Седарну показалось, что помощник режиссера сейчас его ударит.

— К дантисту ходил. Зуб разболелся.

Де Тонгфор пристально посмотрел на него, пока музыкант проходил мимо, и не отрывал взгляда, пока тот не исчез из виду.

В хранилище знамен под куполом Седарн растянулся на мешке и вздохнул. Несколько часов сна в уютной темноте — и он сможет…

Что-то очень холодное и твердое прижалось к его щеке.

— Ты выставил меня идиотом, мразь! — раздался шершавый голос.

— Извини, — ответил Седарн, правда, слова вышли приглушенными, так как он лежал лицом в мешке.

— Была причина?

— Скажи Вулли, что у меня есть для него кое-какая информация, но мне нужно время. А вот этот дурацкий «Фульк и Седдон»… как его там… возле моего уха делу точно не поможет, — сказал Триумф, все еще жуя мешковину.

Послышалось ворчание, и холодная угроза исчезла. Когда Седарн посмотрел вокруг, то в куполе уже никого, кроме него, не было.

— Лучше бы он этого не делал, — пробормотал Руперт.

Прошел час, и тут им овладел голод. Оставив лютню на складе, он спустился по шаткой лестнице. В гримерке опять что-то шумно отмечали. Похоже, репетиции закончились. Седарн прошел к задней двери, где увидел вешалки с костюмами и ящики, нагроможденные в проходе, на которых виднелась надпись, сделанная карандашом: Труппа «Деревянного Оха».

— Вот черт! — выдохнул лютнист, и его пульс участился.

Неожиданно кто-то обхватил его сзади, и он рухнул в кучу свернутых занавесей под весом некоего предмета, похожего на хихикающий пузырь, как будто его сбил летающий кашалот.

— О! О! Мэ уи, уи! Ах ты, шалун, маленький галльский обольститель! В этот раз ты у меня не сбежишь, о нет! О нон, нон!

Расплющенный, Седарн обонял аромат пивного дыхания, пота и пудры. Миссис Мерсер налетела на него, пришпилила к куче занавесей, корчась и щипая, ощупывая и уже подбираясь к местам и вовсе неприличным.

— Слезь с меня!!! — давясь, выдохнул он. — Пожалуйста… Мэри… Мадам… Слезьте с муа, силь ву плэ!

— О, говоритэ по-франсэ со муа, давай, ты, экзотический эльф, это так меня распаляет. О, мои чресла дрожат от твоего романтического языка! — объявила Мэри.

— Это всего лишь ваше воображение, миссис. Пожалуйста… — протянул Седарн, умудрившись повернуться, но в то же время Мэри Мерсер шлепнулась на него, и они оказались лицом к лицу.

Руперт барахтался внизу. Он посмотрел в ее налитые кровью пьяные глаза и задохнулся от пивного духа, волной хлынувшего изо рта с ярко накрашенными губами.

— Будь нежен со мной… прямо сейчас! — взвизгнула она и впилась в него.

Миссис Мэри поцеловалась. Руперт — нет. Иногда такие вещи бывают полностью односторонними.

Когда Седарн наконец сумел вдохнуть и всерьез обеспокоился, не проткнула ли ему актриса легкое своим языком, на них обоих упал свет лампы.

— Что тут… О! Извините! — раздался голос.

Седарн и Мерсер посмотрели наверх и замигали от яркого света. На Руперте сейчас было столько же помады, сколько на Мэри, хотя и не все пришлось на губы. Некоторая часть осталась в пищеводе.

— Я не хотела вам помешать… — начал голос.

Лампа осветила лицо музыканта.

— Это ты! — послышался вопль.

— О нет… — выдохнул Седарн.

— Какого черта, чем это ты тут занимаешься?! — спросила Долл Тэйршит.

— Я могу объяснить, — сказал человек в насквозь промокшем плаще.

Роберт Сли оторвался от кафедры и снял очки для чтения. Дождь барабанил по окну позади него.

— Мне не нужны ваши объяснения, сэр, — холодно ответил Сли. В свете лампы глава Тайного Совета походил на бледную ящерицу больше, чем обычно. — А также я не одобряю наших личных встреч, и вы знаете об этом. Для связи существуют специальные каналы. Полностью конфиденциальные. Обращайтесь через Блайндингема, если нужно. В Виндзоре повсюду глаза и уши. Это опасно.

— И важно, — ответил промокший человек, стряхивая капли воды с волос и сожалея, что никто не удосужился разжечь в кабинете камин. — Если бы я послал шифровку как обычно, то вы получили бы ее только в понедельник, а сейчас события происходят слишком быстро.

Сли аккуратно промокнул записи в книге учета и встал:

— Тогда говорите. Быстро. А потом сгиньте.

— Вулли заслал шпиона в «Лебедь».

— Да… этот идиот Гомон. Старые новости.

— Нет, другого. Лютниста из Франции, хотя если он — француз, то я — проститутка.

Сли поднял бровь и сказал:

— Человек, выполняющий работу, подобную вашей, должен быть более осторожен в сравнениях. Особенно когда они касаются его самого.

— Очень смешно, мой господин. Этот новенький может представлять реальную опасность. Гомон мягок и глуп, он безопасен, но этот… Зовет себя Седарном. Он кажется мне жестким и скорым на решение. В любом случае он — неучтенная величина. Вулли не послал бы его, если бы он не был действительно хорош. Боюсь, они вплотную подобрались к Игре. А этот Седарн послан, чтобы сорвать ее.

— Если только вы сами не распустили язык, то об Игре знаем только мы с вами! — Голос Сли почти сорвался на крик от злости.

— Вы хотели сказать, только мы с вами и ваши союзники, — ответил посетитель, позволив себе еле заметную ноту сарказма. — А вы можете им доверять?

Сли подумал о толстом, постоянно пускающем газы неотесанном уилтширце и позволил этой мысли угнездиться в разуме.

— Не полностью. Если Игра окажется под угрозой, то мы все можем отправиться на плаху. Устройте так, чтобы шпиона убрали, причем быстро, до того как он доставит нам неприятности. Проконтролируйте.

— Может, О'Бау? — спросил посетитель.

— Мне все равно, — отрезал Сли. — По правде говоря, я даже и знать не хочу. Просто отправляйтесь и выполните приказ.

— Как прикажете, — подчинился Бонвилль де Тонгфор, поднимая капюшон.

ШЕСТНАДЦАТАЯ ГЛАВА Действие ее разворачивается в ночь пятницы и утром в субботу

Кошачьи глаза наблюдали за зданием «Лебедя», залитым лунным светом. Кошачьи лапы застегнули пряжки камзола, и шестифутовый зверь медленно пошел к входу для артистов.