Герой на измене. Рояль в кустах

Я мрачно взглянул на новенькие аккуратные домики, но вскоре перестал хмуриться. Там обосновались приятные и воспитанные люди. Теперь у меня появились самые настоящие соседи, которым важно время от времени интересоваться как прошёл мой день. Это же хорошо! Моё настроение изменилось, и я улыбнулся. Но Элдри этой перемены не заметила. Она смотрела в другую сторону и приветливо махала рукой девчушке немногим младше её.

…Хм. Как я там написал? Махала рукой девчушке? Нет. Девушке. На самом деле Элдри тоже девочкой уже нельзя было назвать. Она превратилась в юную барышню с загорелой от частного пребывания на солнце кожей. Вопреки моде моя названная дочка (которую все считали дочкой более взросло выглядящей Герды) не носила шляпку так, чтобы тень неизменно падала на лицо. Ей хотелось быть такой же смуглой как я. При этом свои длинные светлые волосы Элдри тщательно расчёсывала, но нечасто заплетала – разве что после настоятельных требований. И эти мелочные небрежности по отношению к общепринятому открывали миру самую яркую черту её характера – непосредственность. Рядом со мной шла весёлая, умная, смышлёная красавица, на которую уже вовсю засматриваются мужчины. Возраст-то для поисков жениха считался подходящим. Со дня на день можно было бы смело ожидать сватов, но, положа руку на сердце, скажу, что я их совершенно не ждал. Вряд ли бы какая свадьба состоялась в ближайшие годы.

Несмотря на более чем привлекательную внешность, более чем непривлекательных причуд у Элдри хватало с лихвой. Моя разбойница по-прежнему игралась не только со своим мишкой, но и могла, собирая удивлённые взгляды, идти по улице, подпрыгивая, как малолетнее дитя. Могла, ещё больше шокируя окружающих, закрепить подол платья на поясе да начать умело фехтовать с призрачным противником поднятой палкой. А могла и… обругать распоследним матом да двинуть в глаз кому-либо не то ей сказавшему! Более того, в отличии от меня Элдри пользоваться магией не особо стеснялась. И чем дальше, тем меньше толкового она своей силой совершала. На днях так вообще показательно спалила коновязь – не понравилось, как один из приезжих с лошадью обошёлся! Так что я извинялся, расплачивался, если надо лечил, но… понимал, что о моём семействе в городе судачат много да ещё и с завидной регулярностью. Причём, в основном нелестное.

– Вот и вы! – обрадовалась нам Герда. Она сидела на крыльце, поставив на колени корзину со снедью, красиво прикрытую белым полотенцем. – А где Лиза и Данко?

– Сказали, что я сумасшедший.

– И верно сказали. Не время ещё для пикников.

– Ничего не могу поделать, – со всей честностью развёл я руками. – С самого утра в голове вертятся навязчивые мысли о том, как правильно будет отправиться в лес. И жаркое солнце только усугубляет желание.

Женщина кисло мне улыбнулась.

– Что-то не так? – сразу понял я.

– Я бы не хотела идти, – созналась она. – У меня опять живот крутит. Мне надо полежать.

Приступы у Герды начались давно, и они носили постоянный характер. Я предполагал, что виной всему удаление матки, однако ни мне, ни Элдри так и не удалось найти источник боли. Скорее всего, проблема являлась чисто психологической. И всё же страдала от своего недуга Герда по-настоящему. Чаще всего лежала по нескольку часов кряду, с трудом сдерживая стоны.

– Тогда мы тоже останемся.

– Нет-нет, – запротестовала женщина. – Я еды на четверых собрала, и не дело из-за меня хороший день терять. Лучше вы приедете, а я уже здоровая и весёлая.

– Раз только мы двое, айда до травяного холма с каменными идолами? – предложила Элдри, и её предложение показалась мне странным.

– Зачем? В них ничего нет. Вся их сила ушла, они теперь только древние камни. Неплохо так обтёсанные древние камни, но и только. Есть виды и получше, и поближе.

– Мне очень туда надо.

– Надо? – приподнял я брови, и Герда через боль засмеялась, а там и пояснила:

– Есть поверье, что по весне возле идолов растёт кровелист. А тот, кто его найдёт, навсегда судьбу себе изменит. Считается, что он даёт всё, что человек возжелает. Мужчинам богатство там пришлёт, женщинам долгожданное материнство, юношам славу. А к девушкам, говорят, что вроде бы женихов хороших приводит.

Элдри стушевалась и покраснела.

– Кровелист вообще-то, – едко заметил я, пристально глядя на девочку, – самое обычное растение. Только вот Ингшвард ему по климату не подходит. Напомнить тебе…

– Перестань, пожалуйста, – перебила меня Герда и украдкой подмигнула. – Место-то непростое, вот он там и волшебный.

– Если такой волшебный, то чего до идолов мостовая не проложена? Хотя бы примитивная народная тропа должна была быть, – мне было не уняться. Я желал искоренить предрассудки в собственной семье.

– Каверзничает судьба за попытку её обмануть. Желание исполнится, да только потом испытание из испытаний даст. Такое, что желанное вмиг нежеланным стать может.

– Какой-то бред! Даже если кому-нибудь там действительно подвезло, и он не только смог найти травку на кровелист похожую, но и сбылось с ним нечто там желаемое, то тут всё проще некуда. Все желают лишь того, чего им не хватает. А когда это есть, то оно постепенно теряет свою значимость. Так уж люди устроены, а не судьба.

Моя тирада заставила Герду нахмуриться:

– Ты мне ответь, чего тебе? Сложно, что ли, до туда доехать и самому слухи про кровелист проверить?

– Нет, не сложно.

– Вот поезжайте туда тогда. Чего упрямишься?

М-да. Уели меня.

– Ладно. Туда поедем, – развёл я руками и пошёл запрягать коней. Элдри не стала мне помогать, а умчалась в дом переодеваться.

Глава 2

Несмотря на гнетущую её боль, Герда всё же проводила нас со двора и долго махала рукой вослед. Я знал это, так как постоянно останавливался, чтобы проверить, стоит ли она ещё у калитки. И в очередной раз увидев, что Герда всё там же, снова и снова поднимал руку в прощальном жесте. Отчего-то мне было тягостно оставлять её в доме, но я знал, что уговаривать женщину ехать с нами бесполезно. Даже глупо. Пусть и правда полежит в тишине и покое.

Элдри, однако, ничего не знала о гнетущем меня чувстве, а потому недовольно раз за разом косилась на наше прощание и, наконец, зло буркнула:

– Давай уже ехать, а не плестись! До холма не менее часа. И то, если быстро.

– Куда ты так торопишься? Солнце в самом зените. До сумерек далеко… Неужели и правда желание гонит?

– Наверное. Герда права, мне кровелист найти хочется.

– Ах, так, – значительно ускоряя ход, ибо женская фигурка уже скрылась в доме, иронично сказал я. – Неужели дело всё-таки в женихе? Замуж выйти вознамерилась?

– А почему бы нет? Я уже взрослая. Это ты один этого не замечаешь.

– Как это не замечаю?

– А кто мне позавчера красный леденец в виде зайчика подарил? Такие только для малышей.

– Тебе же он понравился.

– Понравился, – со вздохом призналась она и с грустью опустила глаза к земле.

Делать подобное на скаку никак не стоило, так что я всё же замедлил Опала.

– Чего опять плетёмся?

– Мы не плетёмся, а едем со скоростью, когда мне тебя хорошо слышно. Мы же для того и выбрались из дома, чтобы хорошо провести время вместе и поболтать. Не только же о славных женихах думать.

– Морьяр, ну хватит тебе! – с весельем возмутилась девушка.

– А что не так? – притворно изумился я, не скрывая улыбки. – Я даже попробую угадать, кого ты приворожить захотела.

– Не угадаешь. Предвидишь ты ужасно. Я бы сказала, что вообще предвидеть не умеешь.

– Зато я хорошо разбираюсь в причинно-следственных связях и наблюдателен, как никто иной.

– Не в этом. Тут ты слепой, как крот.

– Я слепой?! Наверняка это Зарко – сын бакалейщика… Или нет! Митро! Он что-то зачастил мимо нашего дома проезжать на своём вороном. Чтобы посмотреть, как идёт работа на поле, этому барчонку удобнее по другой дороге ехать.