Герой по вызову

— Что-то всё-таки знаю, — рассмеялся я вместе с ней, глядя на приближавшегося противника. — Избегай попадания слизи в рот, нос и глаза. Она размножается, поглощая выделения организма.

— Принято, — кивнула бывшая чёрная наёмница, бросаясь вперёд и подпрыгивая, сокрушительным ударом ноги сверху вниз расплющивая первую тварь, тут же увязнув в бою с ещё несколькими.

Я рванул под "Броском кобры", первым же "Взмахом палача" срывая покров слизи с первого силуэта, следом пронзая вторым кинжалом обнажившийся тёмный комочек в области живота. Уклонившись от грубого, но удивительно быстрого бокового, вспорол брюхо ещё одной марионетке, быстро обрывая и её жизнь. Ударил ногой с разворота, отбрасывая третье чудовище в сторону. Выдохнул, начиная методично разбирать тварей одну за другой. Кагата билась рядом — пробивая слизь голыми руками и одним мощным сжатием расщепляя ядра. Матерясь, разумеется, рыча, как и я периодически, когда слизь попадала на кожу.

Было достаточно больно, но "Твёрдые кости" с остальными пассивками не давали кислоте слишком сильно прожечь тело. Свистела сталь, в воздухе повис отвратительный запах химикатов и плоти, в них опущенной. Блевать хотелось неимоверно, но я давился, вдыхая в основном ртом. Нырнув под очередной взмах твари, я всадил кинжал в её ядро, морщась и наблюдая, как цельный силуэт плюхается на землю, образуя приличных размеров лужицу, от которой валил пар. Даже смерть бывших крестьян наносила нам урон — приходилось сражаться, избегая луж и не попадая в клещи из двух или трёх заражённых.

Дети были главной проблемой. По привычке глядя на уровне головы взрослого человека, я упустил момент, когда что-то мелкое присосалось к ноге, тут же пытаясь взобраться повыше. Конечность вспыхнула жуткой болью — слизь не прожигала штаны, просачиваясь сквозь ткань прямо к плоти. Выругавшись, воткнул клинок, приседая и уводя его вниз, рассекая маленькое тело надвое, зацепив вместе со слизью и ядро. Вскочив, получил первый прямой удар, и теперь боль появилась на лице, перебираясь пониже к шее.

"Зверь Битвы" не давал моему дыханию сбиться, хотя хэпэ просели, и продолжили проседать с каждой последующей минутой ожесточённого сражения. Мы рубились, как могли, но твари вдруг поумнели, закрывая собой тела товарищей, чью слизь вспарывали мои кинжалы или срывали удары Кагаты. Приходилось использовать "Бросок кобры" и даже "Поступь бездны", чтобы заходить им в фланг и обрывать не-жизнь повреждённой марионетки. "Турбина Августина" здесь не помогала, изредка защищая меня от детей, норовивших атаковать со спины. Пару раз вынеся тварей с помощью "Разрыва потока", я понял, что ману стоило поэкономить.

Слишком обширно бил навык, не всегда задевая ядро.

Наконец, после десяти минут рубилова, я ушёл вбок, всаживая кинжал под едва заметные под слизью рёбра последней твари, а двинув оружие вверх, обнажил тёмный пульсировавший комочек, протыкая его вторым кинжалом. Силуэт вздрогнул, разваливаясь в очередную лужицу. Отступив, я нашёл взглядом Кагату, тоже только что завалившую своего финального оппонента. Улица вокруг нас была покрыта слизью, а в воздухе царил туман, вдыхать который не следовало. Задержав дыхание, я ретировался к лошадям.

— Бля-я-ять...

Один из коней рухнул, его обнимал маленький силуэт, медленно продвигавший свою ладошку сквозь плоть, прямо к мозгу животного. Вытянув руку вперёд и расхреначив во все стороны слизь и мясо "Разрывом потока", я снова выругался, подходя к единственному жеребцу, прижавшемуся к остаткам столба. Конь дрожал, как осиновый лист, но ткнулся мокрым носом мне в руку, повинуясь и выходя на дорогу. Кагата, чертыхаясь, подошла к нам, с сожалением глядя на то, что осталось от её транспортного средства. Её чёрное пламя полностью выжигало слизь, поэтому ран на теле наёмницы практически не было.

— Поехали, — запрыгнул я в седло, подавая руку Кагате. Та кивнула, запрыгивая следом. — Н-но! — щёлкнул я поводьями, и верный конь, издав знаменитое "И-го-го!" бодрой рысью рванул прочь из деревни, обходя место сражения по дуге.

Ветер бил в лицо, но я игнорировал его, поглядывая на заборчики поблизости. За ними, со страхом глядя вслед нам, стояли оставшиеся крестьяне. Они ещё не были заражены, но идти-то им некуда. Глотка получит свою пищу, я уверен, у него осталась пара марионеток про запас. Но и всех крестьян он не убьёт — кто-то же должен приманивать к нему случайных путников. Вздрогнув всем телом, я повернул голову, глядя только вперёд. Хватит. Кагата, обнимавшая меня за пояс, судорожно дышала в шею, явно испытывая те же чувства.

— Ты знал с самого начала? — спросила она после нескольких минут тишины. Переведя коня на шаг, я выдохнул.

— Нет. Вернее, я знал про Глотку, но не помнил, где он находится.

— Блять, Деймос... Мы ведь сделали всё, что могли?

— Сама как думаешь?

— Неправильно это. Девочка та... И остальные... Эта хрень противоестественная. Разумные убивают разумных — это я могу понять. Но вот это... Что эта штука сделала с крестьянами? И почему мужик, которому я раскрошила череп, вышел перед нами, как ни в чём не бывало?

— Репродукция... Клонирование. Когда Глотка поглощает живых существ, он способен воссоздать их вновь, если их ядро было уничтожено. Как я понимаю, Алан, староста, служил Греху лично, не в роли безвольной марионетки. Как ты вообще его убила?

— Теперь понятно, почему он был такой крепкий. Я мну голыми руками сталь, но его башка... Она выдержала семь моих ударов, прежде чем сломалась. Не знаю, Деймос. Я просто била, пока он не перестал двигаться.

— Ясно.

Что ещё было ожидать от берсерка? Я был рад, что Кагата хотя бы осталась в живых. Алан, вероятно, ещё просто не раскачался до состояния, когда чемпионы Грехов способны в одиночку разваливать целые армии. В противном случае я бы застал свою подругу уже в мёртвом виде. Или хуже — в виде обеда, который с упоением жрал Глотка. Мы легко отделались, если подытожить. Мать моя женщина, с самого бегства из Аравира что ни день, то какая-то хрень пытается нас убить. Мы несколько раз резали дорожных бандитов, пару раз драли когти от стаи химер, вышедших зачем-то на основной тракт, теперь ещё и Грех запомнил нас, как нежелательных элементов.

Содомм и Гоморра, мать их.

Мы скакали до заката, а как только солнце почти опустилось за горизонт, спешились, свернув с тракта в сторону гигантского пустыря, усеянного выглядывавшими из-под земли валунами. Опустившись на один такой, я отправил Кагату за деревом, вынимая из инвентаря флягу и в несколько больших глотков осушая сосуд. После бойни в деревне в глотке(ха-ха, ирония) пересохло, и утолив жажду, я расстегнул плащ, устраиваясь на камне поудобнее. Спустя полчаса, когда тьма опустилась на окрестности, Кагата вернулась с ворохом наломанной кулаками древесины, которую она же подожгла, на мгновение послав чёрное пламя с ладони в будущий костёр.

Интересный у неё навык. Не всякое пламя способно выжечь слизь Обжорства. Из известных мне были Игнис Фатуум, оно же Вечное Пламя, и белый огонь Габриэля, доступный его первым чемпионам. А у Кагаты была другая версия, что-то отдалённо похожее, но тем не менее, нечто иное. Как там было её прозвище?

Усевшись у вспыхнувшего костра, наёмница расстегнула вслед за мной плащ, а потом поднесла ладони к пламени, греясь. Ночи в Кристар холодные, хотя в Саране и теплее, чем в Святой Империи. Кагата молчала, молчал и я, не зная, с чего начать разговор... Да и стоит ли вообще. Совсем недавно она хотела меня убить, теперь мы путешествуем вместе, даже сражались бок о бок, но правильно ли будет называть её союзником? Внимательно посмотрев на Кагату, я задался этим вопросом, как бы невзначай встречаясь с ней взглядом.