Герой Веков

Только на время. А что для нас время, Вин?

Ничто.

* * *

Тем, кто это читает, может показаться странным, что атиум был частью тела бога. Однако следует понимать, что, говоря «тело», мы имеем в виду «сила». Когда мой разум расширился, мне стало понятно, что предметы и энергия состоят из одного и того же и, следовательно, могут превращаться друг в друга. Очень логично, что божественная сила в нашем мире проявила себя в материальной форме. Разрушитель и Охранитель не были эфемерными абстракциями. Они являлись неотъемлемыми частями всего сущего. В каком-то смысле каждый предмет в мире состоял из них обоих.

Но вот атиум с этой точки зрения был особенным. Он не состоял наполовину из Разрушителя и наполовину из Охранителя — как, допустим, какой-нибудь камень, — а целиком из Разрушителя. Ямы Хатсина Охранитель сотворил с целью спрятать тело Разрушителя, которое заполучил в результате своего предательства. Кельсер на самом деле не уничтожил их: через сотню-другую лет кристаллы бы восстановились, и образование атиума продолжилось бы, поскольку именно таким образом и проникала в наш мир сила Разрушителя.

Воспламеняя атиум, люди пользовались силой Разрушителя и, наверное, поэтому становились такими совершенными машинами для убийства. Однако использование этой силы не означало, что люди по-настоящему овладевали ею. Когда зернышко атиума сгорало, энергия возвращалась в Ямы и начинала снова нарастать — точно так же, как сила в Источнике Вознесения, которая возвращалась туда, будучи использованной.

78

«Вне всяких сомнений, — размышлял Сэйзед, — это самая странная темница из всех, где я бывал».

Впрочем, он лишь во второй раз попал в заточение. И все же террисиец бывал в тюрьмах, а о многих ему доводилось читать. Большинство из них походили на клетки. Эта же представляла собой яму в полу, прикрытую сверху железной решеткой. Сэйзед скорчился на дне, подобрав под себя ноги. Метапамять у него забрали.

«Это предназначено для кандра, — понял он. — Кандра ведь без костей?

Интересно, на что похож кандра без костей? На кучу слизи? Или на гору мышц?»

Так или иначе, подобная тюремная камера была не для человека — особенно такого высокого, как Сэйзед. Он едва мог пошевелиться. Террисиец дотянулся до решетки, попытался ее сдвинуть, но не смог: решетку удерживал на месте большой замок.

Хранитель не знал точно, сколько времени провел в яме. Несколько часов? Или дней? Его не кормили, правда, один из членов Третьего поколения полил узника водой. Сэйзед все еще был мокрым и выжимал одежду, чтобы хоть как-то утолить жажду.

«Как глупо, — подумал он в очередной раз. — Скоро конец света, а я сижу в тюрьме».

Последний хранитель. Вестник! Он должен находиться в гуще событий…

По правде говоря, Сэйзед начал верить, что конца света не будет. Согласился с тем, что кто-то — может, сам Охранитель — следит за человечеством и защищает его. Хранитель все больше был готов стать верным последователем террисийской религии — не потому, что она казалась совершенной, а потому, что поверить и обрести надежду теперь казалось лучшим выходом.

Герой был реален. Сэйзед это знал. И еще он в нее поверил.

Он был знаком с Кельсером, помогал ему. Вел хронику возникновения Церкви Выжившего в первые годы ее существования. Сэйзед даже изучал вместе с Тиндвил миф о Герое Веков и взял на себя обязанность объявить о Вин — той, которая начала воплощать пророчества в жизнь. Но лишь недавно ощутил веру. Может быть, из-за решения стать тем, кто видит чудеса? Или причиной стал страх приближающегося конца? Не исключено также, что из-за напряжения и волнений. Как бы там ни было, почему-то посреди всеобщего хаоса Сэйзед ощутил покой.

Она придет. Она сохранит мир. И он, Сэйзед, должен ей помочь. А значит, надо поскорей выбираться из заточения.

Террисиец внимательно рассмотрел металлическую решетку. Замок был стальной, сама решетка — железная. Осторожно приподнявшись, Сэйзед коснулся прутьев, извлек немного собственного веса и вложил в железо. Тотчас же тело стало легче. В ферухимии железо использовалось для хранения веса, а решетка была сделана из достаточно чистого металла, чтобы вместить ферухимический заряд. Все инстинкты немедленно запротестовали: решетка не предназначалась для того, чтобы носить ее с собой, и если придется бежать, то всю свою силу Сэйзед вынужден будет бросить. Но что толку сидеть в яме и ждать?

Он вытянул другую руку, коснулся пальцем замка и принялся извлекать из своего тела скорость. Тотчас же охватила апатия, будто каждое движение — даже дыхание — сделалось очень трудным. Сэйзед словно застрял в какой-то плотной субстанции, которая мешала шевелиться.

Так и должно было быть. Он научился впадать в транс, заполняя метапамять. Нередко заполнял сразу несколько, ощущая себя больным, слабым, медлительным и отупевшим. В такие моменты лучше всего было просто…

Плыть по течению.

Сэйзед не знал, как долго продлилась медитация. Иногда приходил страж, чтобы полить его водой. Услышав посторонние звуки, террисиец опускался на дно ямы и притворялся спящим. Но как только страж уходил, возвращался к прерванному занятию и продолжал заполнять метапамять.

Время шло. В очередной раз уловив чье-то приближение, Сэйзед съежился, ожидая, что сверху вот-вот польется вода.

— Когда я тебя отправил спасти мой народ, — прорычал кто-то, — я имел в виду совсем не это.

Вскинув голову, террисиец с изумлением увидел, что сквозь решетку на него смотрит собачья морда.

— Тен-Сун!

Кандра фыркнул и отступил. Сэйзед встрепенулся, когда появился другой кандра. У нее было изящное Истинное тело из дерева, гибкое, мало похожее на человеческое. И ключи.

— Быстрее, Ме-Лаан, — прорычал Тен-Сун.

Он снова сделался собакой, что было логично. В лошадином теле передвигаться по узким и крутым туннелям Обиталища сложно.

Девушка-кандра открыла решетку и оттащила ее в сторону. Сэйзед с готовностью выбрался из ямы. В комнате наверху он увидел еще нескольких кандра с причудливыми Истинными телами. В углу лежал стражник, связанный и с кляпом во рту.

— Меня видели у входа в Обиталище, террисиец, — сообщил Тен-Сун. — Времени у нас не много. Что тут произошло? Ме-Лаан рассказала, что ты попал в тюрьму: Кан-Паар объявил, будто Первое поколение приказало заточить тебя. Как ты умудрился настроить их против себя?

— Не их, — растирая сведенные судорогой ноги, возразил Сэйзед. — Это было Второе поколение. Они взяли Первых в плен и собираются править, прикрываясь их волей.

Девушка Ме-Лаан охнула:

— Они бы не посмели!

— Отнюдь. — Сэйзед поднялся. — И я опасаюсь за безопасность Первых. Кан-Паар, быть может, побоялся убить меня, потому что я человек. Но вот Первые…

— Но, — перебила Ме-Лаан, — Вторые ведь кандра. Они бы никогда такого не сделали! Мы на такое не способны.

Тен-Сун и Сэйзед переглянулись.

«Всегда есть люди, которые нарушают правила, дитя, — подумал Сэйзед. — Особенно если речь идет о власти».

— Надо найти Первых, — сказал Тен-Сун. — И захватить Сокровенность.

— Мы будем сражаться вместе с тобой, Тен-Сун, — заявил один кандра.

— Мы наконец-то свергнем их! — поддержал другой. — Долой Вторых и службу людям, которую они нам навязали!