Герой Веков

— Я все же не понимаю, зачем нужно другое тело. — Тен-Сун вытащил одну из костей.

— Зачем портить хороший набор человеческих костей, Третий. — Вар-Сель захлопнул дверь клетки. — Я вернусь за ним через несколько часов.

Кость ноги, которую вытащил Тен-Сун, была не человеческой, а собачьей. И принадлежала огромному волкодаву. То самое тело, которое кандра носил, когда вернулся в Обиталище больше года назад. Он закрыл глаза, ощупывая гладкую кость кончиками пальцев.

Когда Тен-Сун говорил, какое отвращение у него вызывает это тело, он надеялся, что шпионы Второго поколения именно так и доложат своим хозяевам. Второе поколение куда сильнее уважало традиции, чем Ме-Лаан, а ведь даже она сочла собачьи кости омерзительными. Вторые должны были решить, что, заставив Тен-Суна надеть тело животного, они неимоверно его унизят.

Именно этого он и добивался.

— Они тебе пойдут, — хихикнул перед уходом Вар-Сель. — Когда придет время казни, все смогут увидеть, какой ты на самом деле. Ни один кандра не сделал бы того, что сделал ты.

Слушая смех Вар-Селя, Тен-Сун благоговейно потер пальцем бедренную кость. Пятый и не догадывался, что предоставил Тен-Суну все необходимое для побега.

* * *

Равновесие. Реально ли оно?

Мы совсем мало знаем о нем. Скаа говорили про него еще до Крушения. Философы много обсуждали в третьем-четвертом веках, но ко времени Кельсера в этой теме уже почти никто ничего не смыслил.

Но все так и было на самом деле. Между скаа и аристократами существовали физиологические различия. Когда Вседержитель изменил человечество, чтобы оно могло выжить в мире, покрытом пеплом и сажей, он изменил и многое другое. Одна часть людей — аристократы — стала выше, сильнее и умнее. Другая — скаа — ниже, выносливей и плодовитей.

Изменения, однако, были несущественными, и за тысячу лет между аристократами и скаа так часто возникали связи, приводившие к рождению детей, что различия между ними почти сошли на нет.

25

— Фадрекс, — произнес Эленд, стоя на своем обычном посту у носа баржи.

Широкий Конвейский канал — главный водный путь на запад — шел прямо и в отдалении поворачивал на северо-запад. Берег слева от Эленда превратился в нагромождение скал. Те, что маячили впереди, вздымались еще выше.

В долине же разместился большой город. Окружавшие его со всех сторон скалы были темно-красного и оранжевого цвета, и над ними хорошо поработали ветра и дожди. Одни напоминали рвущиеся к небу шпили; другие стояли вплотную, создавая вокруг Фадрекса грандиозную зазубренную стену, кое-где достигавшую тридцати, а то и сорока футов в высоту.

За этой стеной Эленд едва мог разглядеть городские крыши. Разумеется, оборонительных сооружений, подобных существовавшим в Лютадели, в Фадрексе не было. Об этом позаботилась сама природа.

Эленд уже бывал здесь. Отец постарался вывести его в свет во всех крупных городах империи. Фадрекс к их числу не относился, но находился на пути в Тремредаре, бывшую столицу Запада. Создавая свое новое королевство, Сетт променял Тремредаре на Фадрекс. Умный ход, с точки зрения Эленда: в меньшем по площади Фадрексе легче обороняться. Еще он являлся важным узлом системы водных путей.

— Город изменился с тех пор, как я тут был в последний раз, — заметил Эленд.

— Деревья, — подсказал стоявший рядом Хэм. — Вокруг Фадрекса тут и там на горных склонах и уступах росли небольшие рощицы. — Громила повернулся к Эленду. — Они готовились к нашему прибытию: вырубили деревья, чтобы открыть обзор, и мы не смогли подобраться незамеченными.

Эленд кивнул:

— Глянь-ка вон туда.

Хэм прищурился — ему понадобилось время, чтобы разглядеть то, что Эленд заметил при помощи своего улучшенного оловом зрения. К северу от города — со стороны канала — скалистые плато и террасы обрушились и образовался естественный каньон футов двадцати в ширину. Другой дороги в город не существовало, и защитники Фадрекса успели выкопать на дне каньона несколько рвов. Сейчас через них были перекинуты мосты, но чего стоило провести армию через пересеченный ямами узкий проход под обстрелом лучников, устроившихся на скалистых террасах? А ведь в конце каньона еще и городские ворота…

— Недурно, — хмыкнул громил. — Рад, что они специально к нашему прибытию не осушили канал.

По мере того как они продвигались на запад, рельеф становился все гористее, и каравану судов пришлось преодолеть несколько массивных шлюзовых механизмов. Последние четыре были намеренно испорчены, и на то, чтобы заставить их работать, ушло несколько часов.

— Они слишком сильно зависят от канала, — покачал головой Эленд. — Если они переживут нашу осаду, им придется как-то возобновить поставки провианта. Если будет, что поставлять.

Хэм повернулся и посмотрел на оставшиеся позади темные воды канала:

— Не думаю, Эл, что кто-то еще отважится пуститься в путь по водам. Наши лодки шли с трудом, и все из-за пепла, которого скопилось слишком много. Если мы отправимся домой, то только пешком.

— Если мы отправимся домой?

Громила пожал плечами. Климат в западных землях был заметно холодней, но он по-прежнему носил только жилет. Теперь, когда Эленд и сам стал алломантом, привычка Хэма наконец-то сделалась понятной. Пока горел пьютер, император не чувствовал холода, хотя некоторые солдаты утром жаловались, что совсем продрогли.

— Не знаю, Эл. Просто мне это кажется зловещим. Водный путь за нашей спиной превращается в непроходимое препятствие. Вроде как сама судьба намекает, что мы останемся тут.

— Последнее время, Хэм, тебе слишком много кажется зловещим. С нами все будет в порядке.

Вместо ответа Хэм лишь пожал плечами.

— Подготовь людей. — Эленд указал на берег. — Мы пристанем к берегу вон в той бухте и разобьем лагерь у подножия горы.

Громила кивнул, однако продолжал посматривать назад. В сторону Лютадели, которую они покинули.

* * *

«По всей видимости, туман их не страшит», — подумал Эленд, глядя сквозь тьму на нагромождение скал у входа в Фадрекс.

Озаряя ночь сиянием, там полыхали костры. Часто такие огни оказывались бесполезными, лишь подчеркивая, насколько сильно люди боялись тумана. Но эти костры были другими. Они словно предупреждали, что жители Фадрекса уверены в своих силах. Они горели ярко, высоко и как будто плыли над землей.

Эленд повернулся и прошел в штабную палатку, где его ожидали Хэм, Сетт и Вин. Дему отсутствовал: он еще не пришел в себя после туманной болезни.

«Нас так мало, — думал Эленд. — Призрак и Бриз — на севере, Пенрод остался в Лютадели, Фельт сторожит восточное хранилище…»

— Итак, — начал Эленд, опуская полог палатки, — похоже, что они там устроились со всеми удобствами.

— Уже есть первые донесения разведчиков, Эл, — отозвался Хэм. — Предположительно защитников около двадцати пяти тысяч.

— Меньше, чем я ожидал, — заметил Эленд.

— Этому ублюдку Йомену приходится держать под контролем все мое королевство, — высказал свое мнение Сетт. — Если он призовет в столицу остальные войска, другие города его свергнут.

— Думаете, они взбунтуются и снова перейдут на вашу сторону? — чуть не фыркнула Вин.

— Нет, — покачал головой Сетт. — Они взбунтуются и попытаются сами захватить власть в королевстве! Обычно именно так все и происходит. Теперь, когда Вседержителя нет, каждый лордик или поручителишка, пристрастившийся к власти, готов возомнить себя владыкой целого королевства. Будь оно все проклято, да я сам такой. Как, впрочем, и вы.

— У нас получилось, — парировал Хэм.

— Как и у лорда Йомена. — Эленд скрестил на груди руки. — Он правит этим королевством с тех пор, как Сетт отправился войной на Лютадель.