Герой высшего качества

— Аладдин? — Егор открыл глаза и попытался сесть, но от усилия голова закружилась, и он вынужден был рухнуть обратно на мягкую перину, опустить голову на взбитую подушку.

Так что, это был не сон? И почему был, он ведь продолжается… Путешествие по Нифигляндии, спутники, встреча у ворот Тол-Астора и попойка в «Веселой бадье»… На появлении городского головы воспоминания обрывались, далее дело в свои руки взял автопилот…

— Да, так ты меня называешь, — отозвался советчик. — Около кровати, справа от тебя, только опусти руку, стоит кувшин с холодной водой. Рядом с ним, если дело совсем плохо, находится тазик.

— Прикинь, какая забота, — Егор нащупал кувшин и поднес ко рту.

Восхитительно прохладная вода потекла внутрь, омывая иссушенное горло, успокаивая набитый отравой желудок. Голова вроде бы стала болеть поменьше, кружение в ней прекратилось. Удалось даже оглядеться и произвести на свет некоторые, пока еще очень примитивные мысли.

Просторная комната, на окне — кружевная занавеска, через нее пробиваются солнечные лучи. В углу, рядом с дверью, большой сундук, на нем аккуратно сложены вещи — кафтан, штаны, поверх всего — Яхирон в ножнах.

Тут же стоят начищенные до блеска сапоги.

Аладдин с комфортом расположился на широком подоконнике, попивал нечто дымящееся из огромной фарфоровой кружки с надписью «Моему муси-пусику» на боку, и выглядел крайне довольным жизнью.

Сам Егор, раздетый, лежал под пуховым одеялом на огромной кровати, и сверху виднелся полог на столбиках.

— Где это я? — спросил он.

— На лучшем постоялом дворе этого занюханного городишки, — ответил меч. — Когда ты упал харей на стол, тебя подхватили под белы рученьки и потащили сюда, причем ты все норовил вырваться, а толпа скандировала: «Слава герою! Слава герою!». Красивые девки приволокли бадью с теплой водой, тебя раздели, обмыли и уложили в койку. Потом они чуть не подрались из-за того, кому ложиться к тебе, но Ганди-Ла сказал, что тебе не до баб, и твое пьяное тело оставили в покое. Приготовили воду, тазик, чтоб ты с утра смог в себя прийти. И правильно сделали, поверь мне…

Но Егор дальше уже не слушал, он застонал, на этот раз от обиды и разочарования: все, о чем он мечтал — всеобщее поклонение, слава, влюбленные женщины — готово было воплотиться в реальность вчера, но он по закону подлости благополучно надрался и все пропустил…

А рахива тоже хорош! Еще сподвижник называется! Нет бы придержать одну девочку до утра…

Он бы ей сейчас показал, что такое настоящий секс!

— Хотя нет, вряд ли бы показал, только бы перегаром надышал, — самокритично прошептал Егор и поспешно припал к кувшину — похмелье не собиралось так легко сдаваться.

— А еще на тебя ночью напал вампир, — сообщил Яхирон тоном ведущего теленовостей, озвучивающего главную сенсацию выпуска. — Влез в окно и внаглую присосался к твоей шее.

— И чего? — Егор схватился за кадык и нащупал в стороне от него две крохотные ранки.

Если верить многочисленным книгам и фильмам о кровососах, он должен был либо помереть, либо сам стать вампиром. Мертвым бывший студент, ныне герой, себя не чувствовал, и никаких признаков трансформации в «дитя ночи» тоже вроде бы не наблюдалось.

Разве что солнечный свет, проникавший в окно, казался несколько ярковатым, но с похмелья это бывает.

— А ничего, — хмыкнул меч. — Я заорал, но этот падла на меня внимания не обратил, да оно и понятно. Но только с обонянием у этих кровососов слабо, а еще они крайне плохо переносят алкоголь. Один глоток того, что текло у тебя в жилах вчера ночью, и этот парень окосел в хлам. Принялся петь, танцевать, а затем и вовсе свалился на пол, где сейчас и валяется.

Егор свесился с кровати и обнаружил, что с противоположной от кувшина и тазика стороны около кровати лежит наряженный во все черное белолицый мужик, рот у него приоткрыт, и видны игольно-острые клыки.

— Мама… — сказал Егор.

— Вряд ли это она, — Аладдин прихлебнул из кружки, и стал ощутим запах горячего кофе. — Этого типа зовут Рагудил, он сильный маг и один из верных приспешников Ольвхоретана Пердигийского, а много лет назад служил прежнему Темному Властелину Нифигляндии.

— Ы-ык, — Егор представил, что этот бледный урод мог с ним сотворить, и его затрясло.

— Я знаю, что ты сейчас будешь высказывать мне претензии, но не стоит, — советчик спрыгнул с подоконника, подошел к вампиру и поставил на него ногу, точно охотник на убитого льва. — Для простоты будем считать, что вчера я совершил ошибку, пытаясь отговорить тебя от употребления алкоголя, а твоя геройская хварна помогла тебе справиться с неприятностями.

— Ы-ык, — повторил Егор, пытаясь осмыслить предложенную концепцию.

От умственного перенапряжения его спас Ганди-Ла, приоткрывший дверь и просунувший в щель голову.

— Ты жив? — спросил он и тут заметил вампира. — А это кто?

— Вампир в легкой коме, — сообщил Яхирон. — Неудачно выбрал жертву прошлой ночью.

— Вот жуть! Ничего себе! — глаза рахива стали большими-большими. — Ты даже в невменяемо пьяном состоянии совершаешь подвиги! Вот что значит — настоящий, первоклассный герой!

— Высшего качества… — пробормотал Егор, вспомнив давнюю реплику Яхирона.

Совесть намекала, что неплохо бы признаться в том, что он тут, в общем-то, ни при чем, виной всему особое шогготское, очень вовремя оказавшееся в крови. Но отрицать совершенный подвиг было как-то неудобно, а кроме того, Ганди-Ла уже вопил на весь коридор, призывая кого-то в свидетели.

Усевшийся на поверженного кровососа Аладдин ухмылялся откровенно издевательски.

— Э… это не просто вампир, — сказал Егор, когда рахива вломился в комнату в сопровождении Бешеного Сони и еще полудюжины каких-то типов, большей частью — гоблинов. — Его зовут Рагудил, он владеет магией и чуть ли не самый главный приспешник Трех Пальцев.

— Сам Рагудил повержен! — воскликнул один из гоблинов, с восхищением уставившись на Егора. — Это чудо! Сегодня мы по всем правилам казним его на главной площади при стечении народа и возгласим хвалу нашему гостю!

Егор невольно приосанился.

— Конечно, обязательно, — он кивнул, постаравшись сделать это величественно. — А сейчас не скажет ли мне кто-нибудь, где здесь сортир?

Путь отряда Хранителей, занырнувшего в Великое Дупло, был труден и усеян опасностями. Во-первых, они могли подвернуть ногу или разбить лоб, поелику в дупле царила тьма, во-вторых, имели шансы помереть со скуки, поскольку несколько дней только и делали, что шагали по ветвящимся тоннелям, похожим на внутренности исполинских корней.

Но самое главное — столь разношерстная компания могла впасть в то, что социологи называют межличностным конфликтом, а обычные люди — склокой, и просто-напросто перерезать друг друга.

Призванный следить за порядком Бурбурэль Посох не имел возможности этого делать, поскольку выбирал дорогу. Сверни они не туда — выйдут не там, и это в лучшем случае, а в худшем — и вовсе никуда не выйдут, а будут бродить по утробе Вселенского Древа, пока не закончатся вода и продукты.

Что самое странное, за все путешествие под землей не произошло ни единой ссоры, даже самой мелкой, хотя гном подозрительно поглядывал на гоблина, а гхыль не доверял обоим эльфам.