Герой
Шрифт:
Ивоннель ухмыльнулась и слегка поклонилась, чтобы показать, что намек понят.
— Ну что ж, — заметил Бренор, — может, мы все же станем друзьями, и довольно скоро.
Но Ивоннель покачала головой, и выражение ее лица снова стало жестким.
— Я не вижу этого в своем будущем, король дворфов, потому что я еще помню, как ты раскроил мне череп топором. Я не желаю заводить дружбу с королем Бренором Боевой Молот.
Это странное замечание заставило всех дворфов в недоумении уставиться на нее; Атрогейт пожал плечами, когда Рваный Даин и Амбра посмотрели на него в ожидании разъяснений. Бренор также пребывал
Но Ивоннель видела, что в мозгу у Бренора постепенно забрезжил свет. Он прежде слышал о ней; по крайней мере, до него дошли какие–то отрывочные сведения. Ее имя наверняка было ему знакомо, хотя в тот далекий день, когда они встретились в туннелях поблизости от Мифрил Халла, это имя носила другая женщина.
— Твоего папаши здесь нет, и Джарлакса тоже, — довольно холодно произнес Бренор. — Они сейчас в Лускане, городе к северу отсюда, и я не знаю, когда они намерены вернуться.
— Ты покажешь мне дорогу туда?
Бренор поразмыслил некоторое время; на лице его промелькнуло озабоченное выражение, и ясно было, что он спорит сам с собой. Разумеется, Ивоннель была достаточно умна, чтобы понимать причину его сомнений.
— Ладно, я это устрою, если ты та, за кого себя выдаешь, — ответил он.
— Ты пошлешь им весть обо мне? — догадалась она.
— Ага. Это недолго. У нас на всем пути отсюда до Лускана есть скороходы и курьеры. Мы отведем тебе комнату, где ты сможешь отдохнуть, и никто тебя не побеспокоит, если ты сама не побеспокоишь никого из нас.
Ивоннель, довольная этим ответом, снова поклонилась, и Рваный Даин позвал отряд из дюжины воинов, которые привели гостью в зал; затем стражники вышли, и Ивоннель последовала за ними.
— Раскроил ей череп? — услышала она шепот одной из дворфских королев, обращенный к Бренору.
— Может быть, это случится еще раз, — добавил дворф по имени Атрогейт.
Ивоннель запомнила этот разговор и подумала, что однажды ей, возможно, придется убить нескольких дворфов из этой компании.
Стражи привели ее в отдельную комнату и велели сидеть там. Помещение тщательно охранялось: в коридоре за единственной дверью выстроился целый отряд воинов и жрецов.
И Ивоннель принялась располагаться на ночлег.
Однако ей не пришлось долго ждать: прежде чем она погрузилась в Дремление, дверь распахнулась и на пороге возникла знакомая фигура.
— Как приятно снова встретиться с тобой, отец, — произнесла девушка.
Но архимагу Громфу эта встреча явно не доставила удовольствия.
Она удивилась и не слишком обрадовалась, увидев его, и не стала скрывать это неприятное удивление. Кэтти–бри всегда чувствовала себя неуютно в обществе Артемиса Энтрери, несмотря на уверения Дзирта в том, что Энтрери изменился. В конце концов, поводом к их знакомству в тот далекий день, много лет назад, послужило то, что ассасин насильно увел ее с собой.
— Мне очень жаль, что с Дзиртом так получилось, — начал Энтрери.
— Я тебя ни в чем не виню, — ответила женщина, впрочем, довольно жестко.
— Я все понимаю и без обвинений. Я знаю, зачем Дзирт пришел в Подземье — частично это произошло из–за меня.
— Ты не знал, что в туннелях распространилась душевная болезнь, порождение Бездны, —
сказала Кэтти–бри, но, опять же, в голосе ее прозвучали металлические нотки. — За свою жизнь Дзирту пришлось участвовать в десятках походов, каждый из которых мог стать для него последним. Если ты желаешь предаваться чувству вины, тогда лучше подумай о тех невинных людях, которых ты…— Довольно! — рявкнул Энтрери, но тут же взял себя в руки, прикрыл глаза и сделал примирительный жест, словно желая вернуть назад вырвавшееся в гневе слово. — Я пришел сюда не для того, чтобы ссориться с тобой, совсем наоборот.
— В любом случае, у тебя не может быть никакого дела ко мне.
— Ты ошибаешься, — настаивал ассасин. — У меня есть дело к Дзирту, я обязан ему жизнью…
— И уже далеко не в первый раз, — перебила его Кэтти-бри. — Но прежде это тебя не удерживало от подлых поступков.
Энтрери ответил на эту шпильку невеселой усмешкой.
— Я не просто обязан ему жизнью, — добавил он. — Ты не можешь себе представить моих чувств и видения мира, и я не думаю, что тебя это интересует. Я хотел лишь сказать тебе: если бы я смог сделать хоть что–то, даже отдать собственную жизнь, чтобы вернуть его тебе прежним, я пошел бы на это без колебаний.
Кэтти–бри прищурилась; казалось, у нее был наготове резкий ответ, но она промолчала и просто кивнула.
— Я надеюсь, что он вернется к нам — к тебе, — закончил Энтрери. — И еще надеюсь, что вы оба найдете в жизни то, чего желаете.
Он коротко кивнул и вышел, оставив Кэтти–бри в смущении.
Она попыталась выбросить из головы мысли об этом странном разговоре. Ей хватало тревоги за Дзирта, она не могла позволить себе волноваться насчет неожиданных речей Артемиса Энтрери, и слишком большая ответственность лежала на ней в связи со строительством Главной башни тайного знания. Нельзя было отвлекаться на размышления о странном внутреннем преображении ассасина. Если она потерпит сейчас неудачу в своем деле, Гаунтлгрим погибнет, и вместе с ним погибнут многие сотни и даже тысячи его жителей.
Какое ей дело до душевных переживаний наемного убийцы?
Но Кэтти–бри обнаружила, что никак не может забыть его.
— Глазам своим не верю, — пробормотал Джарлакс, когда Ивоннель вошла в его комнату в Иллуске, где он обсуждал с Громфом и Киммуриэлем некоторые вопросы, не имевшие отношения к Главной башне.
— Ах, Джарлакс… А я думала, ты скучал по мне, — съязвила Ивоннель.
— Она просто так взяла и вошла? — удивленно спросил Киммуриэль. Бреган Д’эрт окружила древний подземный город мощной, практически неприступной магической стеной. Псионик растерялся и испугался; он был совершенно уверен в том, что Ивоннель враждебно относится к нему и может с легкостью уничтожить его на месте.
— И что, теперь прихвостни Дома Бэнр вышвырнут меня отсюда? — усмехнулась Ивоннель. — Ведь такова роль Бреган Д’эрт, не так ли? И причина, по которой Дом Бэнр защищает вас и позволяет вам пользоваться неограниченной свободой.
— Я вовсе не удивлен, — произнес Джарлакс, обращаясь к Киммуриэлю. — А может быть, мне следует сказать, что я удивлен. В кои–то веки слухи, распространяемые Домом Бэнр, оказались правдой. Я имею в виду то, что наши стражники были предупреждены о возможном госте из Дома Бэнр.