Геймер. Тетралогия

Кияма же с легкостью справился с данным ему заданием, это была изумительная история о человеке, которого преследовали готовые разорвать его на части демоны.

Человек этот бежал долго-долго, но демоны не отставали. Когда он добрался до самого края земли, то перевалился через край и, схватившись за корень какого-то дерева, решил было, что спасся. Руки его были достаточно сильны, потому что он был воином и привык упражняться с тяжелым мечом тати. 'Сейчас либо я дождусь, что стерегущие меня наверху демоны уберутся подобру-поздорову, либо попытаюсь спуститься вниз, до моста, где можно будет хотя бы упереться ногами'.

Но как только он так решил, внизу раздалось рычание, и бедняга увидел поджидающего его внизу дракона. Чудовище распахнуло зловонную пасть с огромными зубами, ожидая, когда человек свалится туда.

Несчастный снова взглянул вверх - там его ждали демоны. Вниз - голодный дракон. Ну что ты тут будешь делать?! Кияма обвел собравших тревожным взглядом.

Вдруг человек увидел рядом с собой кустик земляники с красными, сочными ягодами. Он протянул руку, сорвал ягоду и быстро положил ее в рот. Лицо Кияма разгладилось, озаряемое улыбкой.

Господи! Какая же она была сладкая - эта земляника!!!

Все зааплодировали.

После Кияма свои истории рассказывали его дамы, Такеси не слушал их, изумляясь тем, с каким изяществом даймё пересказал старую притчу, которую Такеси слышал еще в детстве и которая прежде не производила на него столь глубокого впечатления.

Наконец Господь как будто внял молитвам несчастного, Кияма почувствовал усталость.

Он зевнул, лениво ожидая, как из шкатулки будет извлечен последний предмет - веер Такеси. Задание, которое досталось ?секретарю, было практически невыполнимым: рассказать о том, какие бывают жены. Это ему-то - человеку, который никогда в жизни не был женат!..

Такеси бросил полный отчаяния взор в сторону князя, и тот, снисходительно улыбнувшись, сказал, что ответит за него сам.

– Жены делятся на убийц, воровок, госпож, друзей и служанок!
– изрек он, устало поднося к губам чашечку с чаем. И когда в комнате настала гробовая тишина, лицо даймё вдруг скисло, уныло он поглядел на пораженных и одновременно с тем заинтригованных подобной фразой женщин.
– Но это, признаюсь, такая длинная и сложная тема, я ведь должен пересказать слова самого Будды, а к этому мне лучше подготовиться. Так что предлагаю начать с этой истории наш следующий вечер.

Все вежливо поклонились князю, благодаря его за изысканное удовольствие. Не отстал от других весьма довольный, что все наконец закончилось, Такеси.

Когда секретарь хотел уже откланяться и убраться восвояси, даймё вдруг попросил Такеси задержаться.

С замиранием сердца секретарь ждал, что теперь-то уж Кияма откроет ему свою тайну, но тот только предложил выпить с ним как самурай с самураем. Ожидая, пока однорукий старик разольет саке по чашечкам, Кияма вышел на балкон, наблюдая картину заката и напевая легкомысленную песенку.

Вернувшись, он поблагодарил Такеси за отличный вечер и первым, не смакуя, осушил свою чашку с ядом, растворенном в дорогом саке.

На этот раз секретарь видел собственными глазами, как его враг проглатывает яд, и не отправился к себе домой, решив наутро пронаблюдать за агонией Кияма. Яд, используемый Такеси, был достаточно сильным, изготовивший его врач уверял, что в основе препарата лежит трупный яд, взятый из желчного пузыря дохлой рыбы фугу, которая и сама является жуткой отравой, а тут еще и трупное разложение.

Даже прикасаться к этому яду считалось небезопасным, так как ходило поверье, будто бы страшный яд способен проникнуть в организм даже через кожу.

Допив свою чашечку, Кияма посмотрел на секретаря мутными очами и вдруг ни с того ни с сего обнял его, обильно орошая горючими слезами.

Не зная, что делать, и уже чувствуя, как смертельный яд из глаз даймё переливается на его щеки и шею, Такеси ощутил приближение собственной смерти.

– Друг мой, - заливался пьяный князь, - Господь даровал мне истинного друга, друга, рядом с которым я счастливо жил столько лет и рядом с которым помру.

Решив, что его раскусили, Такеси затрясся, пытаясь освободиться от медвежьих объятий даймё.

– Друг мой, - Кияма отер покрасневшее от слез лицо, - друг мой...

– Я слушаю вас, господин.
– Такеси затаил дыхание, ожидая, что Кияма вот-вот разродится своей последней исповедью.

– А давай еще по одной, друг?
– предложил Кияма и поставил перед своим отравителем пустую чашку.

Глава 13 В ЯПОНИИ ВСЕ ПО-ЯПОНСКИ

В крестьянских и торговых семьях дети братьев и сестер называются племянники, и старшие относятся к ним как к младшим, а младшие почитают и слушаются старших. Это недопустимо в самурайских родах, так как наследники старшего брата по определению главнее.

Грюку Фудзико. Из книги 'Дела семейные'

– Гендзико теперь не выйдет замуж. Это я виновата, господин, я недостойна жить!
– Фудзико встала на колени, склонив голову.

– Как она?
– Ала трясло. Первое, что он хотел сделать после того, как услышал страшную весть, броситься к старшей дочери, но как раз в этот момент у нее был деревенский доктор, и Ал не стал мешать осмотру.

– Она самурай.
– Фудзико грузно поднялась с пола, сначала встав на одно колено и затем с усилием подняв свое отяжелевшее от частых родов тело.
– Не желаете принять ванну? Переодеться с дороги?

– К черту ванну. Как моя дочь?!
– Мысль о том, что пришлось пережить Гендзико, жгла изнутри, причиняя нестерпимую боль.
– Мы живем в прозрачных домах, почему никто не пришел к ней на помощь? Почему?..

– Вы оставили вместо себя своего старшего сына Амакаву, он отдал приказ Гендзико. Приказы не обсуждаются.

Ал сжал кулаки. Как обычно выходило, что виноват во всем он.

– Что мне теперь делать?
– Ал заглянул в глаза жены, обнаруживая, что совсем недавно та плакала. Сейчас ее глаза были сухи, голос тверд.

– Ваш приемный сын Минору готов пожертвовать собой и жениться на Гендзико.
– Фудзико выпалила это без колебания, счастливо улыбнувшись.

– Но Минору и Гендзико - родные брат и сестра!
– От неожиданности Ал сел на пол.
– Это ваши дети, моя дорогая, ваши и вашего первого мужа. Или что-то не так?