Гибель Фанмира

Табар > Бес: В поте моего мужественного бородатого лица трудимся над заказами и благосостоянием вверенного мне клана! Ждем вашего возвращения.

Ну хоть где-то у кого-то все идет по плану. Теперь займемся более насущными делами.

Бес > Злобный Бук: Приветствую тебя, собрат во тьме и болотной жиже!

Злобный Бук > Бес: О, привет, давно тебя не было видно.

Бес > Злобный Бук: Хочешь помочь в создании божественного воплощения нашего жаболикого владыки?

Злобный Бук > Бес: Конечно! Он еще спрашивает!

Бес > Злобный Бук: Тогда с тебя храм и обильные жертвы. С меня — все остальное.

Злобный Бук > Бес: Прыгай болотным порталом. Ждем.

Я подобрал лягушонка, тарелку с божественными потрохами и жидкостями, и сунул все это добро в инвентарь. Интересно, а как сработает на них навык «Пожирание» и какие даст бонусы?

С этими мыслями я активировал алтарь, выбрал из списка точек перемещения храм, в котором за главного был Злобный Бук, и переместился.

Славный гоблин встретил меня с распростертыми объятьями. Он был уже 53 уровня, и экипирован очень стильно: на нем красовалась жреческая ряса цвета хаки с черными и золотыми узорами, на голове — венок из засушенных цветов и ягод, а в руке жрец сжимал посох из хитро сплетенных прутьев, навершие которому заменяла жабья голова.

Живая, и пристально рассматривающая меня своими выкаченными глазами.

— Привет! Как всегда паршиво выглядишь, Бес! — неунывающий Бук приятельски обнял меня и указал посохом вокруг, — А мы, как видишь, ремонт затеяли.

Внутри храма все было уставлено символическими строительными лесами, а в окне информации горела надпись:

Улучшение Храма Нааму до 7-го уровня: 45%.

Ох, не того Нааму назначил своим Первожрецом, явно не того. Деятельный игрок куда больше сил и времени тратит на возвышение болотного бога, и результат у него отличный.

— Идем, провожу тебя в нашу жертвенную деревню. Там есть все, что нужно для ритуала.

Мы вышли из храма и зашагали вдоль берега болота, на берегу которого тот находился. Даром, что храм стоял посреди пустыни: теперь, когда его хозяином стал Нааму, и местность вокруг начала преображаться. Оазис превратился в болото, а скальные пики, окружающие старый храм словно каменные шипы-стражи, стал узкой полоской леса, сомкнувшейся кольцом.

— Деревня?

— Ага. Мы отыскали ее с ребятами. Кое-что построили, кое-что разрушили, и теперь используем по мере надобности.

«Деревня» оказалась небольшим скоплением палаток, сшитых из цветных лоскутов ткани. Туда-сюда сновали закутанные во все черное женщины с кувшинам и корзинами на головах и с орущими детишками за спиной, а у палаток сидели на корточках мужчины в тюрбанах. Они деловито прикладывались к пузатым кувшинам или тонким длинным курительным трубкам, снисходительно взирая на все вокруг, словно им открыты все секреты мироздания.

В общем, обычные такие кочевники. Правда, ни лошадей, ни верблюдов, ни какой другой живности рядом не наблюдается.

— Злобный-джан пришел, злобный-джан пришел!

Босоногие детишки бросились врассыпную, а женщины засуетились, поднося к нашим ногам корзины с фруктами и лепешками, и кувшинами с вином или чаем.

— Правишь железной зеленой рукой? — неодобрительно покачал я головой.

— С чего ты взял? «Джан», значит уважаемый.

— А злобный? Уважают за силу и ярость?

— Так меня зовут Злобный. Бук-Джан почему-то они не выговаривают, поэтому и Злобный.

Игнорируя угощения, мы обошли деревушку кочевников по кругу и остановились возле каменного бассейна, заполненного грязной водой и поросшего тиной — обычного алтаря Нааму.

— Вот, ритуал можешь проводить тут. И это… а можно посмотреть, а? Если что, то я и помочь могу. Подержать там кого или прирезать…

— В смысле, подержать или прирезать?

— Так ты же сам сказал про жертвоприношения.

— Ну да. Нужно десять тысяч благодати для ритуала. Так что придется жертвовать разные дары — я же тебе об этом сказал.

— Это дорого, — вздухнул Бук, — Да и выхлоп маленький. Поэтому мы используем человеческие жертвоприношения.

— Вы делаете что?!

— Местных режем. Это и быстро, и дешево, и отдача очень хорошая.

— Вы убиваете людей… — пробормотал я.

— Ну да. Нааму ведь темное злое божество, и такие дары ему больше всего нравятся. И благодать хорошо идет.

— Но… они же живые!

— Так это же просто боты, — непонимающе уставился на меня гоблин, — Они и сами охотно идут на жертву во имя своего покровителя. Да что с ними станется-то?

— Это убийство!

— Это — ритуальное жертвоприношение. К тому же, женщин и детей мы не трогаем. А пропажи этих травокуров и бесполезных мечтателей никто и не заметит. Даже наоборот — их женщинам меньше хлопот.

Я молчал, обдумывая услышанное. Целая деревня «неписей», специально используемая для принесения в жертву, если вдруг возникает такая необходимость.

— Да все так делают. К тому же, все равно они вернутся через двадцать четыре часа, — не понимал моей реакции игрок.

Ладно. Придется убивать ботов, чтобы выполнить божественное поручение. Как там сказал Злобный Бук? Бесполезные травокуры, которые и сами с радостью восходят на алтарь во имя повелителя?

Вот только пусть тогда сам их и режет, а мне почему-то даже смотреть на это не хочется.

Я опустил в центр бассейна тарелку с «дарами» Нааму, а потом положил в нее же и лягушонка. Тот уселся на краю и деловито почесал затылок задней лапой.

Квакнул.

Не дождавшись от меня никакой реакции, снова квакнул, но уже громче и как-то… требовательно, что ли.

— Чего тебе?

Будущий аватар болотного бога снова квакнул, и принялся жрать кусок Нааму.

— Бук, а побыстрее как-то нельзя? — поторопил я жреца опасаясь, что мелкий лупоглазый пакостник сейчас все нужные для ритуала реагенты слопает.

— Живее, живее, его болотное святейшество ждать не любит! — прикрикнул жрец на нестройную вереницу ботов, бредущих на заклание.