Гибель химеры

Бальдор вновь глубоко затянулся из трубки, выдохнул длинную струйку дыма в воздух и произнес с усмешкой:

– Поверь, она только их и ждет, чтобы помириться.

– Ты так хорошо знаешь Эйвилин?
– скептически выгнул бровь я.

– Нет, но я очень хорошо знаю женщин.

– Дай угадаю - именно поэтому ты до сих пор не женат.

– Я же говорю, что ОЧЕНЬ хорошо знаю женщин, - хмыкнул гном.

– Ладно, утром я последую твоему совету.

– Вот и отлично... Еще по глоточку?

Прислушавшись к внутренним ощущениям - в голове уже слегка шумело, и это после столь смешной дозы гномьего пойла, я отрицательно покачал головой:

– Хватит, пожалуй, иначе наши короткие посиделки плавно перетекут в длинную пьянку. Спокойной ночи.

– Тебе того же, Леклис, - сказал Бальдор, вновь прикладываясь к своей фляге.

Утром во исполнение данного гному слова я отправился к эльфам.

Эта часть лагеря мне сразу не понравилась. И этому была объективная причина - тут было слишком много эльфов. Илион встретил меня еще на полпути к шатру Эйвилин. В последнее время наши отношения стали если и не дружескими, то хотя бы ровными. Взаимная неприязнь осталась, но мы мастерски делали вид, что позабыли о ней.

Причиной моего появления в этом заповеднике ушастых Илион интересоваться не стал. Похоже, он все же смирился с выбором сестры. Его так же не слишком обрадовал мой договор с Высоким лордом Вэоном, но принял он его гораздо спокойнее, чем Эйвилин.

После короткого обмена приветствиями и получив приказы для своих разведчиков, Илион поспешил ретироваться - видимо не горел желанием встревать в наши с Эйвилин семейные разборки. Умный он все же парень.

– Зачем ты пришел?
– начала Эйвилин вместо приветствия, едва заметила меня у откинутого входного полога шатра.

– Нам надо поговорить.

Эйвилин долго медлила с ответом, делая вид, что слишком занята изучением очередной книги по магии. О, эта ее страсть к магическим книгам! У нее с собой взято книг больше чем остальных вещей. Нет, знания - это замечательно. Да и книги вещь полезная особенно для мага, но не в военном же походе!

– Говори, - наконец разрешила она.

– Я пришел, чтобы извиниться и попросить прощения, - выпалил я.
– Прежде, чем принимать предложение лорда Вэона, мне следовало обсудить его с тобой.

– Хорошо, я готова их выслушать, - холодно посмотрела на меня Эйвилин, отложив книгу в сторону.

– Что?
– слегка удивился я.

– Твои извинения.

– А что я только что говорил?

– Слова: извини или прости, я так и не услышала.

– Извини и прости. Так лучше?
– я уже начал закипать.

– Ты пришел извиняться или снова ссорится?
– поинтересовалась Эйвилин, выгнув бровь.
– Если второе, то можешь сразу уходить. Или столь грозного короля просто не научили просить прощения?

Ее слова меня слегка охолодили. Возможно, потому что они были правдивы. Я не любил извиняться и просить прощения, даже зная, что виноват. А сейчас и чувства вины не было. Скорее злость. И злость в первую очередь на Эйвилин - почему она не может понять, что принять предложение Вэона было просто необходимо!

Так... К Падшему эти мысли! А то мы и впрямь вновь поссоримся.

Наверное, я слишком эгоистичен и избалован...

И гордыня, Леклис, не забудь про свою гордыню.

Молчание затягивалось.

– Извини, что принял предложение Высокого лорда Вэона, даже не посоветовавшись с тобой, и если можешь - прости, - пересилив себя, выдохнул я. Слова прозвучали настолько фальшиво, что мне самому стало омерзительно от этой неприкрытой фальши. Воистину самый тяжкий смертный грех называется гордыня. Рваными неровными шагами я подошел к молчавшей девушке. Сев прямо перед Эйвилин, я сказал, в этот раз уже совершенно искренне: - Прости меня.

Эйвилин молча уткнулась мне в грудь. Я осторожно обнял ее за плечи - похоже, извинения можно считать принятыми. Пожалуй, я только что задолжал Бальдору самую большую бочку лучшего вина.

– Я понимаю, что по-другому было нельзя, но принять это не могу. Они убили маму и отца...
– в голосе Эйвилин звучала пугающая опустошенность.

– Они заплатят, - я крепче сжал ее в объятьях.
– Все и за все. Но сейчас мне нужен лорд Вэон и...

– Он предаст тебя при первой же возможности, - перебила меня Эйвилин, - так же как предал моего отца и Совет Пяти!

– Пусть только попытается, - зло усмехнулся я.

– Надеюсь, ты сможешь посадить "почтенного" garonellare на короткую цепь и будешь держать как можно дальше от меня. Иначе я за себя не ручаюсь.

– Не волнуйся. Цепь будет очень короткой. Это я тебе обещаю.

***

К концу дня погода начала портиться. Откуда-то с запада ветер пригнал большую тучу. Небо заволокло мрачной, серой пеленой. Вскоре зарядил противный моросящий дождь, заставив пожалеть о недавней жаре.

Колонны легионов стальным потоком двигались на юг к Канн-Сильвану. По левую руку от них постепенно набирала свою мощь великая Финаве.

– Там кто-то есть, - шепнул Мезамир, когда мы проезжали мимо очередной небольшой рощи, в обилии разбросанных среди этих нескончаемых холмов. Он протянул руку, - Вот там! Чуть в стороне от дороги... Но опасности нет, - немного подумав, добавил вампир.

– Поехали, посмотрим, - сказал я, направив Ветра в указанном Мезамиром направлении.

Ехавший как всегда немного позади Харг хотел что-то сказать, но, тяжело вздохнув и сделав знак охране, просто двинулся за нами.

Не проехав и двух десятков шагов, мы наткнулись на тело эльфа, полуприслонившегося к извилистым древесным корням. Его кожаные доспехи были пробиты в нескольких местах. На левой ноге вместо штанов были лишь какие-то обгоревшие тряпки, под которыми виднелась почерневшая плоть. В траве рядом с эльфом лежало сломанное древко темно-зеленого знамени с геральдическим изображением белого коня.

– Очередной мертвец. И стоило ради этого сюда лезть?
– скривился Харг, перегородив, впрочем, мне дорогу к мертвому.

– Он еще жив, - заметил Мезамир.

– Что-то не похоже, - засомневался Харг.
– Хотя... Это дело поправимое, - он потянул из ножен меч.

– Оставь! Убить всегда успеем, - приказал я, спрыгнув на землю.

Недовольно ворча, Харг отошел в сторону - давая мне проход. Склонившись над эльфом, я достал из-за пояса кинжал и поднес начищенное до зеркального блеска лезвие к его губам. Сталь клинка тут же слегка запотела.